Разбойничья злая луна - Евгений Юрьевич Лукин

Пальмовая Дорога. Уж он‑то лучше кого-либо другого знал подлинную историю восстания в Харве. Он прекрасно отдавал себе отчёт, какой страшный враг тайно противостоит ему, он боялся этого врага, но уже ничего не мог поделать с собственным безумием. Ослеплённый гордыней государь, должно быть, и сам отчасти поверил в свою божественную сущность, о чём внушал подданным вот уже в течение двух лет. И впрямь: кто ещё, кроме бога, решился бы помериться силами с владельцами кивающих молотов!

Простые же смертные были просто ошеломлены. Пальмовая Дорога, безропотно позволившая уничтожить отцовскую веру, развалить многочисленные храмы и храмики Четырёх Верблюдов, обложенная невыносимо тяжкими податями и налогами, притихшая испуганно в своих рассеянных в пустыне оазисах, внезапно сорвалась с якоря точно так же, как сорвалась с якоря несколько лет назад сама Харва.

На узкие извилистые улочки селений из‑за глинобитных стен с воем «Шарлах! Шарлах!» хлынули вооружённые толпы; стоящие в гаванях боевые корабли захватывались почти без боя; забитые телами голорылых арыки разливались; шипела, съедаемая пылью, мутная, смешанная с кровью вода. Рушились на вымощенные гранитом площадки бесчисленные изваяния государя, взамен откуда‑то извлекались и водружались на столбы по углам полуразваленных святилищ чудом сбережённые статуэтки и бронзовые морды Четырёх Верблюдов; полыхали бараки вместе с затворившейся в них стражей.

Случившееся в тени Ар‑Аяфы ещё можно было как‑то объяснить естественными причинами: оскорбительным поведением караванного, убийством нищего, приходом настоящего Шарлаха. Но кто подал сигнал к восстанию в других оазисах? Откуда взялось оружие, включая неслыханные зеркальные щиты, бросающие палящий солнечный блик на добрую сотню шагов? Почему главари точно знали, что нужно идти в тень Ар‑Аяфы, где их якобы поджидает таинственный Шарлах, готовый повести мятежников на ненавистную Харву?..

Задавать эти вопросы было просто некогда.

* * *

Отогнав досточтимого Хаилзу подальше от оазиса, Ар‑Шарлахи отсигналил «Бархану» приказ остановиться и подождать отставшие две каторги и парусник. Продолжать преследование не имело смысла. Во‑первых, где‑то в тылу остался почтовик Шарлаха, а во‑вторых, пора было выяснить, что же всё-таки, наконец, происходит. Кроме того, Алият яростно настаивала на немедленном возвращении. Мысль о том, что бывший её любовник ускользнул, можно сказать, прямо из рук, приводила эту кобру в бешенство. У Ар‑Шарлахи не было причин желать добра своему полутёзке, но, глядя на Алият, он уже невольно начинал ему сочувствовать.

В светло‑зелёной с серебряной вязью корме «Бархана» открылся люк, и на слепящий песок полдня спрыгнули несколько человек в белых балахонах. Все в повязках, ни одного голорылого. Среди прочих выделялся огромный, грузный, чуть прихрамывающий мужчина, чем‑то неуловимо похожий на судью Ар‑Мауру. Сходство это по мере приближения их к «Самуму» всё усиливалось и усиливалось, пока Ар‑Шарлахи не понял, испытав лёгкое потрясение, что это и есть судья собственной персоной. Досточтимый шёл несколько понурясь, и невольно возникало подозрение, что идёт он сюда не по своей воле.

Ар‑Шарлахи не успел ещё утвердиться в этой мысли, когда рядом злорадно расхохоталась Алият.

— Гляди! — крикнула она в полном восторге. — Гляди, кого ведут! Да это ж тот твой дружок, что тебя Улькару подсунул! Ах, варан! Мало того что предал, мало того что травануть хотел, ещё и с караванным снюхался!.. Тесна пустыня…

Глава 28

Прости, так уж вышло

Они стояли на палубе «Самума» лицом к лицу, два наследника и потомка владык Пальмовой Дороги, оба рослые, широкоплечие, осанистые. Судья, правда, постарше, погрузнее и прихрамывает слегка, но в общем порода одна. Горячий ветер трепал белые балахоны.

