История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III - Коллектив авторов

J. B. Urban. Moscow and the Italian Communist Party from Togliatti to Berlinguer. London, 1986.

V. Zaslavsky. Lo Stalinismo e la Sinistra Italiana. Dal mito dell’Urss alla fine del communismo 1945–1991. Rome: Mondadori, 2004.

5.2.10. Разрядка и соглашения с Западом. Продолжение военной гонки. Хельсинкские соглашения и русское общество. Борьба за права человека

В 1970–1972 гг., после переговоров по тайным каналам, канцлер Западной Германии Вилли Брандт и президент США Ричард Никсон пошли на заключение важных договоров и соглашений с советским руководством. 12 августа 1970 г. в Москве был подписан договор между СССР и ФРГ о ненападении и признании границ, сложившихся в 1945 г. В сентябре 1971 г. три западные державы согласились с СССР, что Западный Берлин не является частью ФРГ. Брандт также признал режим ГДР и подписал договор с Польшей о признании польско-германской границы. 29 мая 1972 г. в Москве Ричард Никсон и Брежнев подписали соглашение об ограничении стратегических вооружений, договор об ограничении противоракетной обороны и «основные принципы советско-американских отношений». Были также подписаны документы о советско-американском сотрудничестве в торговле, науке, образовании, освоении космоса и т. п.

Такого дипломатического урожая СССР не собирал давно. Брежнев торжествовал. Ему удалось, без кризисов и бряцания оружием, то, что не удалось сделать ни Сталину, ни Хрущёву: Запад фактически признал половину Европы и треть Германии частью советской империи. В народе Брежнев предстал миротворцем, а среди своих коллег в Политбюро – признанным лидером сверхдержавы. Опираясь на такой авторитет, Брежнев завершил кадровую перестройку правящей верхушки, убрав соперников и критиков – Шелепина, Шелеста и др., и выдвинув верных соратников – Громыко и Андропова.

Исследования и документы показывают, что главный импульс для разрядки пришел с Запада. Брандт и западные немцы, особенно на социал-демократическом фланге, разуверились в объединении Германии. Никсон и его советник Генри Киссинджер пытались, с помощью СССР, вытащить США из трясины вьетнамской войны. Политическая поддержка разрядки на Западе, особенно в Западной Европе, исходила из левых кругов, питалась страхом перед ядерной войной, иллюзиями о том, что СССР стал «нормальной» страной, а также в ожидании растущих выгод от торговли с СССР.

В партийно-государственной верхушке, особенно среди военных и верхушки ВПК было большое сопротивление улучшению отношений с западными странами. Многие идеологически убежденные аппаратчики не верили в возможность мирного сосуществования с капитализмом и считали, что «хорошие коммунисты» при любой возможности должны стремиться подорвать позиции США и «дать по морде империализму». Министр обороны маршал Гречко, секретарь ЦК КПСС по оборонной промышленности Дмитрий Федорович Устинов, председатель Военно-промышленной комиссии В. Л. Смирнов, генералы и маршалы верили в то, что СССР должен готовиться к победе в любой, даже ядерной войне. Военные считали дипломатов, ведущих переговоры с американцами, потенциальными предателями. Весной 1972 г., когда США вели интенсивные бомбежки Вьетнама, страсти в Политбюро накалились. Многие хотели отменить приезд Никсона в Москву.

Брежневу и его союзникам пришлось потратить немало сил и нервов, чтобы разрядка не сорвалась. Его поддерживали министры-хозяйственники, прежде всего Косыгин, которые рассчитывали на западные кредиты и технологии. Громыко и Андропов уже давно пытались убедить «ястребов» в том, что лучше наращивать экономическую и военную мощь, маскируя ее мирными инициативами. Еще в январе 1967 г. Громыко писал в Политбюро: «В целом состояние международной напряженности не отвечает государственным интересам СССР и дружественных ему стран. Строительство социализма и развитие экономики требуют поддержания мира. В обстановке разрядки легче добиваться укрепления и расширения позиций СССР в мире». Он же писал: «Все же именно от состояния отношений между СССР и США зависит ответ на вопрос – быть или не быть мировой ракетно-ядерной войне».

В то время как Брежнев говорил о мире, советские военные интенсивно вооружались. Как мы помним, в декабре 1959 г. в СССР были основаны Ракетные войска стратегического назначения и начато их оснащение межконтинентальными ракетами. В последующие два с половиной десятилетия этот вид оружия стремительно развивался. Число пусковых установок было взаимно ограничено договором между СССР и США 1972 г., но начиная с 1974 г. Советский Союз, следуя американскому примеру, стал ставить на одну ракету несколько боеголовок. Потому, хотя число ракет остановилось на уровне около 1300, число боеголовок в конце 1980-х превысило 6600. Если считать, что в США около 310 городов с населением от 100 тыс. до 10 млн, то на каждый из них приходилось по 30 советских боеголовок, каждая из которых была в десятки раз сильнее бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. На языке военных это называлось «сверхдостаточностью». Атомные заряды создавались не только для стратегических ракет, но и для армейской артиллерии и флота – атомные торпеды, артиллерийские снаряды и крылатые ракеты.

