Последняя стрелка - Михаил Серегин

– А нельзя ли сделать исключение, – настаивал Полунин. – У меня ситуация действительно неординарная. К тому же я слышал, что кое-кто из известных в городе людей уже прибегал к услугам вашей конторы.

– Вас просто ввели в заблуждение, – улыбнулась женщина. – Возможно, для вас я бы сделала исключение. Из чисто женского любопытства. Посмотреть, что из этого получится. Но мне слишком дорого мое имя, чтобы рисковать им.

Полунину оставалось лишь попрощаться. Возможно, адвокатесса сказала неправду, и ее контора на самом деле занималась сомнительными делами. Но Владимир почему-то поверил ей и попросил Фиксатого отвезти его в фирму «Доверие».

По дороге Владимир решил, что если адвокатская контора еще и приторговывает оружием и наркотиками, то у нее должно быть хорошо охраняемое помещение, используемое и для других целей. Например, для хранения ценных бумаг. Это стоило проверить.

В адвокатской конторе «Доверие» Полунина встретили слащавыми улыбками и витиеватыми речами, всячески рекламируя услуги своей фирмы. Владимир не терпел подобной навязчивости и облегченно вздохнул, когда его, наконец, проводили в кабинет директора.

Возглавлял фирму маленький толстенький парень лет двадцати пяти, носивший огромные очки в золотой оправе. Звали его Вениамин Евгеньевич. Он сразу перешел к делу.

– Какого рода услуги вам требуются от моей конторы? – поинтересовался нотариус, глядя на Полунина. – Рассказывайте, что именно вас интересует, и мы попытаемся вам помочь. Только не просите меня заверить поддельные договора, уставы или еще что-нибудь в этом роде. На такое может решиться какая-нибудь левая фирма, нуждающаяся в финансовых вливаниях. А у меня контора серьезная! И занимаемся мы серьезными делами.

– А почему ты конкретно решил, что я попрошу тебя о такой ерунде, в натуре? – слегка возмутился Владимир, решив, что с этим типом нужно разговаривать по-другому.

– Если нет, я буду рад, – всплеснул руками Вениамин Евгеньевич. – Но обычно бизнесмены обращаются ко мне именно с такими просьбами.

– Что же, в таком случае можешь успокоиться, – фыркнул Полунин. – У меня базар более конкретный. Мне нужно, чтобы ты взял кое-что на хранение. О бабках можешь не волноваться. А если тебя мой груз, чисто, заинтересует, о цене договоримся.

– Тогда вы попали по адресу, – щелкнул пальцами директор «Доверия». – Во всем городе, кроме нас, подобную услугу оказывают только три конторы из двенадцати частных. Насколько я понимаю, в государственные вы не хотите обращаться, а мои конкуренты вас просто разорят. К тому же они и свои документы как следует хранить не в состоянии. Не то что чужие! Но я не гарантирую, что куплю у вас что-нибудь. Мы ведь не оптовая база, а адвокатская контора.

– А я тебе не шоколад предлагаю, – осклабился Полунин. – Может, я тебе, чисто, компромат на своего конкурента продать хочу. Но об этом можно будет потом конкретно побазарить. А пока скажи-ка мне, кто из крутых у тебя тусуется?

– Этого я вам сказать не могу, – так же бойко ответил Вениамин Евгеньевич. – Я вообще не разглашаю списки своих клиентов, тем более в подобной ситуации. Почему? Подумайте и сами поймете. Вам бы, к примеру, хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, где вы храните документы? Вот и прочие мои клиенты этого не желают.

– У тебя башка конкретно варит, брат, – усмехнулся Полунин. – Ладно, рассказывай, что за гарантии ты предоставляешь. А то мне еще и у твоих конкурентов побывать нужно. С ними тоже чисто побазарить!

– Понимаю, – кивнул нотариус и протянул Владимиру несколько листков. – Вот типовой бланк нашего договора-обязательства перед клиентом. А здесь список конкурентов. Чтобы вы не мучались, отыскивая их по всему городу. Но уверен, побывав у них, вы все равно вернетесь к нам!

– Посмотрим, понял? – скривился Полунин и вышел из кабинета.

Фиксатый ждал его в машине, нервно барабаня пальцами по рулю. Владимир задержался в «Доверии» несколько дольше, чем у предыдущего адвоката, и Мухин решил, что либо Полунину удалось получить какую-нибудь информацию о работе фирмы, либо случилась беда. А к тому моменту, когда Полунин вышел из нотариальной конторы, Виталий уже настолько завелся, что был готов броситься на его поиски.

– Ну, что-нибудь конкретно удалось узнать? – поинтересовался он, едва Владимир влез в машину.

– Ничего, если не считать, что теперь из двенадцати фирм остались только четыре, – усмехнулся Полунин. – Поехали. Нужно проверить и их.