— И как ты намерен со мной поступить? — бесстрашно глядя в глаза Ар‑Шарлахи, спросил судья.

— Ещё не знаю, — буркнул тот, хмуро отводя взгляд. Странно, но ненависти к лукавому Ар‑Мауре он почему‑то не испытывал. Злость да ещё, пожалуй, неловкость — вот и все чувства, вызванные внезапной этой встречей.

— Колеблешься: вздёрнуть меня на рее или же закопать в песок?

— Хорошо бы и то, и другое… — процедил Ар‑Шарлахи, исподлобья оглядывая досточтимого. — Сначала закопать, а потом вздёрнуть. Или наоборот…

Ар‑Маура, должно быть, хотел отпустить ещё одну предсмертную дерзость, но вдруг грузные плечи его опали, а большие, чуть выкаченные глаза наполнились тоской и усталостью.

— Ты вправе не поверить мне, — севшим голосом беспомощно начал судья, — но я рад за тебя. Помнишь наш разговор перед тем, как всё это случилось? Я ждал, я надеялся, что хоть кто‑нибудь из нас бросит вызов Улькару… Вот и дождался… — он усмехнулся и вновь взглянул на Ар‑Шарлахи в упор. — Странно… Мне тогда и в голову не могло прийти, что это всё-таки будешь ты.

— Отчего же! С твоей‑то помощью…

— Кстати, если бы не эта история, — заметил судья, — ты бы так и ходил до сих пор за брусом…

— Благодетель… — медленно проговорил Ар‑Шарлахи. — Значит, ты это всё затеял ради меня?

— Послушай, — сказал судья. — Я знаю, что со стороны всё выглядело достаточно подло. Но ведь я выручал тебя сколько мог, вспомни!.. А ты, по сути дела, помог бежать Шарлаху…

— Поможешь тут! С удавкой на шее!.. — и Ар‑Шарлахи, как бы удивляясь, качнул головой.

— Да пойми же ты! — то ли взмолился, то ли прикрикнул досточтимый. — У меня на шее была точно такая же удавка, как у тебя, разве что невидимая!.. Помнишь, что я говорил тебе про Улькара? Боги не прощают тех, кто знал их ещё людьми. И потом… Ар‑Шарлахи! Разве я набрасывал на тебя удавку? Кто втравил нас всех в эту историю? Кто виноват больше: она или я? Однако помирился же ты в конце концов с этой коброй!.. А меня ты даже выслушать не хочешь!..

Ар‑Шарлахи молчал. Раскалённый ветер трогал корабль, словно пытаясь сдвинуть его с места, щёлкали вымпелы. Хрипловатый сорванный голос Алият выкрикивал команды. Разбойничий караван готов был поднять паруса.

— Хорошо, — сказал Ар‑Шарлахи, по‑прежнему не разжимая зубов. — Я готов тебя выслушать, досточтимый.

* * *

Возвратиться в тень Ар‑Аяфы оказалось куда труднее, нежели отдалиться от неё. С севера прямо в храп кораблям шёл плотный, насыщенный песком ветер, в просторечии именуемый роголомом, поэтому пришлось долго лавировать, то и дело переходя на мускульную тягу.

— Ладно! А если бы сейчас твоя команда не взбунтовалась? Что тогда? — напористо спрашивал судью Ар‑Шарлахи.

Оба сидели на ковре в каюте караванного, откинув повязки, и время от времени бросали друг на друга хмурые, исполненные смущения взгляды. Кувшинчик уже опустел наполовину.

— Знаешь, не буду врать, — нагнув крупную голову, со вздохом признался Ар‑Маура. — Перейти на твою сторону у меня всё равно бы духу не хватило. Конечно, я бы постарался упустить тебя, представься мне