Ранние советские ракеты создавались для первого удара, могущего предупредить взлет самолетов, несущих атомные бомбы, с баз противника. Американцы же стали размещать ракеты на подводных лодках, обнаружить которые крайне трудно. Их задачей было нанести противнику сокрушительный ответный удар. «Гарантия взаимного уничтожения» разрушала сталинскую идею о том, что в атомной войне погибнет только капитализм, а социализм останется победителем. Крушение этой идеи способствовало взаимному ограничению развертывания противоракетной обороны (ПРО) по договору 1972 г. В СССР была построена система ПРО вокруг Москвы, американцы же от своей ПРО, защищавшей ракетные базы в Монтане, отказались.

Чтобы обеспечить себе возможность ответного удара, Советский Союз стал тоже строить атомные подводные ракетоносцы. Дизель-электрические подлодки для этого не годились, так как им надо было периодически всплывать для зарядки аккумуляторов. «Неуязвимая» подлодка должна была иметь не только атомный двигатель, но и запускать ракеты из-под воды. Лодки с атомным двигателем вышли в море в США в 1955 г. Работа над советским проектом началась при Сталине в атомном ведомстве министра В. А. Малышева под руководством отпущенного из тюрьмы конструктора В. Н. Перегудова. Первая советская лодка с атомным двигателем вышла в море в 1958 г. Американцы построили лодку с 16 стратегическими ракетами на борту в 1960 г. и за 7 лет ввели в строй 41 такой корабль. СССР создал подобный подводный крейсер в 1967 г. и за 10 лет ввел в строй 56 кораблей. На верфи в Северодвинске, где строились подводные ракетоносцы, работало тогда до 40 тысяч человек. Лодки с атомным двигателем использовались не только для несения стратегических ракет, но и для ведения морского боя. Общее число атомных подлодок в советском флоте достигало 228 по сравнению со 133 у США и 26 – у других стран (Великобритания, Франция, позднее – Китай).

Было около двух десятков разных типов советских атомных подводных лодок. Они поставили мировые рекорды скорости (44,7 узла, или 80,4 км/ч), глубины погружения (до 1000 м) и размера (33 800 т водоизмещения). Атомный подводный флот требовал не только колоссальных средств (американцам один атомный подводный ракетоносец стоил порядка 100 млн долларов). Потребовал он и человеческих жертв. Сотни моряков погибли от пожаров и утечки радиации. Затонули подлодки «К-129» – 8 марта 1968 г. в Тихом океане (часть ее американцы позже подняли), «К-8» – 11 апреля 1970 г. в Бискайском заливе, «К-429» – 24 июня 1983 г. в бухте Крашенинникова на Тихоокеанском побережье, «К-219» – 6 октября 1986 г. около Бермудских островов, «Комсомолец», или «К-278» – 7 апреля 1989 г. в Норвежском море. Такие происшествия были в советское время строго засекречены. Военным морякам запрещалось даже подавать международный сигнал SOS.

На подводный атомный флот было затрачено не меньше усилий, чем на выход в космос. Но огромный флот использовался неэффективно. На боевом дежурстве находилось меньше подводных лодок, чем у американцев. Большинство их стояло на базах, дожидаясь очереди на обслуживание. И главное – лодки были шумными. Американцы их приближение слышали издалека, а они их – только в непосредственной близости. На войне это могло стать фатальным. Американцы уложили на дно моря сеть подслушивающих устройств, которые давали им картину движения советского подводного флота. Договор ОСВ-1 в 1972 г. ограничил число стратегических подлодок с каждой стороны.

Наряду с подводным строился и надводный флот, получивший в результате советской экспансии в третий мир новые базы, в частности, бывшую американскую в заливе Кам Ран во Вьетнаме и бывшую британскую в порту Аден. Хребтом американского флота были атомные авианосцы. Чтобы им противостоять, СССР строил крейсеры, вооруженные крылатыми ракетами. В середине 1970-х гг. Политбюро ЦК КПСС приняло решение о создании авианосного флота в СССР. Первые авианосцы были небольшими – «Москва» и «Ленинград» и предназначались для вертолетов и самолетов с вертикальным взлетом и посадкой. Но вслед за ними в Николаеве и в Ленинграде были заложены и построены мощные авианосцы типов «Киев» и «Тбилиси» (четыре единицы). Эти корабли стоили огромных денег. Кроме того, для их безопасности создавался специальный флот сопровождения – фрегаты, корветы, корабли технического обслуживания. К началу 1980-х гг. СССР, как того и желал когда-то Сталин, обладал надводным океанским флотом, уступавшим только американскому.