Самоубийство сверхдержавы - Патрик Бьюкенен

«Я держал в уме, что, когда вернусь домой, я поделюсь с американцами этим наблюдением: там, где существует подлинное братство всех цветов кожи, где никто не чувствует себя отчужденным, где не было никакого комплекса «превосходства», нет комплекса «неполноценности» – там люди, добровольно и органично, ощущают влечение друг к другу на основе чего-то общего»{731}.

Мистер Сэмюелсон, познакомьтесь с Малькольмом Иксом[189].

Рецензируя «Большую сортировку» в «Нью-Йорк таймс», Скотт Стоссел пишет:

«Трехсетевая эра[190] массмедиа, которая помогла создать национальный источник общих смыслов и ценностей, давно миновала, ее сменил новый медиаландшафт, калейдоскоп из тысяч каналов… Консерваторы смотрят «Фокс»; либералы смотрят Эм-эс-эн-би-си. Блоги и RSS-каналы в настоящее время позволяют легко создать и обжить собственную культурную вселенную, адаптированную под личные социальные ценности, музыкальные вкусы, личный взгляд на каждую политическую проблему. Мы даже в боулинг ходим в одиночку – или, в лучшем случае, с людьми, которые напоминают нас самих и соглашаются с нами»{732}.

Снова Бишоп и Кушинг:

«Мы построили страну, где каждый волен выбрать соседей (равно как церковь и ток-шоу), наиболее совместимых с его убеждениями и верованиями. Мы живем с последствиями этой сегрегации по образу жизни, в «гетто» единомышленников, столь идеологически замкнутых, что мы не понимаем и едва в состоянии вообразить людей, которые живут всего в нескольких милях от нас»{733}.

Отступление в анклавы расы и идентичности зашло далеко. Штаты сегодня не могут отделяться, как это было в 1861 году, но люди могут – например, перебраться туда, где они надеются обрести чувство общности, напоминающее о безвозвратно ушедшей Америке.

В «Белой утопии» Рич Бенджамин описывает «убежища» белых американцев:

«Белое общество белее нации в целом, ее регионов и ее штатов. Оно продемонстрировало прирост населения не менее 6 процентов с 2000 года. Основную долю этого роста (зачастую до 90 процентов) обеспечивают белые мигранты. Белая утопия je ne sais quoi[191] – обладает неотразимой социальной харизмой, весьма привлекательным обликом»{734}.

Среди новых «убежищ» для белых – Сент-Джордж, штат Юта; Кер д’Ален, штат Айдахо; Бенд, штат Орегон; Прескотт, штат Аризона; Грили, штат Колорадо. Мигранты в «белую утопию» сознательно отделились от новой Америки ради страны, в которой они выросли.

Американцы, пишет Бишоп, «случайно утратили чувство нации благодаря масштабным экономическим и культурным преобразованиям после середины 1960-х годов. Инстинктивно они ищут современные варианты «островных сообществ» девятнадцатого столетия в местах проживания и образе жизни»{735}.

Вывод Бишопа стоит повторить. С середины прошлого века мы, американцы, утратили наше чувство нации, ощущение того, что мы одна нация и один народ. Из единого мы стали многим.

Нельзя сказать, что в этом отношении американцы не соответствуют остальному миру. По данным опроса 45 000 человек, проведенного Центром Пью в 2007 году в 47 странах, «люди из богатых и бедных стран равно встревожены потерей традиционной культуры. В 46 из 47 стран большинство считает, что их традиционный образ жизни под угрозой… 73 процента американцев недовольны происходящим». Трое из каждых четырех респондентов в США высказались за введение новых ограничений на иммиграцию{736}.

Верят ли американцы, что наша сила в разнообразии? Нравится ли им «прекрасная мозаика», в которую превращается Америка? В декабре 2009 года журнал «Нэшнл джорнэл» привел данные опроса «Ю-Эс-Эй нетуорк», из которых следовало, что «всего 25 процентов… полагают многообразие нынешней Америки неоспоримым преимуществом для страны, [в то время как] 55 процентов считают, что напряженность между американцами различной этнической принадлежности увеличилась за последние десять лет». Более половины нации утверждает, что Америка остается разделенной по этническому признаку, и лишь один из двадцати уверен, что расовые отношения больше не являются проблемой{737}!

Среди тех факторов, которые не принято называть в разговорах о расовой разобщенности, безусловно, выделяется преступность. Анализ ФБР «виктимологии правонарушений» за 2007 год показывает, что чернокожие совершили 433 934 насильственных преступления против белых, в восемь раз больше тех 55 685, которые белые совершили в отношении чернокожих. Межрасовые изнасилования – почти исключительно насилие чернокожих: 14 000 нападений мужчин-афроамериканцев на белых женщин в 2007 году – и ни одного случая белого сексуального насилия в отношении черной женщины{738}. Разве такие преступления – межрасовое насилие и сексуальное домогательство – не являются преступлениями на почве ненависти?

