Всем смертям назло - Вадим Давыдов

– И беспримерной дерзостью, милорд, – улыбнулся Черчилль. – Это мне, кстати, весьма импонирует. Вы совершенно правы. Но если такая дерзость объективно следует в фарватере нашей европейской политики, почему бы не оказать ей содействие? Тем более, повторяю, это принесло нам немалые дивиденды. Как бы там ни было, «Фалкон» – это британский капитал, а значит, и британское влияние.

– Хотелось бы, чтобы вы не ошиблись и на этот раз, сэр Уинстон, – король снова поднял сигару.

У него возникло стойкое ощущение, что оба – и адмирал Синклер, и Черчилль – пытаются «продать» ему Андорру, чтобы увести его от чего-то очень важного – если не главного. Эдуард разозлился. Да, иногда я совершаю необдуманные поступки, но таковы все люди, и вы, джентльмены – не исключение. Но я не кретин и запутать себя не дам, подумал он. Не дам. Понятно?!

– Разумеется, милорд. Всё именно так и обстоит, уверяю вас.

Не уверен, подумал Синклер. Совершенно я в этом не уверен. Но внешне остался спокойным, не проронив ни слова.

Эдуард откинулся в кресле и подхватил почти потухшую сигару:

– Блестяще. И как им удалось это, если не секрет?

– Нам совершенно случайно посчастливилось узнать, что этот самый мистер Гур накануне андоррских событий провёл несколько дней в Ватикане. Собственно, после этого…

– В Ватикане, – посмотрел на Черчилля король. – Князь Константин. Урхельский епископ, берущий под козырёк. Конечно. Проклятье. Каким же образом?! Он что же, – встречался с Понтификом?! Но ведь русские – православные? При чём тут вообще русские?! Какая связь?!

– Э-э-э… Не вполне ясно, ваше величество.

– Так проясните, чёрт возьми!

– Не вполне ясен механизм, ваше величество…

– Да что вы заладили, адмирал – не вполне да не вполне?! – Эдуард начал терять терпение. – Ну, хорошо. И что же? Поподробнее о банке, пожалуйста.

– Интересно, все должники банка очень аккуратно и в срок возвращают займы. За последние два года не было ни одного случая отказа или обращения в суд. Мы подозреваем, что эти люди – эта армия, – применяют к проблемным клиентам банка… Скажем так, – нестандартные методы убеждения.

– Но никто не жаловался ни разу?

– Нет, ваше величество.

– Действительно. Крайне, я бы сказал, интересно.

– Да, эта ситуация нас тоже, признаться… Не то, чтобы беспокоит, но… В принципе, они весьма лояльны. Дело в том, ваше величество, что мы не имеем возможности проникнуть в эту структуру.

– Это почему?!

– Это армейское подразделение, ваше величество. Состоит, как я уже имел честь довести до вашего сведения, исключительно из бывших русских военных. Там есть и молодёжь, из этих кадетских и юнкерских училищ, учреждённых ещё правительством Юга России в изгнании, бароном Врангелем.

– Ну, ничего себе, – король в избытке чувств ухватил себя пальцами за гладко выбритый подбородок.

– Эти люди совершенно не идут ни на какие контакты. Формальным же образом мы не имеем пока повода предъявить им претензий.

– Их деятельность ограничивается только банковской сферой?

– Трудно сказать что-нибудь определённое, ваше величество, – покачал головой Синклер. – Есть подозрение, что некоторая часть военных и гражданских училищ для детей русских эмигрантов получают дотации от «Фалкона». В основном – в Чехословакии и Югославии, а также во Франции. Правда, доказательств этому нет. Нет и цифр. Недавно бежавший от большевиков писатель-монархист Солоневич, – Синклер произнёс трудную русскую фамилию по слогам, – сейчас работает для нескольких изданий… Я читал некоторые главы из его публикуемой по частям «Народной монархии». Если вы желаете, ваше величество, я могу ознакомить вас с переводом. Чрезвычайно любопытное произведение. Есть мнение, и тут без «Фалкона» не обходится. Правда, они крайне осторожны. Не оставляют буквально никаких следов. И ещё именно поэтому я полагаю, что мы имеем дело с очень хорошо организованной и тщательно законспирированной структурой вроде Русского Обще-Воинского Союза, только не в пример более сплочённой, куда лучше финансируемой и гораздо более гибкой. Причём эта структура явно не стремится раньше времени заявлять о себе и о своих целях. И потом – Андорра, ваше величество.

– Просто сказочный авантюризм. Невероятно. И какова роль графини во всей этой истории?

– Графиню и этого… Э-э-э… Мистера Гура… Насколько я понимаю, их связывают весьма тесные взаимоотношения. Я бы сказал, в некотором роде романтические.