Прокурор смотрел на доктора Шацких с выражением ужаса на лице. В голове Громова никак не укладывалось то, что сказал ему врач. Он просто не хотел верить в случившееся, но вид Щацких, нервно покусывающего губу, сильнее словесных аргументов убедил прокурора в том, что это не дурной сон, а самая настоящая реальность.

– Это какая-то ошибка, Яков Иосифович, – проговорил Громов, все еще надеясь, что доктор просто разыграл его.

– Сожалею, Валерий Игоревич, но ошибки быть не может. Все проверено и перепроверено, – сам не свой от волнения проговорил Шацких. – Поверьте, мне трудно вам это говорить, но такова реальность. У вас рак легких, Валерий Игоревич, а не астма, как мы предполагали вначале.

– Господи, и что теперь делать? – прошептал Громов.

– Ну, сейчас появилось множество препаратов для лечения злокачественных опухолей, – ответил доктор, но голос его звучал неуверенно. – Мы непременно попробуем как проверенные, так и новейшие методы лечения. Последние данные по тестированию препарата, основанного на вытяжке из акульего хряща, свидетельствуют, что течение болезни можно замедлить и локализовать само развитие опухоли…

– Вот именно, замедлить! – выйдя из себя, рявкнул прокурор, и Шацких отшатнулся от него. В такой ярости он никогда Громова не видел. – Все ваши врачебные байки ровным счетом ничего не стоят. Вы коновалы и, пытаясь скрыть свое невежество, говорите заумные вещи. Но меня не проведешь. Я не позволю подписать себе смертный приговор именно сейчас, когда… – прокурор вдруг осекся и сник. Он посмотрел на доктора, словно загнанный зверь, и спросил:

– Сколько мне осталось, Яков Иосифович? Год, месяц, неделя?

– Ну, если развитие болезни удастся замедлить, вы протянете около полугода, – ответил Шацких. – Хотя, конечно, мне не следовало вам об этом говорить!

– Что же, за полгода я еще успею вволю насладиться жизнью, – почему-то улыбнулся Громов и, не попрощавшись, вышел из кабинета.

Машина с личным водителем ждала его возле больницы. Едва прокурор сел в нее, как шофер тут же сообщил, что звонила секретарша и сказала, что его срочно хочет видеть губернатор.

Прокурора еще трясло после разговора с Шацких. Сейчас Громову больше всего хотелось выпить водки, но игнорировать приглашение губернатора он не мог и, чтобы успокоиться, вместо водки выпил валерьянки, которую всегда носил с собой. И когда вошел в огромный губернаторский кабинет, его лицо выражало абсолютное спокойствие и уверенность в себе.

– Вы хотели меня видеть? – спросил прокурор, протягивая руку первому лицу края.

– Посмотрите! – Губернатор не принял протянутой руки, чем вверг Громова в состояние ступора.

Прокурор поплелся вслед за губернатором к огромному телевизору, стоявшему в углу кабинета, и уставился на экран, где показывали вчерашнее интервью Громова с «корреспондентами» одного из центральных телеканалов.

Сначала прокурор решил, что транслируется выпуск новостей. Но затем, увидев, что изображение на экране неподвижно, понял, что у губернатора есть видеокассета с записью разговора. Громов хотел спросить, чем губернатор недоволен, но в этот момент лицо прокурора на экране дернулось, и Громов услышал вопрос корреспондента. Но вопрос был совсем не тот, что вчера, да и голос репортера совсем другой.

– Скажите, а как вы оцениваете вклад губернатора в вашу борьбу с преступностью? – спросил у прокурора репортер.

– А мне плевать на губернатора! – рявкнул Громов.

Прокурор в изумлении вытаращил глаза.

– Извините за резкость, но я человек прямой, – продолжал между тем прокурор с экрана. – Губернатор не держит под контролем ситуацию в регионе. Он не справляется со своими обязанностями. Губернатор непременно понесет наказание за развал жизнедеятельности региона, против него будет возбуждено уголовное дело. Уже ведется следствие.

Губернатор выключил телевизор и резко повернулся к Громову. Взгляд прокурора был все еще прикован к экрану. Все увиденное было настолько реально, что привело Громова в ужас. Да, на экране был он. Но ничего подобного о губернаторе он не говорил. Не мог говорить. Чтобы не упасть, прокурор схватился за спинку стула.

– Так что за следствие вы ведете, Валерий Игоревич? – с угрозой в голосе спросил губернатор и заорал: – Совсем рехнулся, старый дурак? Да я тебя сгною за клевету! -Губернатор продолжал говорить, но прокурор уже ничего не слышал. Он схватился за грудь и рухнул на толстый ковер губернаторского кабинета.