Наполеон. Как стать великим - Алексей Щербаков

Союзники зато решили на этот раз идти до конца. Потому что осознали: если Наполеона так трудно добить сейчас, то потом, если отступиться, это станет еще труднее. К тому же начала «сыпаться» уже не только наполеоновская империя. Уже и французская элита все активнее глазела по сторонам в поисках ближайших кустов. Предавал старый боевой товарищ, Мюрат. Этот сын трактирщика стал благодаря Наполеону королем Неаполитанским. Теперь он, самоустраняясь, готов был сдать своего повелителя, только бы самому усидеть на троне. Да и те, кто не пошел на прямое предательство, стоили уже куда меньше, чем раньше. Они смертельно устали. Их, как Наполеона, не посетило второе дыхание. И если сам император бил теперь своих противников, то союзники били его маршалов.

По иронии судьбы, решительный удар Наполеон получил с Корсики. Еще с юношеских лет у него остался там смертельный враг — Поццо дель Порто. Именно за такие настроения этот человек и был приближен Александром. Так вот, он дал русскому императору очень ценный совет:

— Цель войны — в Париже. Пока вы будете думать о сражениях, вы рискуете быть разбитыми, потому что Наполеон всегда будет давать битвы лучше, чем вы, потому что его армия, хотя и недовольная, но поддерживаемая чувством чести, даст себя перебить до последнего человека, пока Наполеон около нее. Как бы ни было потрясено его военное могущество, оно еще велико, очень велико, больше вашего могущества. Но его политическое могущество уничтожено. Времена изменились. Военный деспотизм был принят как благодеяние на другой день после революции, но погиб теперь в общественном мнении… Нужно стремиться кончить войну не военным способом, а политическим. Коснитесь Парижа только пальцем, и колосс Наполеона будет низвергнут, вы этим сломаете его меч, который не в состоянии вырвать у него.

Это был великолепный план. Удар в спину. Союзники решили так и поступить. И двинулись на Париж. Нельзя сказать, что город сдался совсем без боя. При штурме столицы Франции войска антинаполеоновской коалиции потеряли около девяти тысяч человек. Но французы сражались уже вяло. Да и Александр, который в этой затее был главным, всячески старался продемонстрировать свои добрые намерения. В общем, город капитулировал. 31 марта союзники вступили в Париж. Кстати, Сенат, в прежнем же составе, уже 2 апреля декретировал низложение своего императора.

Забавно отреагировал Наполеон, когда узнал обо всем этом.

— Это превосходный шахматный ход. Вот, никогда бы не поверил, что какой-нибудь генерал у союзников способен это сделать.

А ведь у Наполеона всегда было правило: не считать противника глупее себя. Получается, этот ход и ему не приходил в голову? Или он уже играл ва-банк? И думал — авось, пронесет?

Но даже в этой ситуации Наполеон не намерен признавать поражения. Он пытается тянуть время и для отвода глаз начать разговоры о мире. Приближенные предлагают: а может, попытаться замириться на самом деле?

Но Наполеон — против:

— Нет, нет! Довольно и того, что был момент колебаний. Нет, шпага все покончит. Перестаньте меня унижать!

Show must go on! Император решает играть до конца. В Фонтенбло собираются войска. Наполеону все кажется, что не все еще потеряно. Это, похоже, находит подтверждение во время последнего смотра 4 апреля. Наполеон обращается к войскам:

— Солдаты! Неприятель, опередив нас на три перехода, овладел Парижем. Нужно его оттуда выгнать. Недостойные французы, эмигранты, которых мы имели слабость некогда простить, соединившись с неприятелем, надели белые кокарды. Подлецы! Они получат заслуженное за это новое покушение! Поклянемся победить или умереть, отплатить за оскорбление, нанесенное отечеству и нашему оружию!

— Мы клянемся! — раздалось в ответ.

Но маршалы были иного мнения.

И тут произошло событие, с которого я начал книгу. Командиры воевать не хотели.

Но пока что Наполеон отрекся в пользу сына.

Союзники же хотели большего. Точнее, их уговорили роялисты, которые столько лет ждали своего часа, а теперь слетелись, как мухи на известное вещество. Наполеон надеялся на свой последний аргумент — на войска, которые все еще были ему верны. Вряд ли он собирался всерьез воевать. Угроза силой — тоже аргумент. Но цепь предательств становилась все длиннее. Перейдя на сторону коалиции, его предал маршал Мармон. Больше выхода не было.

Теперь требовалось уже полное отречение династии. Узнав о таких требованиях, Наполеон сначала еще колебался:

— Впрочем, мы увидим. До завтра.

В ту ночь император, теперь уже бывший, долго беседовал с Коленкуром. Много там было сказано интересных слов.

— Поверьте, — говорил Наполеон. — Я не думаю о себе, мое поприще кончено или близко к концу. Впрочем, какое же удовольствие я мог бы иметь в том, чтобы царствовать над сердцами, которые уже утомлены и готовы отдаться другим!.. Я думаю о Франции… Ах, если бы эти дураки не предали меня, ведь я в четыре часа восстановил бы ее величие, потому что, поверьте мне, союзники, сохраняя свое положение, имея в тылу Париж и меня перед собой, погибли бы!

Всю ночь Наполеон угрюмо бродил по залам дворца и, наконец, сказал свое решение маршалам, которые тоже всю ночь опасались, что все-таки будет продолжение:

— Господа, успокойтесь! Ни вам, ни армии не придется больше сражаться. Я согласен отречься. Я желал бы для себя, для вас, так же, как для моей семьи, обеспечить престолонаследие за своим сыном. Я думаю, что эта развязка была бы для вас еще выгоднее, чем для меня, потому что вы ждали бы правительства, соответствующего вашему происхождению, вашим чувствам и вашим интересам… Это было бы возможно, но низкая измена лишила вас положения, которое я мог бы вам обеспечить… Но вышло по-иному. Я покоряюсь своей участи, покоритесь и вы вашей… Вы хотите покоя — вы получите его. Но, увы! Пусть будет Богу угодно, чтобы я ошибся в своих предчувствиях, но мы не были поколением, созданным для покоя. Мир, которого вы так желаете, скосит вас на ваших пуховых постелях скорее и больше людей из вашей среды, чем скосила бы война на бивуаках.

И 6 апреля подписал документ об отречении. Династии Бонапартов не стало.

В 1812 году, когда Наполеон чуть не попал в плен к казакам, он приказал изготовить яд, чтобы не угодить в плен в любом случае. Это был раствор опиума. С тех пор Наполеон с ним не расставался. И вот этот пузырек с ядом сработал, как чеховское ружье на стене. Игра была проиграна, чудовищное напряжение этого великого и жуткого царствования исчезло, оставив после себя пустоту. Что теперь? Наполеону не грозила от победителей ни смерть, ни тюрьма, только — почетная ссылка на остров Эльба, который отходил под его власть. Но быть хозяином жалкого клочка земли после того, как командовал всей Европой? Ведь ему было всего только сорок пять лет! И все уже оставалось в прошлом. Для трудоголика Наполеона, скорее всего, было невыносимо именно это, а даже не сам факт поражения. Потому что решился он только чрез шесть дней. А ведь смерти Наполеон не боялся никогда, а год назад он сам подставлял голову под пули. Но, как бы то ни было, 11 апреля 1814 года Наполеон все-таки выпил пузырек.