Рыжая кошка - Питер Спигельман

Майк покачал головой.

— Я пытался их убедить, — сказал он. — Но ведь нет ни свидетелей, ни доказательств — только твое вынужденное признание. От него пользы никакой.

— Вернер избил…

— Бесполезно, Джон.

Я со вздохом кивнул.

— Значит, мы закончили?

— С этими типами. В будущем тебе предстоят поездки в Нью-Хейвен.

— Что, по-твоему, будет с Николь?

Майк пожал плечами:

— Полагаю, ее адвокат обмозговывает доводы в пользу ограниченной дееспособности, а прокурор штата вынашивает те же мысли. Почти не сомневаюсь: они заключат сделку, но какую именно — понятия не имею.

— Мне Николь совсем не показалась недееспособной, — заметил я. — Скорее, она выглядела взбешенной.

— И ее можно понять. Женщина узнала, что муж трахнул, а потом пристрелил ее сестру.

— Вряд ли ей не понравилось последнее обстоятельство.

Глава 40

Когда я вернулся домой, Клэр сидела за столом, заканчивая завтрак и просматривая газету с объявлениями о продаже и найме жилья. Последние несколько дней мы мало виделись — она все время пропадала в Сити или в Бруклине, искала квартиру, — но в воскресенье вечером дождалась меня.

— По телевизору передавали, в новостях, — сказала Клэр. — В Уилтоне застрелили человека. — Она засунула руки мне под рубашку. Они были гладкие и замерзшие. — Имени не назвали.

— Это был не я.

— Но человек твой? — Я кивнул. — Я чувствовала, не знаю почему. А ты?..

— Я — свидетель. — Я уткнулся лицом в светлые волосы. Мыло, духи и что-то еще, что-то более теплое. — Надо было позвонить тебе.

— Я не просила, — прошептала она.

— И все же…

Клэр постучала пальцем по газете — полоса из «Метро» — и подтолкнула ее ко мне.

— Снова о твоей истории.

Я бегло проглядел статью. Уже пятая за неделю. Пересказывает предыдущие. Еще одно фото Уильямсбергской Русалки — неугомонной молодой неформалки, актрисы и неудавшегося драматурга. Обилие слухов о видео с садомазохистским сексом. Очередное упоминание о Кассандре 3. Я покосился на валявшийся в углу рюкзак, набитый дисками и резервными копиями.

— Хочешь поехать в Бруклин? — спросила Клэр. — Посмотреть квартиры?

Я покачал головой:

— Есть работа.

Весь день я стирал резервные копии Холли и ломал диски — нелегкое дело, если руки в лубках. И отвечал на звонки. Первым позвонил Нед.

— Я следил за этой историей по газетам, — сказал он.

— Там в основном полуправда.

— Похоже, эта Холли была довольно неуравновешенной особой.

— Она была разной, — ответил я. — В том числе и неуравновешенной.

— Дэвиду повезло, что все так получилось. Повезло, что ты помогал ему. Он просто обязан отблагодарить тебя.

Я засмеялся:

— Уверен, он найдет для этого время.

— Он не…

— Не беспокойся об этом. Он уже вернулся к работе?

Нед помолчал.

— Дэвид разве тебе не говорил?

Я вздохнул.

— О чем?

— Он берет отпуск. На шесть месяцев.

— Чье это было решение?

— Я решил, отпуск Дэвиду не повредит, и Стефани согласилась.

— А Дэвид?

— Со временем до него дойдет, — хмыкнул Нед, и я снова засмеялся. — Кстати, я надеюсь, ты тоже дойдешь, в смысле до нас. Племянники соскучились по тебе, и мы с Джанин тоже.

— Конечно, Нед, когда все устаканится, мы увидимся.

— Я хочу не просто увидеться, Джон. Я хочу, чтобы ты пришел.

Я глубоко вздохнул:

— Конечно, — и повесил трубку.

Вскоре позвонил Чез Монро. Он тоже читал газеты. — В дребезжащем голосе звучало лукавство.

— Я и не верил, что вы покупатель, — сказал он. — Но не беспокойтесь, я прощаю ложь. И по крайней мере вы были, так сказать, при исполнении.

— Гора с плеч.

— Да уж. — Монро хмыкнул. — Итак, Холли, оказывается, была актрисой. Что ж, ничего удивительного. Впрочем, меня и ее талант драматурга не удивляет. Странно только, что она так и не добилась успеха на более благородном поприще. Замечательная была женщина.

— Наверное, ее занимало другое.

— Очевидно. Меня, разумеется, тоже. Эти истории растормошили покупателей, и, полагаю, дон Орландо не может — или не хочет — справиться с бумом. Мой телефон просто разрывается. Так что если услышите, что кто-то хочет продать…

— Я думал, вы знаете всех владельцев работ Кассандры.

Монро поколебался.

