Меж двух орлов (СИ) - Зиентек Оксана

Нетта закусила губу и упрямо помотала головой.

– Рубаха новая. Два раза только стиранная. С чего бы Скирмуту в ней на тренировки ходить? Да и не одна она. Там пара таких есть. Чую я, Борутко, неспроста Скирмут про вторую жену заговаривать начал. Ходит он к кому-то. Давно и в лучших рубахах.

Нетта махнула рукой и, горько усмехнувшись, села рядом с Борутой.

– Сразу надо было сообразить. А я, дура, все себя винила. Думала, квелая, неплодная… Вот рожу, все уладится. Только не уладилось ничего, все только хуже стало.

– И давно?

– Что давно?

– Хуже давно стало? – Борута сосредоточенно водил рукой над рубашкой брата. Ну вот! Так и есть. Вот вам и способ обойти отцовские амулеты.

По рукаву рубахи, как водится, узкой полоской шла обережная вышивка. И там, где нити вышивки разорвало прорехой, поверх них шла другая, чужая нить. Кто-то старательно повторил вышитый Неттой узор, словно стараясь сделать штопку совсем незаметной, но чуть-чуть на свой лад.

Опомнившись, Борута заметил, что Нетта молчит, напряженно всматриваясь в его работу.

– Так давно, говоришь, хуже стало? – Повторил он вопрос, возвращая невестку из ее раздумий.

– Да со средины лета, примерно.

– Так,  – Борута решительно встал. – Все рубахи, на которых ты чужие швы заметила, неси сюда. Только осторожно, сами швы руками не хватай, в корзину какую-нибудь собери.

– Будешь что-то делать? – В глазах Нетты появилась робкая надежда, а Борута вдруг вспомнил, что не всегда его брат был таким чурбаком. Было ведь время, когда ладилось все у них с женой, и неплохо ладилось.

– Пойду бабушку Мину спрашивать. – Честно и нарочито чуть-грубовато ответил он, не желая давать женщине ненужных надежд. – Что я, воин, в вашей бабской магии понимаю? Да, и если меня кто-то спросит, скажи, куда ушел – не сказал. Сказал только, что если к обеду не вернусь, чтобы меня не ждали.

Бабку Мину Борута нашел возле ее дома. Старая знахарка как раз вернулась из леса и неспешно перебирала грибы, греясь в лучах осеннего солнышка.

– Здравствуй, бабушка! – Поприветствовал ее Борута. – Как улов? Много грибов уже в лесу?

– И тебе не хворать. Борутко! – Бабка Мина прищурилась, разглядывая взрослого мужчину с почти материнской нежностью. Быстро, однако, растут чужие дети. – Так себе улов. Две корзинки принесла, а грибов – и половины не наберется. – Она кивнула на веревку, которую держала в руках. На тонкой веревочке аккуратной цепочкой были увязаны «настоящие» белые грибы.  – А то все – губы. А ты, похоже, тоже в лес наладился?

– Да нет, бабушка. Рубашки тебе принес на починку. Не откажешь посмотреть?

– Ой, Борутка, да тебя никак жена из дома выгнала? – Старая знахарка подмигнула. – Есть, есть за что. Совсем молодицу измотал…

Она, видно, хотела еще что-то пошутить, но наткнувшись на серьезный, волховской, взгляд Боруты, затихла.

– Ой, ладно. Пойдем, покажешь, по каким ты там куширям рубашки рвешь. – Приглашающим жестом кивнула на дверь она.

В доме Мина, остро глянув на то, как тщательно Борута закрывает входную дверь, долго разглядывала рубахи Скирмута.

– Ну, что?

– А хоть бы что… – Знахарка осуждающе покачала головой.  – Знаю я эту мастерицу, знаю… Как нашел?

– Нетта нашла. Говорит, примерно, со средины лета замечать стала.

– Ай-яй, и молчала.  Вот же ж, дурища гордая! Мы с тобой голову ломаем, как же так, да что за беда…

– И что теперь со всем этим делать? – Борута кивнул на кучу братовых рубашек.

– Потом – сжечь. Хотя. Жалко, конечно. Вишь, как специально, во все лучшее рядился. – Бабка Мина осуждающе вздохнула.

– Так, наверное, специально и рядился. – Борута пожал плечами. Для него речь шла о само собой разумеющемся. – Кто ж к любушке в старом рванье ходит?

– Ой, молчи, Борутко, а то ляпнешь еще чего под руку…

Знахарка достала какие-то травы, собрала их в тугой пучок и хотела уже было зажечь, но передумала.

