Внутри и вне помойного ведра. Практикум по гештальттерапии - Фредерик Саломон Перлз

Статья Джо Адамса была сюрпризом для меня. Он живет в доме на побережье и является скорее застенчивым и скромным малым. Я никогда не думал, что он ценит меня и мою работу. Он никогда не посещал мои семинары. Там была крайне познавательная дискуссия "бессмертных", и Перлз был среди них.

Другим сюрпризом была статья Арнольда Бейсера, которая по стилю и содержанию может быть названа классической.

Я знаю Арни так много лет. Здравствуй, Арни. Хорошо быть с тобой, только в воображении. Я знаю, мы любим друг друга, но, однако, мы всегда свободны от самосознания, когда встречаемся. Ты выглядишь таким хрупким в своем кресле. Я никогда не спрашивал тебя, как это ощущается — невозможность вытянуть свободно свои руки, когда хочешь обнять кого-нибудь. Какая храбрость — прийти к соглашению с жизнью после того, как сильно увлекаясь спортом, заболеть детским параличом и суметь едва выжить.

Как ты поживаешь в своем тренировочном центре? Как Рита?

Я хочу сказать тебе, какую превосходную статью ты написал.

Так мало людей понимают парадокс изменения.

Я часто думал, что не буду признан, потому, что я на 20 лет опередил свое время, но вижу, что у тебя перспектива лучше. Ведь мир так быстро меняется.

Когда Клара Томпсон предложила мне стать обучающим аналитиком в Вашингтонской школе, я отклонил это. Я отказался от намерения регулировать общество, которое недостойно быть регулируемым. Поскольку школы проповедуют регулирование истории до какой-то точки, а именно — прошлое, они создают только потерянные души.

Я, мы создаем прочный центр в нас самих, мы становимся похожими на утесы, обтекаемые волнами.

Я знаю, что это слишком преувеличенная метафора. Вы предложите свое сравнение из своего опыта, и не будете пользоваться этим. Спасибо тебе, Арнольд Бейсер, за твое понимание, доверие и храбрость.

В работе с больным или с кем-то другим, кого я встречаю, я особенно насторожен к тому, хочет ли он понравиться или не понравиться, хочет ли он играть хорошего или плохого мальчика.

Если он хочет не понравиться мне, контролировать меня, бороться со мной, забавляться мной, вызывать меня, мне не интересно. На самом деле, я под контролем потому, что я не пытаюсь контролировать его. Я могу отказаться работать с ним. Часто после того, как я отпускаю его с горячего кресла или, в редких случаях, выкидываю его из группы, если он слишком деструктивен, — он, обычно, возвращается назад тут же с изумляющей готовностью работать. В конце концов, в каждом хулигане есть трус, так же, как в каждом хорошем мальчике есть злобный ребенок.

Хороший больной, как и хороший мальчик, хочет подкупить своим поведением. Если терапевта интересуют детские воспоминания, он в изобилии приносит воспоминания. Если терапевт ориентирован на проблемы, он приносит проблемы, и если истощается запас проблем, он создает новые.

Если требуются переживания, он мобилизует свою историю и раздувает свою кротовину до состояний экстаза. Он будет предлагать головоломки интерпретатору, падение в обморок — внушающему, сомнение — убеждающему, и т. д. и т. п. — что угодно, чтобы сохранить свой невроз.

Мы возвращаемся туда, откуда мы начали, к проблеме идентификации. Идентифицируемся ли мы с настоящим "я" или сливаемся с окружающей средой настолько, что ставим себя в положение скорее реагирующих, чем действующих, выражающих, опережающих. Теории регулирования отдают предпочтение социальным требованиям. Многие философии и все религии осуждают потребности организма как эгоистичные и животные. Наилучшие решения происходят, конечно, когда потребности "Я" и общества совпадают. В "общество" я включаю родителей, супругов, терапевтов, учителей и прихлебателей, как внешнее, так и внутреннее общество интроектов. Нерешенность того, кому понравиться — себе или другим — образует невротический конфликт.

Обе стороны полны опасности. Если мы на стороне ангелов, нам придется жертвовать, отказываться, отчуждать, подавлять, проектировать и т. д. большую часть наших возможностей. Если мы идентифицируемся с нашими потребностями, нас могут наказать, выбросить, презирать и оставить без внешней поддержки. Терапевтическое решение — это рациональность, осознание, что многие из наших катастрофических ожиданий не оправданы, что многие из интроектов устарели, это только бремя. Соприкасаясь с окружающей средой и с собой, больной учится различать свои фантазии и свою оценку реальности.

Пока конфликт между индивидом и обществом очевиден и известен каждому, пока конфликт между тем, продаться ли обществу или следовать своим путем, не является чем-то новым, пока разделение между подчиняющимися и бунтовщиками остается неизменным в поколении, слишком мало известно об интернализации этих конфликтов, и о том, как найти интегральное решение.

Такое решение требует понимания функции границы "я" и границы эго. Обе — границы контакта. Выражение "границы я" — корректно, термин "граница эго" ограничен индивидуумом, но его законы применимы ко всем границам контакта. Эти границы определяются дихотомией: "идентификация/отчуждение". Это исследование дает надежду привести нас к самому трудному явлению — проекции.

Мне хотелось бы прервать это скучное абстрактное обсуждение примером, проливающим свет на уместность нашего исследования.

Группа граждан вовлечена в установление границы, разделяющей черных и белых людей. Обычно положением негра и требуют отождествления негра со своими усилиями. Пока они вовлекаются в этот процесс интеграции, создается другая граница, дихотомия между борцами за свободу и борцами за антисвободу.

В течение Второй мировой войны граница пролегала между союзниками и нацистами, которая скоро сменилась другой границей, названной "железный занавес".

Я могу перечислить дюжину примеров, в которых такие границы всегда существуют между индивидуумами, семьями, кликами, кланами, нациями и слоями общества, и заключить, что цели, идеалы, подобные Объединенным Нациям и Общечеловеческому братству не имеют перспективы всеобщности и, таким образом, ведут к дурацкому оптимизму.

В Дурбане у нас был национальный клуб белых, негров и индейцев. Мы прекрасно ладили с неграми и индейцами, но все попытки собрать вместе двух последних провалились. В Соединенных Штатах реальной границей является не раскол между демократами и республиканцами или между управлением и трудом, или между белыми и группами национальных меньшинств, или придерживающимися закона гражданами и бунтарями. Граница лежит между "соответствующими" и "несоответствующими". Я пользуюсь этими терминами умышленно, чтобы избежать моральных приговоров, таких, как хороший и плохой, правильный или неправильный.

Чтобы понять идею решения, нам необходимо осознать, что включило бы в себя замысел, по своей значимости подобный многомиллиардной аэрокосмической программе, но в отличие от нее, это использование денег сохранило бы в конце концов много миллиардов. Более того, он может быть выполнен, или, по крайней мере, обсужден любым учреждением, стоящим у власти.

Я сомневаюсь, однако, что в технократическом обществе, которое почти неограничено в своем планировании "вещей", гуманистическое мероприятие