— Я больше думал о незарегистрированных работах… может быть, вам что-нибудь попалось. Цены растут.

Я едва не засмеялся.

— Буду смотреть в оба. — Я положил трубку и сломал еще один диск.

Я стирал последнюю резервную копию, когда позвонил Орландо Круг. Он казался старым и усталым, и акцент звучал отчетливее.

— Убийца действительно был ее зять? — спросил он.

— Да.

— Полиция уверена? Это точно не Вернер?

— Это Герберт Диринг, мистер Круг.

— Но почему? Газеты намекают на роман… — Я не ответил, и Круг понял намек. — Конечно, вы не можете говорить об этом. Просто я читал газеты. Женщина, которую они описывают, — совсем другая, новая Холли.

— Просто газетчикам надо заполнить колонку, вот они и пишут что в голову взбредет.

Круг что-то проглотил.

— Последнее время я пытался понять, насколько хорошо я сам знал Холли.

— Это вы рассказали мне, что ее нелегко было понять. Она была сложным человеком.

— Она была очень несчастная, — вздохнул Круг.

— И агрессивная, и заблудшая.

— И жестокая, мистер Марч. Нет, не ко мне… Но что она делала с другими…

— А еще Холли была талантливая… может быть, выдающаяся. И целеустремленная.

Круг горько рассмеялся:

— Правильнее сказать «одержимая» или, возможно, «сумасшедшая». Холли просто не могла остановиться.

— Холли говорила Джейми Койлу, что ей хочется рассказать истории, получить ответы на свои вопросы.

— Думаете, она нашла ответы?

— Вряд ли стоит спрашивать меня о катарсисе, мистер Круг. Но мне кажется, иногда для некоторых людей значение вопросов уменьшается. И ответы уже не так важны.

Круг снова что-то пригубил.

— Хотел бы я знать, достигла ли Холли этой стадии, — сказал он.

— Мне кажется, она была счастлива с Джейми. Не исключено, что она приближалась к этому этапу. — Как еще я мог утешить Круга? Мы простились.

Я не знал, подействовали ли на меня печаль и усталость Круга, череда бессонных ночей или просто тусклый свет в низком, сером небе, но волна утомления накрыла меня словно свинцом. Я слушал жужжание дисковода — работа Холли быстро исчезала — и смотрел на блестящие пластиковые обломки в мусорном ведре. Холли, Рен, Кассандра… гнев и печаль, жестокость и контроль, искания — ради чего все это? Я лег на софу, закрыл глаза и вспомнил еще одну фразу Джейми Койла: «Каждому свое и в свое время».

Как и каждый день начиная с воскресенья, мне снилось тело Диринга, неуклюже и криво завалившееся на кирпичи, похожее на соломенное чучело. В звуке падения мне слышалось что-то ужасно интимное. Лицо казалось пустым; страх, удивление и все остальные чувства иссякли, улетучились. «Это тянется слишком долго» — слова были произнесены Николь, но голос, звучавший у меня в голове, принадлежал Холли.

Меня разбудил голос Клэр. Она была на кухне: разговаривала по мобильному телефону и ставила что-то в духовку. Клэр говорила тихо, но твердо.

— Эми, я сказала, что подумаю, и именно этим сейчас и занимаюсь.

Я зашел в ванную, плеснул в лицо воды, а когда я вышел, разговор уже закончился.

— Твоя сестра? — Она кивнула. — Как бруклинская квартира?

Клэр пожала плечами:

— Далековато. Завтра посмотрю в Трибеке.

— Не торопись, — сказал я, и Клэр снова кивнула.

Джейми Койл позвонил после ужина. Я сразу же узнал мягкий голос, хотя причина звонка застала меня врасплох.

— Я хотел сказать спасибо, — начал Джейми.

— За что?

— Я читал газеты, причем между строк. Похоже, этот гад никогда бы не получил свое, если бы не ты.

— Мне повезло, — ответил я. — Копы со временем нашли бы его. Просто они задали поискам неверное направление. Я, кстати, тоже.

Койл фыркнул.

— Но работал-то ты. Так что спасибо.

— И тебе тоже — за информацию. Без нее…

— Ладно, проехали, — фыркнул Койл.

— Чем сейчас занимаешься? — спросил я.

— Никто меня не ищет, так что я халтурю у Кенни… не знаю, надолго ли. Один знакомец из Вегаса уверяет, что там есть работа, и я могу приткнуться у него на диване. Я просто жду панихиды… по Холли. У нее была кузина в Виргинии, которая все организует. Я вчера с ней говорил.

Я глянул на стол, на диск, который записал перед тем, как стер резервные копии: снятые скрытой камерой интервью с Койлом.

— У меня тут кое-что есть. Я подумал, может, ты захочешь взять на память.

Койл спросил, что это, и я объяснил. Он ответил не сразу.