– Ты что же, Борутко, суд прилюдно устраивать будешь? Или по-домашнему все сладишь?

– Я бы, бабушка,  – Борута тяжело вздохнул, – охотно бы прилюдно выпорол, кто таким-вот балуется. Но это ж не только брату позор, но и Нетте. И так уже бабы судачат…

– Значит, по-тихому. Ну, как хочешь.

Знахарка выставила Боруту за дверь, велев приходить не раньше, чем солнце взойдет. Вскоре из дома запахло травяным дымом. Мина что-то напевала, но слов слышно не было. Впрочем, Борута особо прислушиваться и не стал. Не мужское это дело, бабьи кудели разбирать.

Мирослава, тем временем, досадовала, что завозилась в птичнике и упустила момент, когда Борута ушел из дома. Опять ушел, не попрощавшись. Злые слезы чуть было не брызнули из глаз, но Мирося спешно утерла и рукавом. Она утешала себя, что знала, за кого шла, что воина у бабьей юбки не удержишь.

Но как же разнилось пребывание в этом доме с мужем и без! В очередной раз напомнив себе, что бывает и хуже, Мирослава начала помогать Нетте с обедом.

– Мирося, посоли похлебку! – Попросила Нетта, отвлекаясь на заплакавшего ребенка.

– Оу, Неттко, давай, ты лучше сама. – Мирося моментально стушевалась, словно ее попросили накормить если не короля, то, не меньше, чем пана каштеляна. – Сама знаешь, у меня с солью в последнее время никак не получается.

– Да что ты выдумываешь?! – Нетта покачала головой. – Ну, подумаешь, пересолила чуток раз. Тебе-то  – можно. И потом, я и не заметила, где ты там что пересолила. А кто сильно балованный стал, пусть идет на… лесом пусть идет. К тем, кто его лучше покормит.

Мирослава даже опешила, сколько злости было в обычных, казалось бы, словах Нетты. А та, опомнившись, успокоила ребенка и подошла, чтобы обнять невестку.

– Ну, чего ты раскисла, Миросенько? Я, грешным делом, думала, что у вы с Борутой поругались. Ан нет, вижу, он места себе не находит, на тебя глядючи. Не может же быть, чтобы из-за того раза со Скирмутом ты так расстроилась?

Мирослава только махнула рукой. Не жаловаться же Нетте. Той, видно, и самой несладко. Постояв немного, утешая друг друга, женщины снова занялись обедом. Постепенно пришли мужчины.

Скирмут почтительно дождался, пока Сколоменд сядет во глааве стола, а потом занял свое место.

– А Борута где? Он разве не заходил? – Спросил Сколоменд у женщин, видя, что Нетта взялась подавать на стол, не дожидаясь младшего из мужчин.

– Борута сказал, чтобы его к обеду не ждали. – развела руками Нетта. Дескать, не мое дело знать, кто куда и зачем.

– Чему ж тут дивиться? – Скирмут мрачно смотрел перед собой. – Если в доме с утра уже все кислой капустой пропахло, то и обеда ждать не сильно хочется. А Борута найдет, где миску супа съесть.

– Глупости говоришь, сын. – Сколоменд нахмурился. Утренний разговор с Борутой вспомнился ему со всеми мелочами. – Славно бигосом пахнет. Осень пришла, самое время для доброго бигоса.

– Бигос, отче, еще не готов. – Благодарно улыбнулась свекру Нетта. – Завтра.

– Да-а, добрый бигос спешки не любит. – Согласился Сколоменд, первым пробуя похлебку. Одобрительно кивнул невесткам и продолжил есть. Скирмут, наоборот, едва пригубил, с досадой бросил ложку на стол.

– Опять пересолено! Две бабы в доме, а я голодный хожу который день. Это пущанка, что ли, соль в еду горстями валит? Раньше у нас на стол такой дряни не подавали.

Сколоменд нахмурился, а Нетта постаралась вступитсья за невестку.

– Прости, Скирмут, наверное, это я посолила и забыла. А Миросе сказала, чтобы она посолила…

Сколоменд слушал все это и хмурился, а Нетта говорила все тише. Попробовать варево она еще не успела, но точно помнила, что Мирося солить отказалась. А она сама тоже не помнила, чтобы солила. Что же это получается, на столе – недосол?

Скирмут же, недослушав, расходился все больше и больше. Он бросил ложку в миску так, что брызги полетели во все стороны. Потом, подскочив, начал оттирать забрызганную рубашку, приоваривая.