Дампир - Барб Хенди

Обычно лишь хозяин, такой как Кориш, мог вот так отыскать сотворенного им вампира. Однако Рашед – быть может, потому, что в прежней жизни был братом Парко, – тоже мог учуять и легко обнаружить его местопребывание. Очевидно, Парко далеко обогнал их. Было решено, что они остановятся в первой же попавшейся по пути деревне и там поищут его.

Когда они прибыли, в деревне творилось нечто невообразимое. У распахнутой двери местной гостиницы толпился народ, и пара вооруженных стражников отгоняла чрезмерно любопытных. Судя по тому, о чем извещали громкие и сердитые голоса, хозяина гостиницы и его жену нашли в постелях мертвыми. Рашед увидал, как молоденький стражник выбежал из гостиницы, упал на колени у сточной канавы и его стошнило.

При таких обстоятельствах в деревне вряд ли отнеслись бы приветливо к чужакам, а потому Рашед даже не стал останавливать фургон. Едва деревня скрылась из виду, он изо всей силы принялся нахлестывать лошадей. Близился рассвет.

Хотя дорожная часовня, которую они обнаружили у проселка, выглядела совершенно ветхой и заброшенной, Рашеду явно не по душе пришлось, что они вынуждены остановиться здесь. Он приходил в ярость от мысли, что Тише придется спать в таком ненадежном месте. Когда наконец появился Парко – это было уже почти перед самым восходом, – его лицо и руки были обильно вымазаны кровью, и он не хихикал и не ухмылялся, как обычно.

Рашед был в бешенстве и накричал на брата, не особо выбирая выражений. Парко молча забился в угол, цепко сжимая свой мешочек с землей, и только сверлил Рашеда немигающим взглядом. Крысеныш подозревал, что Парко вытворил все это попросту из чувства протеста, оттого что ему надоело сдерживать свои естественные порывы. А еще Крысеныш представлял, как это, наверное, здорово: наплевать на все правила и запреты, охотиться, убивать и наслаждаться охотой и убийством, как это сделал Парко. Парко все еще сверлил злобным взглядом брата, когда Крысеныш наконец закрыл глаза и попытался заснуть.

Тиша, когда дело касалось брата Рашеда, неизменно помалкивала, и все же Крысеныш чуял, что в их маленьком отряде растет скрытое напряжение. Порой ему казалось, что Парко слишком уж дикий, зато Рашед и Тиша уж верно были чересчур «домашние». Три ночи спустя после убийства в гостинице Рашед около полуночи остановил фургон около небольшой деревушки, чтобы они могли поохотиться. Тиша не спешила выходить из фургона, сидела, глядя на струйки дыма из деревенских труб, поднимавшиеся над лесом. Вид у нее был задумчивый и грустный.

– Рашед, далеко еще до моря? – спросила она. – Я так устала. Когда же у нас наконец будет дом?

Рашед стоял около фургона и застегивал пояс с мечом. Когда Тиша заговорила, он поспешно забрался назад в фургон и сел рядом с ней.

– У нас впереди еще долгий путь, но ведь есть же карты, которые я прихватил в замке. Утром, перед тем как мы уляжемся спать, я покажу тебе, где мы сейчас находимся и где море. – В голосе его сквозили обеспокоенность и нежность.

И вдруг Парко разъяренно взвыл.

– Море! Дом! – завопил он. Взгляд его черных глаз обратился к Тише. – Ты! – Белесая кожа обтянула его лицо, нечесаные космы торчали во все стороны. – Нет дома! Не надо дома! Охотиться!

Лицо Рашеда дрогнуло от боли. И это не ускользнуло от Парко, который развернулся и опрометью бросился в лес.

Рашед поглядел на Крысеныша:

– Догони его, хорошо? Присмотри, чтобы он опять чего-нибудь не натворил.

Он так редко просил Крысеныша, что тот, молча кивнув, последовал за Парко. На самом деле он даже рад был уйти и оставить Тишу и Рашеда наедине с им одним важными мечтами.

Подражая Рашеду, он попытался вначале отыскать Парко мысленно – однако так ничего и не ощутил. Тогда Крысеныш перешел к более обыденным способам. Парко был в таком бешенстве, что оставлял за собой хорошо заметный след. Очень скоро Крысеныш обнаружил его в чахлой рощице, которая примыкала к дальнему концу деревни. Он присел на корточки рядом с Парко.

– Ты что-нибудь видишь? – спросил он.

– Кровь, – ответил Парко.

Несмотря на поздний час, возле ветхой конюшни расселась стайка мальчишек-подростков. Они громко смеялись и передавали по кругу глиняный кувшин. Мальчишки, как видно, добыли где-то пива или вина и теперь вовсю наслаждались своей «взрослостью». Вид этой шумной компании пробудил в Крысеныше воспоминания о «жизни», которую он давным-давно оставил позади. Он и сам когда-то в юности был горазд на такие проделки.

– Нет, Парко, – сказал он вслух. – Их слишком много, и кто-то наверняка сумеет убежать и поднять тревогу. Давай поищем добычу в другом месте.

Парко обернулся к нему.

– Ты не Рашед, – произнес он на удивление здраво. – Мы убиваем. Мы охотимся. Мы не боимся, что поднимут тревогу. – Он снова перевел взгляд на захмелевших подростков. – Ты не должен быть как Рашед. Будь как я.

С этими словами он выскочил из рощи. Опешив, Крысеныш смотрел, как Парко быстро и бесшумно крадется вдоль стены конюшни. Колеблясь, Крысеныш все же последовал за ним, и они вместе выглянули из-за угла.

Мальчишки были теперь так близко – в самом деле рукой подать. Крысеныш слышал каждое слово их бессвязной беседы. В основном они жаловались на строгость своих отцов, буйно хохотали и шумно отхлебывали из кувшина. Ему даже удалось учуять, что в кувшине у них именно вино.

Быстрее молнии Парко исчез за углом, и Крысеныш услышал, как мальчишеский хохот стих, а затем сменился пронзительными криками.

Голодный, возбужденный Крысеныш выступил из-за угла и увидел, что трое мальчишек лежат на земле со сломанными шеями, а Парко жадно пьет из горла светловолосого мальчишки, который был еще жив и в ужасе размахивал руками.

Низенький пухлый мальчик с темными волосами смотрел на это и пронзительно визжал. Почему он не убегает? Крысеныш вдруг ощутил себя свободным. Он был не как Рашед. Он был как Парко, а потому он схватил визжащего мальчишку и вонзил клыки в его шею, стиснул горло зубами так, что мальчишка задохнулся и наконец смолк. Страх и кровь жертвы перетекали в Крысеныша, и он ощутил себя таким упоительно живым.

Иные крики донеслись с улицы – это были уже голоса взрослых. Крысеныш выпил свою жертву досуха и отбросил труп, который с глухим стуком шмякнулся на землю. Он знал, что должен бежать отсюда. Это говорил ему здравый смысл, но все же он не двинулся с места.

Парко между тем прикончил светловолосого и расхохотался.

Вместо того чтобы бросить труп, он принялся приплясывать, сжимая в объятиях мертвеца. Весь облитый кровью, с широко раскрытыми черными глазами, он выглядел сейчас совершенным безумцем, но Крысенышу на это было наплевать. Он тоже захохотал.