– Что, на самом деле, неудивительно, – добавил Черчилль, улыбаясь, видимо, каким-то своим мыслям.

– Минуточку, сэр Уинстон. Адмирал? Это действительно имело место – роль леди Рэйчел и этого… мистера Гура в истории с резидентурой Коминтерна?

– Да, ваше величество. Леди Рэйчел в тот момент, конечно же, никакой активной роли не играла и играть не могла. Она выступила лишь в качестве номинальной главы «Фалкона». Но всё остальное – правда. Самое, конечно же, потрясающее – это до сих пор не прояснённая роль барона Ротшильда. Мы думаем, резидентом Коминтерна был именно он, хотя, конечно, никаких доказательств не существует. Вы же понимаете – даже если это так на самом деле, семья никогда не позволит сколько-нибудь тщательно это расследовать. Коминтерновская банда действительно орудовала прямо у нас перед носом, ворочала миллионными капиталами и вообще хозяйничала, как хотела. А этот… Гур со своими русскими разделался с ними буквально в считанные дни. Они даже опомниться не успели.

– Как и мы.

– Совершенно верно, ваше величество.

– То есть этот человек оказал нам услугу? – приподнял брови король.

– Услугу? – Адмирал вздохнул. – Пожалуй, это не совсем верное определение. Если бы такую операцию провели люди из разведки, они были бы представлены к наградам, ваше величество!

Черчилль бросил снисходительный взгляд на адмирала. Не нравится мне его демонстративная ирония, подумал король. Интересно, что стоит за этим?

– Почему же это не было сделано в отношении мистера Гура?

– Но… он ведь даже не подданный Великобритании, – развёл руками Синклер. – И не имеет никакого отношения к государственной службе. И вообще – всё это достаточно скучная рутина, ваше величество. Не стоит ровным счётом никакого вашего внимания.

– Не думаю, – проворчал король. – Не думаю, мой дорогой адмирал. Вернёмся к этому моменту позже, – король снова повернулся к Черчиллю. – Что вы можете ещё добавить, сэр Уинстон? О графине Дэйнборо.

– Я был знаком с её покойным супругом. Достойнейший и храбрейший человек. Жаль, он погиб так нелепо и неожиданно. А леди Рэйчел – милейшая женщина, умница и прекрасная собеседница. Её мать, кстати – русская.

– Какая интрига, – улыбнулся король.

– Да, всё весьма и весьма переплетено в этой истории, – Черчилль погасил сигару и взял со столика бокал, чуть пригубил, снова поставил на прежнее место. – Да, так вот. Насколько я мог уяснить, этот… мистер Гур – тоже, разумеется, русский. Причём, вероятнее всего, дворянин не из самых последних.

– Вот как?!

– Некоторые косвенные факты позволяют если не утверждать, то говорить об этом, – поспешил вмешаться Синклер. – Разумеется, в отношении таких персон никогда ничего нельзя утверждать со всей определённостью, но… Насколько я могу судить, эти его люди подчинялись – и до сих пор подчиняются – ему беспрекословно. А флотские офицеры в России – это, милорд, элита из элит! Так повелось, кажется, ещё со времён Петра Великого. Вторая гвардия. А этот… Мистер Гур… Слишком молод, чтобы воздействовать на них авторитетом своего боевого опыта. На людей, прошедших через ад русской гражданской бойни, очень трудно как-либо воздействовать. Значит, что-то ещё. Ходят очень странные слухи… – Синклер посмотрел сначала на Черчилля, потом на короля.

– Это чушь, – Черчилль поморщился. – Абсолютный нонсенс.

– Ну-ка, ну-ка, – подбодрил Эдуард начальника разведки. – Что там ещё?

– Ходят слухи, и довольно упорные, что этот Гур… э-э…

– Да скажите уже хоть что-нибудь, адмирал, – рассвирепел король, сохраняя на лице выражение благожелательного любопытства.

– Что он – чудом спасшийся сын русского царя, – выпалил, наконец, Синклер, и, достав платок, вытер испарину со лба. – Мы проверили, что можно… Но, милорд… Когда речь заходит о русских, никогда нельзя быть ни в чём до конца уверенным. Никогда.

– Сколько ему лет? – обратился к Синклеру король.

– Не знаю, ваше величество. Я полагаю, что он ровесник графини, а если и старше, то ненамного.

– Да-да, он совсем молодой человек, что нисколько не мешает ему быть настоящей продувной бестией, – улыбнулся, выпустив дым изо рта, Черчилль.

– А графиня?

– Графине двадцать семь.

– Что?!

– Да, сэр, – кивнул Черчилль. – Я давно знаком с доктором Хадсоном, который наблюдал графиню после несчастного случая, происшедшего с ней… Похоже, этот молодой человек произвёл на него совершенно неизгладимое впечатление.