Черная роза - Наталья Солнцева

Вадим хихикнул, а Никита, напротив, отнесся к его словам очень серьезно.

– Сможешь проникнуть в дом?

– Обижаешь! – шутливо ответил Вадим. – И проникнуть, и взять камень. Ты ведь об этом хочешь меня попросить?

– Но только когда рыжего не будет дома!

– Без проблем, командир. Мысленно гулять по чужим домам я не умею, но вот обычным способом это у меня получится гораздо лучше, чем у кого бы то ни было…

Большая, на полстены, картина в фламандском стиле прекрасно смотрелась в скупых лучах зимнего солнца.

– Красота не любит яркого света! – любил повторять Матвей Филиппович Бардин, тонкий ценитель живописи. – Интимный полумрак окружает ее тайной, как бархат – жемчужину!

Татьяна заплакала, вспомнив об отце. Горе и одиночество притуплялись страхом, который оказался сильнее. Она боялась подходить к телефону, ночевать в своей огромной пустой квартире, полной дорогих вещей. Вещи и деньги! Какая глупая сказка! Их всесилие – миф, который развеивается быстрее, чем успеешь сообразить, отчего и как это происходит.

Последние дни перед гибелью Лены были наполнены страхом и беспокойным, лихорадочным ожиданием чего-то ужасного, неумолимо надвигающегося, как надвигается на недавно еще безоблачное и чистое небо тяжелая, угрюмая грозовая туча. Началось все со странных телефонных звонков, все более угрожающих. От Татьяны требовали отказаться от части подмосковных филиалов «Кариатиды», которые приносили неплохую прибыль, причем без всяких на то оснований. Некто неизвестный объяснил ей, что если она будет упорствовать, то поплатится за свое глупое упрямство.

– И оглянуться не успеешь, как твое красивое, холеное тело, которое так любит удовольствия, любовь мужчин и южное солнце, разлетится на кусочки! – проскрипел отвратительный, зловещий голос неопределенного тембра.

Так мог говорить очень старый мужчина или очень старая женщина.

– Как это? Вы кто? – растерянно спрашивала госпожа Бардина, но ответом ей послужили равнодушные гудки.

Звонки с угрозами время от времени повторялись, приводя Татьяну в трепет. По ночам ее стали преследовать кошмары, один из которых осуществился, – разбился ее «мерседес», в котором вместо нее оказались Лена и дети. Но это была ошибка, которую неизвестный мог исправить в любую минуту. Бардина была уверена, что убить собирались именно ее. Кому мешала Ленка? То, что пострадали дети, казалось ей особенно жестоким и циничным. Такой противник ни перед чем не остановится.

Никакой информации о том, кому это могло бы понадобиться, она так и не получила. Ни служба безопасности, ни папины партнеры, ни криминальные авторитеты, к которым обращались за помощью, – никто не смог удовлетворительно ответить на интересующие госпожу Бардину вопросы. Кому она перешла дорогу? Кто покушается на лакомый кусок пирога, не им испеченного? И кто стоит за телефонными звонками и угрозами?

Встреча с Сиуром на месте автомобильной катастрофы показалась ей божественным предзнаменованием. Когда-то этот человек оказывал серьезные услуги ее отцу, но Татьяна была знакома с ним постольку поскольку. И вот теперь, в такую тяжелую для нее, трагическую минуту он оказался рядом. Это неспроста! Папа не оставил ее, он продолжает окружать Татьяну своими вниманием и заботой. Связь с ним, такая крепкая при жизни, все еще не разорвана окончательно. Во всяком случае, Татьяне так казалось. Отец приходил к ней в беспокойных, некрепких снах, – подсказывал, предостерегал и давал советы. Он продолжал ее любить и помогать ей, как мог.

Никому другому госпожа Бардина этих своих мыслей не раскрывала. Не хватало только, чтобы ее начали считать «сдвинутой»! Но к Сиуру она сразу прониклась симпатией и доверием. С ним она поделилась всем, – от неудавшейся личной жизни, панического страха до потусторонней связи с Матвеем Филипповичем Бардиным.

– Когда был последний телефонный звонок? – спросил Сиур, когда привез ее домой после аварии, и они сидели на кухне, пили водку и разговаривали.

– Вчера вечером…

– Что говорили?

Она пожала плечами. Голос тот же, но фраза была какая-то странная…

– Не могу вспомнить! – с отчаянием воскликнула Бардина, не в силах отогнать видение детских трупов, изуродованного тела подруги…

– Постарайтесь!

– Кажется… она задумалась. – Предназначенное свершится в срок! По-моему, так…

– Точно?

Она кивнула.

– Да. Предназначенное свершится в срок! Я вспомнила. Несовременное выражение…

– Только одна эта фраза и все?

– Все…– Она глубоко вздохнула и закрыла ладонью глаза. – Вы мне поможете?

