Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Детективы и Триллеры » Иронический детектив » Людоедское счастье. Фея карабина - Даниэль Пеннак

Людоедское счастье. Фея карабина - Даниэль Пеннак

Читать онлайн Людоедское счастье. Фея карабина - Даниэль Пеннак

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 85
Перейти на страницу:

А некоторые делают черт знает что. Например, мчатся сломя голову. Мчатся так, как будто не могут остановиться. Вот так и я. Я бегом слетаю по лестнице. Я не пытаюсь ни от кого удрать, нет, бежать мне не от кого, я как будто сам кого–то догоняю или что–то догоняю, что–то вроде смерти Джулии… Но единственное, что попадается мне на пути, это крошечная вьетнамка на площадке третьего этажа. Я врезаюсь в нее, и она буквально взлетает на воздух, заполняя пространство разноцветным фейерверком таблеток, флакончиков, пилюль и облаток. Как будто взорвалась аптека. Или семейный альбом, потому что от толчка я выронил фотографии наркомедсестры. К счастью, четырьмя ступеньками ниже вьетнамка падает в объятия кудрявого паренька в огромном растянутом свитере. Сам я уже далеко внизу и не извиняюсь. Я бегу дальше вниз, выскакиваю из подъезда под ледяной душ, поскольку небо решило воспользоваться моментом и выплеснуть на город все свои запасы, и я бегу по улице Тампль, как пущенный по воде камень, пересекаю по диагонали 33 677 квадратных метров поверхности площади Республики, перепрыгивая автомобильные капоты, садовые ограды и писающих собак, и, не сбавляя скорости, пробегаю 2 850 метров водоворота вдоль по проспекту все той же Республики. Я бегу против течения, но ничто не остановит человека, который бежит без цели куда глаза глядят, потому что я бегу на кладбище Пер–Лашез, а какая же это цель, моя цель – Джулия, моя заветная, любимая цель, зарытая под грудой обязанностей, моей целью была Джулия, но я бегу и не думаю, бегу и не мучаюсь, от черного дождя у меня выросли щекотные птичьи крылья, я бегу мили за милями, хотя одна мысль о том, чтоб пробежать стометровку, меня всегда безумно утомляла, я бегу и буду бежать, я никогда не остановлюсь, я бегу, и в каждом башмаке у меня по аквариуму, мысли мои тонут, я бегу и в этой новой своей жизни подводного бегуна – ужас, как человек ко всему привыкает, – встречаю образы, человек всегда может обогнать мысли, но образы рождаются из самого ритма бега, погром в квартире – рядом лицо Джулии, вспоротая подушка – Джулия внезапно хмурится, изувеченный телефон – Джулия кричит (так вот что ты увидел, Джулиус?), вой собаки Джулиуса, надсадный протяжный вой, – со стен сорвали обшивку, Джулию бросили на пол, я бегу сквозь лужи и оплеухи, сквозь брызги и вопли, но не только это, – прыжок через стремнину, и Джулия впервые входит в мою жизнь, взмах ее гривы, движение бедер, разодранные книги – и полная грудь Джулии, удары, крики, удары, – но непобедимая и улыбающаяся Джулия склонилась надо мной: «На испанском слэнге слова «любить» и «есть» – одно и то же», я бегу, чтобы меня съела Джулия, холодильник вывернут наизнанку, – что им было нужно? – и мысль, догоняющая образы, стремительная, несмотря на весь заряд ужаса, мысль: «Им было нужно узнать то, что знала Джулия». – «Чем меньше тебе известно, тем безопасней будет всем нам». Правильно, Джулия, иначе они снова поймают несчастных стариков. «Не звони мне, Бен, и не приходи, на некоторое время я вообще исчезну», а вдруг они пришли ко мне, пока я тут бегаю как последний кретин, а вдруг они теперь знают то, что хотели узнать, и пошли по следу, и ворвались в дом, где с детьми и дедушками одна мама? Лужи, удары, ужас, ручьи, я перебегаю проспект у лицея имени Вольтера, машины гудят, шоферы матерятся, я скольжу по воде, чуть не падая под колеса, пьяной чайкой ныряю в улицу Плишон, перелетаю Шеменвер и врываюсь в нашу барахолку. Наверняка спринтеров предварительно запугивают, иного объяснения нет. Чемпионы бегут от страха и вдребезги разносят рекорды.

От удара одно из матовых стекол вылетело. Когда я открываю дверь квартиры, теплый ручеек крови течет у меня по лицу вперемешку с холодным небесным супом. В барахолке пусто. Но не просто пусто. Там пусто, как после внезапного бегства. Как будто людей сорвало с места. В последнюю секунду. Все побросали и исчезли. Дом пустой, а должен быть полным. Никого. Никого, кроме мамы, неподвижно сидящей в кресле. Она обращает ко мне залитое слезами лицо и смотрит так, как будто не узнает.

20

– Тянь, ты жив?

Пастор отказался от идеи собрать все лекарства. Отдельные таблетки, аккуратно пройдя повороты лестницы, допрыгали по ступенькам до первого этажа. На площадке четвертого в строгом шелковом платье сидела согнутая в три погибели бабушка Хо и попискивала при каждом вдохе.

