Познание французского языка - Роузи Кукла

— Не беспокойся, тебе ничего плохого не сделают. Сиди спокойно, так надо, сейчас приедем, и все узнаешь…

Полчаса куда-то мчались, потом машина заезжает в какое-то подземелье…

— Мне страшно.…Представляю, как ты перепугалась тогда?

— Конечно, я испугалась, ужасно.… Но, ничего плохого мне не делают, вывели из машины, глаза не развязывают и повели… Сначала, правда на лифте подняли куда-то невысоко, как я догадалась, а потом завели в комнату и эта женщина, чей я слышала голос, мне объяснила…

— Значит, это ты, прекрасно девчонок рисуешь?

— Ну, я, наверное? А вам что же понравилось? Я могу еще нарисовать, если отпустите…

— И не только отпустим, но и заплатим! Так сколько там стоит вызов у них?

Слышу, как она с кем-то не соглашается и даже, наверное, спорит, потом уже мне, окончательно, называет такую сумму, что я…

— Да я вам, за такие деньги и себя обнаженной нарисую!

— Вот и хорошо, иди, раздевайся и как только я скажу, снимай повязку. Понятно? Значит так, ты увидишь часы, и как только пройдет два часа, ты сама, оставляя все, чем работала на месте, встаешь, одеваешься, повязку на глаза и ждешь меня. Понятно?

— Понятно, чего тут не понятного?

— Ну, тогда приступай… — сказала и внезапно исчезла. Причем, абсолютно бесшумно…

— Открываю глаза и замерла! Странная, какая-то, небольшая комната, вся за драпирована в черную ткань у одной стены, зеркало до потолка, рядом вешалка и темный, просто зловещий тишиной проем, вместо двери. Причем, ничего за ним не видно, тьма, все поглотила чернильная чернота. Но в комнате очень светло, тепло и тишина.…Вижу на диванчике, что стоит около самого зеркала, несколько грифелей, листы прекрасного ватмана чертежного, причем такого качества, что я такого уже и не видела, ластик для карандаша, планшет….

— Раздевайся, устраивайся и приступай. У тебя всего два часа! — откуда-то ее голос.

— А если я не успею, то, что тогда?

— А в ответ, тишина… — это уже я подключаюсь сама. Ну и чем же, это загадочная история закончилась? Ты, как я вижу жива? Ну и ты с себя все сняла и на диванчик, что бы себя срисовать им.…Ну и как тебе было себя срисовывать? Как ты им себя преподнесла? В какой позе?

— А в разных! Сначала я скромно, потом, в следующие разы все откровенней, все старалась у них больше выкачать денег. Ведь они мне предлагали сначала одни деньги, потом все больше и за мою инициативу заплатили, когда я им ее, свою изобразила…

— Что, прямо так, или заставили, сволочи?

— Никто не заставлял, а я так решила сама. Уж больно заманчивые гонорары мне посулили и я, как проклятая.… Схватила себя в оборот и давай обрисовывать всю себя.…А потом привезли, как всегда, и, кажется, на пятый раз, говорят:

— Все хорошо! Молодец, а теперь…

— Можешь не продолжать! Обязательно ими какой-то извращенец командовал, нет, точно! И ему обязательно надо было, чтобы ты себя отлюбила перед его зеркалом! Так?

— А вот и не угадала? Нет, ты, в какой-то степени, оказалась права. Только я потом уже не себя рисовала…

— А кого? Неужели, их петушки?

— Ой, не могу! Смешно, но снова неправильно! Нет, я только женщин и девушек…

— Как это, откуда были они?

— Да так же их, как и прежде меня привозили, с завязанными глазами, просили обнажаться и я уже только их рисовала.…Потом.…Потом меня так усаживали напротив их, что я всю ее, словно в увеличительном стекле видела…

— Что и звезду их? Интересно, а как они ее тебе, так соглашались показывать? Их что били, заставляли?

— Нет, сами. Сами они все проделывали.… А так как их пачками подвозили, откуда-то, то я скоро очень устала и уже не могла больше на них и их, эти их дырки смотреть! Во, как достали! Однажды не удержалась и в такой гротескной форме, как взяла и ее им, как нарисовала!

— Как это, в какой форме?

— А ты, будто, не знаешь, родная, что более всего ценится в женщинах?

— Дырка, норка!

— А лучше всего, если она вся в складочках, в перевязочках, ломтиками, холмиками вся и чем, этого больше, чем губок и их складочек больше, тем красивей! А еще…

— Хватит, достаточно…Ты, наверное, столько их перевидала, что тому гинекологу и не снилось? Слушай, родная, а ты мне того, не сочиняешь? Я пока что не понимаю, зачем ты мне эту сказочку рассказываешь, но сразу же, тебе скажу! — сказала и замолчала, выдержала довольно продолжительную паузу. Это я так специально. Потому как, если она врет, то сразу же попытается оправдаться, а тут она молчала. Я так и не поняла, для чего она мне все это насочиняла?

— Ты, наверное, им какую-то размазню подсунула? — говорю уже, подыгрывая, ее фантазиям.

— Нет, снова нет! Все что я рисовала, было отменного, просто великолепного исполнения!

Даже не знаю, откуда они таких женщин выискивали? Как сядет, как ноги раздвинет, и знает же, как надо! Как свою кисею разведет и потянет ее в разные стороны, так я и сейчас, готова, снова хвататься за карандаш!

— Ты, знаешь? Я устала, что-то и потом, мне как-то все неприятно, когда именно ты, мне об этом и с таким наслаждением все рассказываешь! Ты, что? Мужик? Или ты такая, как их там, таких баб, кто вместо мужиков их е….! — как взяла, да, как ляпнула, матюгом!

Потом долго лежим и молчим…

— Ты специально, такое придумала? Но вот, что? Давай с тобой договоримся сразу же, что врать и скрывать свои мысли за сказочками не будем. Ты хочешь мою… — замялась, не зная, как ей ее назвать даже, — ну, если ты так хочешь, то просто скажи! Тебе ее хочется увидеть? Зачем, ты мне такое, говоришь в своих сказочках? Хочешь унизить, обидеть? И не перебивай, даже! Конечно, я не такая, как те, твои бабы, с вывернутыми… шкурками! Я, к твоему сведенью, совсем не знаю, как ее надо тебе показывать. Ну не знаю, не приходилось еще! И тебе со мной будет не интересно, потому что я, все еще пока.… Пока и все еще…

Она сопит, как мне показалось, недовольная.

— Так, что ты решила? — продолжаю настаивать.

— Я согласна! — наконец-то я слышу от нее.

— Ну, вот и хорошо! Только ты дай мне немного времени, чтобы я к тебе привыкла, хорошо? А за сказочку спасибо! Я все поняла и намек твой и то, что ты этого хочешь! Знай, ты обязательно и в скором времени будешь этого не только хотеть, но и видеть. Я, страсть как люблю, когда в моем теле кто-то занимается его изучением с любовью! С любовью, ведь? Так?

И, дождавшись от нее, утвердительного кивка головы я счастливо замерла с ней рядом, тем более, что теперь ее рука так и оставалась лежать все время на моей груди, приятно согревая меня и обнадеживая на продолжение…

Началось действие