Хоббит, или Туда и обратно - Джон Толкиен

Глава двенадцатая

СЛАБОЕ МЕСТО

Гномы долго стояли перед дверью и спорили, пока наконец слово не взял Торин.

— Пробил час уважаемого господина Бэггинса, — торжественно начал он, — господина Бэггинса, который за время нашего долгого путешествия со всей очевидностью доказал, что является весьма достойным компаньоном, а также хоббитом редкой отваги и находчивости, которые далеко превосходят его собственные скромные размеры, и хоббитом, осмелюсь заметить, невероятнойвезучести, которая далеко выходит за рамки обычного. Пробил час, когда ему надлежит исполнить то, что он обещал сделать, поступив к нам на службу. Пробил час, когда он должен честно отработать свое вознаграждение.

Уже не в первый раз вы сталкиваетесь с высокопарным слотом Торина, к которому он прибегал при всяком удобном, то есть торжественном, случае. Поэтому я не стану излагать здесь его речь полностью, поскольку Торин говорил значительно больше и дольше. И все же, несмотря на то что случай и впрямь выдался торжественный, терпение у хоббита лопнуло. Торина он знал теперь как облупленного и прекрасно понял, куда тот клонит.

— Если ты, о Торин Дубощит, сын Траина и прочая, и прочая, да удлиняется во веки веков твоя борода, имеешь в виду, что первым идти в потайной ход надлежит мне, — сердито сказал Бильбо, — то не ходи вокруг да около — говори прямо! Разумеется, я мог бы и отказаться. Я уже дважды вызволял вас из переделок, которые никоим образом не были предусмотрены в первоначальном договоре, так что, полагаю, какую ни на есть награду я давно заслужил. Тем не менее, как говаривал мой отец, удача троицу любит. Во всяком случае, я не намерен отказываться. Тем более что теперь я, кажется, больше верю в свою удачу, нежели раньше (Бильбо имел в виду прошедшую весну, когда он еще и не помышлял покидать свою нору, — о, как давно это было!). И чтобы покончить со всей этой морокой и покончить навсегда, я, наверное, загляну в дыру прямо сейчас. Ну, кто со мной?

Естественно, Бильбо вовсе не рассчитывал, что тут же услышит дружный хор добровольцев, и поэтому не очень расстроился. Ну, разве что Кили с Фили виновато переминались с ноги на ногу, а остальные гномы всем своим видом показывали, что об этом не может быть и речи. Только один Балин, который всегда стоял в дозоре и за время похода нежно привязался к хоббиту, сказал, что, наверное, войдет внутрь и даже, может быть, сделает несколько шагав, чтобы в случае чего хотя бы позвать на помощь.

В оправдание гномам можно сказать только следующее: они и в самом деле собирались щедро оплатить услуги хоббита; они и взяли его с собой, чтобы он выполнял за них черную работу, так что пусть и делает, раз нанялся; но если бы он паче чаяния попал в беду, гномы наверняка приложили бы все усилия, чтобы выручить его, как оно и случилось в самом начале похода при встрече с троллями, а ведь у гномов тогда не было особых причин быть обязанными хоббиту. Да и то сказать, какие из гномов герои! Народ они прижимистый и знают счет деньгам; попадаются гномы коварные, вероломные да и попросту подлые, но попадаются и вполне приличные, вроде Торина и его друзей, если, разумеется, не предъявлять к ним каких-то особенных требований.

На бледном небе между чернеющих облаков уже выступили звезды, когда хоббит переступил порог заговоренной двери и углубился в Гору. Против всяких ожиданий, идти оказалось совсем нетрудно, не то что по душным туннелям гоблинов и грубо вырубленным подземельям эльфов. Ход этот, прямой, как бы прочерченный по линейке, с тщательно отшлифованными стенами и полом, гномы пробивали в пору наивысшего расцвета их королевства, находясь на вершине своего мастерства. Ход шел под уклон, не меняя направления, куда-то в непроглядную глубину.

Вскоре Балин пожелал хоббиту «доброго пути» и остался стоять там, откуда еще виднелся дверной проем и где непонятно почему было слышно, как перешептываются оставшиеся снаружи гномы. Напуганный причудами здешнего эха, Бильбо сразу надел кольцо и бесшумно двинулся по туннелю — вниз, вниз, в темноту, причем на этот раз в бесшумности хоббит превзошел самого себя. От страха его била дрожь, но выражение лица было самым решительным, а губы плотно сжались. Ведь по туннелю шел уже совсем не тот хоббит, который когда-то выскочил из Котомки без носового платка. Да и без носового платка он обходился уже целую вечность. Бильбо проверил, на месте ли меч, подтянул пояс и зашагал дальше.

«Ну и вляпался ты, Бильбо Бэггинс! — думал хоббит. — И понесло же тебя на рожон на том злополучном сборище у тебя в норе! Добился своего — вот и расхлебывай! Дурень ты, дурень! — В этих словах легко было распознать голос его далеко не тукковской половины. — И на что сдались мне эти драконьи сокровища? Да гори они ясным пламенем! Чего бы я не отдал сейчас, чтобы, проснувшись, оказаться не в этом проклятом туннеле, а дома, в прихожей!»

Но Бильбо, разумеется, не проснулся: напротив, он шел все дальше и дальше, вот уже и дверной проем пропал из виду. Хоббит остался совершенно один. Вскоре ему показалось, что стало как-то пригревать.

«Что-то там впереди светится, — подумал хоббит. — Или показалось?»

Нет, ему не показалось. Чем ниже спускался хоббит, тем сильнее припекало. Впереди все ярче разгоралось красноватое зарево.

Сказать без преувеличения, в туннеле стало просто жарко. Из глубины поднимались клубы пара, и хоббит обливался потом… Появились и звуки: Бильбо услышал какое-то не то бульканье, словно от кипящего котла, не то довольное урчание гигантского кота. Все это недвусмысленно свидетельствовало о том, что где-то там, в глубине, залитой красноватым огнем, спит, похрапывая во сне, огромное животное.

Тут-то Бильбо и остановился. Следующий шаг потребовал от него мужества, на какое он никогда раньше способен не был (добавим от себя, что и потом тоже!). Все великие испытания, выпавшие на его долю впоследствии, не шли с этим ни в какое сравнение. В этом темном туннеле, еще плохо представляя себе, какая грозная опасность ожидает его впереди, хоббит одержал над собой величайшую победу, причем совершенно самостоятельно. Итак, сделав передышку, хоббит двинулся дальше.

А теперь представьте себе следующую картину: Бильбо доходит до конца туннеля и оказывается перед проемом точно такой же формы и размеров, что и дверь в потайной ход; хоббит просовывает голову, и взору его открывается огромное подземелье, или, если угодно, хранилище, вырубленное гномами в глубочайших недрах Горы; здесь царит почти непроницаемая тьма, так что размеры подземелья угадываются с трудом, но прямо перед хоббитом от каменного пола исходит яркое сияние… Сияние Смауга!