– Попробую. Во всяком случае, сделаю все, что смогу.

Нельзя сказать, что Татьяну это успокоило, но…ей стало немного легче. Кто-то согласен решать ее проблемы, брать на себя ответственность, – все-таки, она не предоставлена сама себе.

Похороны отвлекли ее. Нужно было раздобыть места на хорошем кладбище, заказать все необходимое. Елена и дети заслуживают иметь все самое лучшее, – лакированные гробы, венки из живых цветов, обильные поминки. Свой последний долг Бардины всегда выполняли с честью.

Хлопоты помогают справляться с самым ужасным горем, но когда они подходят к концу, отчаяние и боль возвращаются с новой силой.

Татьяна плакала, и только телефонные звонки с угрозами заставили ее встряхнуться. Госпожа Бардина вынуждена была признаться себе, что, несмотря на тяжелые потери, несчастья и горькие слезы, она хочет жить и боится смерти. Она связалась с Сиуром и сообщила, что звонки возобновились. Пустая темная квартира пугала ее, и Татьяна попросила домработницу оставаться у нее ночевать. Ночью они прислушивались к каждому шороху и вставали проверять, заперты ли двери. Домработница оказалась трусливой и слабонервной, но нового человека Бардина нанимать боялась. И Сиур строго-настрого предупредил ее, что подобное недопустимо.

Жизнь превратилась в туманный сон, полный дыхания смерти. Татьяна пыталась удержаться на краю пропасти, а лучшее лекарство, как известно, – уйти с головой в работу. И госпожа Бардина вернулась к делам фирмы. Меры предосторожности, разумеется, были предприняты…

Сегодня ей предложили очень выгодную сделку, – приобрести за бесценок помещение ресторана «Халиф» в восточной части города. Владельцы залезли в долги, и им срочно были нужны деньги. Раньше Татьяна непременно бы обрадовалась, но в свете происходящего столь привлекательная покупка насторожила ее. Надо было ехать на место, а она боялась.

Госпожа Бардина позвонила Сиуру. Он согласился ее сопровождать, но не сегодня. Сегодня он занят.

Тина расстроилась, узнав в трубке голос Татьяны. Эта женщина преследует Сиура! Неутоленные сексуальные желания заставляют людей забывать всякие приличия, даже таких интеллигентных и обеспеченных, как Бардина!

– Я несправедлива, – пыталась она вразумить себя, но не преуспела в этом.

Вспоминая красивую фигуру Татьяны, ладно сидящую на мотоцикле, обтянутую дорогим кожаным костюмом, ее развевающиеся из-под шлема мягкие и шелковистые светлые волосы, Тина закипала от ревности и ничего не могла с собой поделать. Она не имела ни таких чудесных волос, ни такой соблазнительной фигуры, и не умела ездить не только на мотоцикле, но даже на велосипеде. Бардина был яркой, как комета на привычном до скуки небосклоне, – деловая леди, шикарная дама, окруженная романтической дымкой, одинокая красавица. Интересно, что к Вере, бывшей любовнице Сиура, которая была гораздо привлекательнее и моложе Татьяны, Тина ничего подобного не испытывала, – никакой ревности, – вообще никакого беспокойства по ее поводу. Так, промелькнуло что-то на первых порах, и растаяло, не оставив следа. Что же теперь? Почему ревность к Бардиной ни с того, ни с сего, овладела ею, как наваждение, как болезнь?

– Ты поедешь с ней? – спросила она Сиура, когда телефонный разговор закончился.

– Обязательно! Только не сегодня.

У Тины сразу испортилось настроение, и она весь вечер дулась и молчала. Ночью она не захотела его ласк и до утра ворочалась с боку на бок, копаясь в своих мыслях и ощущениях.

Людмилочка сразу заметила ее измученный, уставший вид, синяки под глазами и паршивое самочувствие. Хорошо, что в читальном зале почти никого не было, и женщины могли спокойно поговорить.

– Ну, что с тобой происходит? – спросила она Тину. – Все еще ревнуешь?

– И да, и нет… Мне кажется, я боюсь за Сиура. Эта женщина его погубит, – вымученно улыбнулась Тина. – Она… Не знаю! Я совсем запуталась… Может, это из-за того, что он слишком много значит для меня. Что у меня еще есть в жизни? Работа?! Это просто смешно. Библиотека, книги, пыльные стеллажи, пожелтевшие страницы, истертые переплеты… чужие судьбы, чужие мысли и чужие переживания. Романы о необыкновенной любви не есть сама любовь… Теперь убийства, страшные тайны, приключения и любовь стали моей собственной реальностью. Наверное, потому, что я слишком много мечтала об этом, или…потому что предчувствовала, ожидала. Ожидание – словно магнит, притягивающий то, о чем думаешь! – Она помолчала. – Знаешь, что изменилось?