Газеты крайне редко приводят подобную статистику. Но, принимая решения о том, где жить, куда ходить в магазины и где социализироваться, люди учитывают эту реальность. Возражая Эрику Холдеру и его словам о «нации трусов», Хизер Макдональд пишет, что, прежде чем обвинять расизм и расовую сегрегацию, «Холдеру и его прокурорам» следовало бы изучить статистику преступлений:

«Например, число убийств для черных мужчин в возрасте от 18 до 24 лет более чем в десять раз превосходит показатель белых… В Нью-Йорке… чернокожие устроили 83 процента всех вооруженных нападений в первые шесть месяцев 2008 года, если верить потерпевшим и свидетелям, хотя чернокожие составляют всего 24 процента населения города. Добавим сюда испаноязычных преступников, и мы получим показатель в 98 процентов. Это объясняет, почему люди пугаются, когда видят, что к ним направляется группа чернокожих подростков. Это не расизм, а реальность наших дней»{739}.

Если статистика Maкдональд точна, 49 из каждых 50 грабежей и убийств в Нью-Йорке совершают представители меньшинств. Это может объяснить, почему чернокожих неохотно сажают в такси. Каждый городской таксист прикидывает, каковы его шансы выжить, если он подберет цветного клиента в ночное время. Сорок девять к одному, что на него нападут или он никогда не вернется домой, если клиент – цветной.

В статье «Считать ли расовое профилирование расизмом?» колумнист «Вашингтон таймс» Уолтер Уильямс, сам чернокожий, объясняет существующую практику и защищает профайлеров:

«Если расовое профилирование – расизм, тогда вашингтонские таксисты, в основном чернокожие и «латино», все им заражены. Главный диспетчер округа Сандра Сигарс, афроамериканка, подготовила правила безопасности, обязывающие 6800 таксистов Вашингтона отказывать в посадке пассажирам «опасного вида». Под этим «опасным видом» подразумеваются прежде всего молодые чернокожие мужчины… рубашки которых торчат из-под свитеров и курток, которые носят мешковатые штаны и теннисные туфли без шнурков»{740}.

Сигарс также рекомендовала таксистам держаться подальше от черных кварталов с дурной репутацией.

Когда в Нью-Йорке застрелили таксиста, причем грабитель – полиция опознала в нем «латино» – был одет в куртку с капюшоном, то Фернандо Матео, президент федерации таксистов штата Нью-Йорк, посоветовал своим водителям ради собственной безопасности «присматриваться» к чернокожим и выходцам из Латинской Америки. По словам Матео, «чистейшая правда, что 99 процентов тех, кто грабит, ворует и убивает водителей – это черные и «латино»»{741}.

Сам Матео – чернокожий латиноамериканского происхождения.

Когда против службы доставки пиццерии «Папа Джон» в Сент-Луисе было выдвинуто обвинение в расовой дискриминации, пишет Уильямс, выяснилось, что три четверти водителей этой службы – чернокожие. Но они отказывались доставлять заказы в районы, где жили сами, опасаясь ограбления или худшей участи.

Кажется, даже Джесси Джексон понимает, что расовое профилирование не обязательно является проявлением расизма. Преподобный говорит: «Ничто не терзает меня сильнее на данном этапе моей жизни, чем страх, который я испытываю, когда на улице слышу чьи-то шаги; оглянувшись и увидев белого человека, я, к стыду своему, чувствую облегчение»{742}. Джексон участвовал в митинге «Перестроим Америку!» в Детройте на День труда в 2010 году, и автомобиль «Кадиллак эскалейд», на котором его возили по городу, угнали и разобрали на запчасти. Служебную машину мэра Детройта Дейва Бинга, «Юкон денали», тоже угнали – и позже нашли стоящим на кирпичах, без колес и колесных дисков{743}.

Самосегрегация

В редакционных статьях газета «Нью-Йорк таймс» может сожалеть о «возвращении сегрегации»{744}, однако происходящее отражает представления свободных людей о том, где они хотели бы жить и с кем хотели бы общаться. Если наше общество намерено оставаться свободным, ни Большой Брат, ни социальные инженеры не должны мешать этой свободе.

В 2009 году, под броским заголовком «Черный женский клуб против дней Старого Юга», газета «Монтгомери эдвертайзер» опубликовала историю, подтверждающую тезис Орландо Паттерсона о стремлении чернокожих к «собственной социальной изоляции»{745}.