– Ты жив? – снова спросил Пастор.

– Вроде меня только что убили.

– Сможешь подняться?

– Покойники идут на небо своим ходом.

Пастор обнял бабушку Хо за ребрышки и помог ей добраться до двери Джулии Коррансон.

– Приехали.

Тянь затруднился бы сказать, к чему в точности это относилось – к затраченным усилиям или к тому зрелищу, что предстало перед их глазами за распахнутой дверью квартиры. Поскольку Пастор не издавал ни звука, Тянь обернулся. И испугался, увидев лицо «сынка». Пастор смотрел на груды развалин так, как будто речь шла о его собственной квартире. Он был настолько потрясен, что без сил сполз вдоль дверного косяка. Лицо, белое как мел. Застывший взгляд. Открытый рот.

– Да что ты, сынок, кражи со взломом не видел?

Пастор поднял пудовую руку.

– Видел. Как раз видел. Не беспокойся, Тянь, сейчас пройдет.

Они долго стояли на пороге, словно опасаясь усугубить беспорядок в доме.

– Во все дырки залезли, – сказал Тянь.

Наконец Пастор поднялся. Но выражение глаз у него не изменилось.

– Малоссен не мог сделать этого в одиночку.

– Малоссен?

– Это фамилия того типа, который сбил тебя на лестнице.

– Он что, по дороге вручил тебе визитную карточку?

– Джулия Коррансон написала о нем статью, там были фотографии.

Голос Пастора звучал далеко, как будто он говорил в себя.

– Малоссен, говоришь? Запомним, – сказал Тянь.

Теперь они двигались по комнате, высоко поднимая ноги, так, как с несколько запоздалой осторожностью ходят по груде обломков.

– Их было по крайней мере двое–трое, да?

– Да, – сказал Пастор. – Специалисты. Строители. Видно по работе.

В его задумчивом голосе слышалось что–то вроде ярости.

– Смотри, – добавил он, – они даже вскрыли проводку и залезли в электрические розетки.

– Как думаешь, чего–нибудь нашли?

– Нет. Они не нашли ничего.

– Откуда ты знаешь?

– Крушить они стали от досады. Тянь осторожно поворошил обломки.

– А что, по–твоему, они искали?

– Что можно искать у журналистки?

Присев на корточки, Пастор вытащил фотографию, зажатую обломками разбитой вдребезги рамки.

– Смотри.

На снимке был изображен мужчина в белом мундире, висевшем на нем, как на вешалке, в судорожно сжатой руке – белая фуражка с дубовыми листьями. Его насмешливый взгляд, казалось, был направлен прямо на Тяня и Пастора. Мужчина стоял у куста вьющихся роз, который был выше него.

Мундир был ему так велик, что казался с чужого плеча.

– Папаша Коррансон, – пояснил Тянь. – В мундире губернатора колонии.

– Он что, болен?

– Опиум, – ответил Тянь.

Впервые Пастор по–настоящему понял смысл того выражения, которое употребляли Советник и Габриэла применительно к одному из своих старых больных друзей: «Он опустился». Судя по снимку, отец Джулии Коррансон сильно опустился. Что–то в нем окончательно сорвалось с якоря. Кожа и кости не стыковались друг с другом. Огонь в глазах казался опьянением от последнего погружения. Пастор вспомнил фразу Советника по поводу болезни Габриэлы: «Не хочу видеть, как она пойдет ко дну». Нечеловеческим усилием Пастор отогнал от себя парный образ Советника и Габриэлы.

– Вот мне интересно знать…

Чешущий в затылке Тянь сильно напоминал таиландскую крестьянку перед разрушенной тайфуном хижиной.

– Этот Малоссен…

Пастор с натугой пошутил:

– Никак не можешь забыть?

– Ребра напоминают. Он ведь шел отсюда?

– Может быть.

– По–моему, когда он на меня напоролся, у него в руке были фотографии? Или пачка бумаги?

– Фотографии, – сказал Пастор. – Он их выронил от удара, я подобрал.

– Ты как думаешь, он их нашел здесь?

– Спросим у него самого.

***

Квартира Джулии Коррансон располагалась над почти приличным ателье по пошиву одежды. Оно было единственным в квартале, и там отпускали своих закройщиков–турок всего на два часа позже конца рабочего дня. Никто в ателье не мог вспомнить, чтобы в квартире наверху шумели.

– Только слышно иногда, – заявил хозяин (славный малый, весь в дутом золоте), – что пишущая машинка стучит.

– Давно вы ее не слышали?

– Точно сказать не могу, пожалуй, недели две…

– А съемщицу давно не видели?

– Ее вообще не часто увидишь. А жаль! Скроена на славу.

***

Начался дождь. Настоящий весенний ливень посреди зимы. Резкий холодный дождь. Пастор молча вел машину.

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 85
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Людоедское счастье. Фея карабина - Даниэль Пеннак торрент бесплатно.
Комментарии