Коппола. Семья, изменившая кинематограф - Айан Натан

миф об Орфее, – заявил в своем комментарии к фильму Дэвид Томсон, – но это также свидетельство юности его создателя и его психологической стойкости».

Однако жизнь продолжалась, и скоро Коппола снова начал мыслить масштабно. Теперь он хотел сделать такой фильм, которым мог бы гордиться его брат. Наверное, «фильм» было не самым подходящим словом для его замысла. Он хотел создать большой роман, как «Улисс» или какое-нибудь произведение Томаса Манна, но не на бумаге, а в кино. И у него уже было название – «Мегаполис».

«Действие происходит в Нью-Йорке, современном Нью-Йорке. В картине много персонажей и все случается за один день».

Коппола будет черпать идеи из истории Древнего Рима, из произведений Плутарха и Цицерона. Он будет изучать идею утопии и концепцию города как живого организма. Он возьмется за серьезные вопросы: откуда мы пришли? куда идем? что представляет собой в данный момент человеческая раса?

Глава 7. История повторяется

«Клуб “Коттон”» (1984), «Пегги Сью вышла замуж» (1986)

Если бы Марио Пьюзо захотел быстро подзаработать, написав халтурку для чтения в аэропорту на основе сценария Фрэнсиса Форда Копполы, то он создал бы «Клуб “Коттон”». Хотя, наверное, даже он отказался бы от этой идеи, настолько все в сценарии выглядело надуманным. Как охотно отмечали многие критики, из происходящего за кулисами на съемках двенадцатого фильма Копполы мог бы получиться куда более интересный фильм, чем дикий коктейль из похождений гангстеров и танцоров, который был представлен публике.

Это полностью выдуманная история, попытка в более безвкусной форме создать мифологию, которая могла бы соперничать с мифологиями «Крестного отца» и «Апокалипсиса сегодня». В 1984 году, сразу после выхода фильма на экраны, престижный журнал New York посвятил сенсационный материал объемом 22 страницы тому, как снимался фильм, а не тому, что зритель видит на экране. На первый взгляд, подготовка к съемкам шла по уже знакомой канве: постоянно меняющийся сценарий, безрассудные траты, требовательные звезды и амбициозный режиссер. Но все вылилось в совершенную мешанину в духе фильмов Скорсезе – наркотики, бандиты, проститутки, торговцы оружием, убийства. При этом факты маскировались под клише[28].

В то время Коппола продолжал переживать приливы и отливы своей финансовой катастрофы. Последствия съемок фильма «От всего сердца», включая предполагаемую продажу Zoetrope и потенциальную потерю Sentinel Building и поместья в Напе – символического сердца и души королевства Копполы, завязли в бесконечной череде исполнений судебных решений и их отсрочек. Все это тянулось так долго, что «библия киноотрасли» – журнал Variety – переименовал впечатляющее падение Копполы из «сенсационного» в «скучное».

Конечно, в идеале всегда существовала возможность обратиться к другим проектам. Пополнялись страницы сценария «Мегаполиса»; Коппола очень хотел возглавить съемки нью-йоркской криминальной комедии «Папа из Гринвич-Виллидж» с Аль Пачино и реализовать в ней аскетичный стиль Джорджа Оруэлла. Но эти проекты были затяжными. А Копполе требовалась работа, чтобы выплачивать проценты по займам. Символично, что его карта American Express была аннулирована.

* * *

И вот однажды у Копполы зазвонил телефон. Оказалось, что на другом конце линии находился призрак. Роберт Эванс оказался в затруднительном положении. Он хотел, чтобы кто-то срочно переписал для него сценарий фильма «Клуб “Коттон”».

«У меня больной ребенок, – тянул он елейным и одновременно обиженным тоном. – Мне нужен доктор».

Эванс решил, что «Клуб “Коттон”» – это его билет назад, к большим успехам. Его триумф в компании Paramount уже скрылся за горизонтом. Теперь компанией управляли юные вундеркинды, которые ставили фильмы, используя кривые прогнозов и данные опросов зрительской аудитории. По традиции у него все еще оставались свои проекты на студии, но последние два фильма – «Черное воскресенье» и «Игроки» – оказались откровенно провальными. Прогнозы Эванса не сбывались, его телефон замолчал, а блеск потускнел.

«Если он не может быть Бобом Эвансом, – заметил его близкий друг и энергичный художник-постановщик Ричард Силберт, – значит, он умер».

Именно поэтому Эванс задумал поставить что-то грандиозное, снять фильм, который стал бы гвоздем сезона. Основываясь на живописных рассказах Джеймса Хаскинса о ночном клубе в Гарлеме в 1920-х годах, Эванс представлял «Клуб “Коттон”» как произведение, в котором смешались два жанра – фильм о гангстерах и мюзикл. Между прочим, в реальности это был клуб, с которого начались карьеры Кэба Кэллоуэя, Эллы Фицджеральд, Лены Хорн и Дюка Эллингтона. Клуб имел и политическую изюминку: все танцовщики, актеры и комедианты, а также длинноногие старлетки были темнокожими, а клиентура клуба состояла только из белых, которые по большей части были нарушителями закона. Это была эпоха, когда Голландец Шульц и Счастливчик Лучано поделили между собой районы Манхэттена. Эванс пообещал, что его фильм будет «“Крестным отцом” с музыкой». Развив беспрецедентную активность, он планировал сделать эту эпопею об эпохе джаза своим режиссерским дебютом.

Но студии не спешили. К мюзиклам относились с осторожностью, а к чернокожим актерам – с особой осторожностью. К тому же Эванс еще даже не написал сценария. Да что там сценарий! Он даже толком не представлял себе сюжета. Разочарованный таким отношением компаний, Эванс предпринял опасную попытку изыскать финансовую поддержку, используя «нетрадиционные» каналы.

В начале 1981 года его знакомят с арабским торговцем оружием по имени Аднан Хашогги (впоследствии он станет главной звездой скандала «Иран-контрас»). Пробуя делать первые шаги в кинобизнесе, Хашогги предложил Эвансу стартовый капитал в размере 2 миллионов долларов, но Эванс настаивал на авансе в размере 20 миллионов долларов. Пытаясь раскрутить своего нового партнера, он летит в Нью-Йорк на самолете Хашогги. На борту, по словам Эванса, «невероятно красивая девушка» подала ему шампанское и сразу после этого переоделась в соблазнительное нижнее белье. «Пойдем в кроватку», – промурлыкала она, но на этот раз он не стал принимать подобное предложение. Позже Эванс узнает, что у Хашогги есть запись их разговора, тем не менее он соглашается взять у него начальный капитал и наслаждается вечеринкой, устроенной в его честь в казино Dunes в Лас-Вегасе, где тридцать скрипок исполняют специально для него музыкальную тему из «Крестного отца». Желая воскресить ту старую магию, он обращается к Марио Пьюзо, который берет с него 1 миллион долларов за создание сценария. Сценарий не понравился никому, включая Хашогги, который захотел в качестве залога получить дорогой дом Эванса на Вудленд-драйв.

«Все кончено, я выхожу из игры», – сообщил он своему покровителю. И вышел, проигнорировав прежнее обещание «двенадцати кусков», или, в переводе с криминального жаргона, 12 миллионов долларов.

Затем Эванс создает целый отряд техасских миллионеров, которые хотят выдать ему деньги, но происходит беспрецедентное падение всего нефтяного рынка.

И тут на сцене