ФБР - Александр Рыжков

— Странная она сегодня какая-то, — заключила Светка, невольно косясь на эксцентричного мужчину в котелке и костюме тройке, стоящего у проржавевших прутьев школьного забора. Козлобородое лицо с усами показалось ей знакомым.

— Ты лучше скажи, когда она не странная? — спросила Паучкова.

— Да все мы странные, — парировала Соловьёва. — Просто сегодня Ли страннее, чем обычно.

— Не вижу разницы, — стояла на своём Таня Паучкова. — Но пример она хороший подала. Давай матешу загуляем?

— Зачем? У тебя проблем мало? — испугалась Света, скользя взглядом по дворовому забору. Козлобородый таинственно исчез.

— Ну ты скажешь ещё. После биологии на матешу человека два придёт. Три от силы. И все ботаны законченные. Ты тоже позорный ботан? — Паучкова была неумолима.

Света и сама не прочь прогулять последний урок. И с радостью это бы сделала. Но не сейчас. Странный мужчина в котелке чем-то насторожил её. Интуиция, либо дремавшая трусливая натура решила проснуться, но Соловьёвой не хотелось покидать пределы школы. По крайней мере, не делать этого, пока неподалёку ошивается этот мерзкий тип в костюме тройке.

Тане пришлось разделить нелёгкую судьбу подруги и высидеть нудный урок математики. Ведь в одиночестве прогуливать неинтересно.

А тем временем Вэньг Ли рылась в серванте, гремя китайским фарфором. Билета нигде не было. Следом за сервантом, судорожным поискам подверглась остальная мебель в квартире. Отчаявшаяся Вэньг даже под коврами смотрела, и с особым отвращением, но рылась в мусорных вёдрах. Старые бумажки, отдалённо напоминавшие билет, были разорваны с неистовой лютью (за то, что подарили ложную надежду).

Билета на представление Боно Укротителя Мутантов нигде не было…

Вернувшаяся с работы мама застала дочь, роющуюся в пуфиках гостиничного дивана. От расспросов дочь грубо отмахнулась. Некоторое время спустя, Вэньг в сердцах пнула ни в чём неповинный пуф и зарыдала.

Заботливая мама пришла утешать дочь, которая только фыркала и сопела. Вскоре здравый рассудок вернулся к девушке, и она вкрадчиво спросила, а не видала ли мамочка билетик, который на серванте лёживал… Мамочка, конечно же, видала этот билетик. И, самое главное, причастна к его исчезновению! Поскольку дочурка до этого говаривала, что билет ей не нужен, мама с утра пораньше понесла его на работу своей подруге, которая ранее жаловалась, что хотела пойти на Боно, но билеты все давно распроданы. У Вэньг внутри всё оборвалось. Гнев принялся бурлить, вскипать, рваться из всех трещин котла терпения. Кипяток негодования дочурки успел хорошенько ошпарить мать, прежде чем последняя призналась, что подруга её взяла больничные… И билет по-прежнему лежит в сумочке.

Прямо здесь! Прямо сейчас…

Лишь схватив билет, удостоверившись в его реальности, Вэньг набросилась на маму с объятьями и поцелуями. Старшая Ли не стала сопротивляться. Она очень легко и просто переносила капризный характер единственной дочурки.

«В результате теракта погибло пять милиционеров: сама саботажница старший сержант Лидия Корицына, оружейная смотрительница Анна Серьгина, капитан Виктор Гришин, два младших лейтенанта: Андрей Шматко и Гузель Бабаджанова. Около дюжины сотрудников ОБООП получили увечья различной степени. Левое крыло главного здания ОБООП было полностью разрушено». — Такое сообщение направили в Министерство Внутренних Дел. Далее следовал детальный отчёт о происшествии с фото- и видеоматериалами, показаниями свидетелей, протоколом экспертной комиссии и прочими необходимыми документами.

Но все материалы, все расследования, все заключения и допросы — ещё больше ставили всех в тупик. Зачем отличнице милицейской школы, проработавшей семнадцать лет в отделе по борьбе с особо опасными преступниками совершать такой бессмысленный, бесчеловечный поступок? Штатный психоаналитик — майор Альберт Викторович Балкин — буквально за две недели до теракта проводил плановый анализ Лидии Корицыной и не выявил ровным счётом ничего, намекающего на маниакально-депрессивный настрой старшего сержанта. Да, женщина была далека от полного счастья, но всё же психоаналитик готов висок под выстрел поставить, что Лидия Ивановна просто не могла решиться на подобный поступок. Ну, по крайней мере, она не могла решиться на момент, когда Балкин её проверял.

В МВД показание Альберта Викторовича очень тщательно изучили, но, на всякий случай, приняли решение понизить Балкина в звании до лейтенанта — за халатность при исполнении служебных обязанностей. И ново-разжалованный лейтенант радоваться должен, что его вообще с работы не вышвырнули, а то и в тюрьму не закрыли лет на пять-десять! Также начальнику ОБООП области Н — Дмитрию Александровичу Погребнюку — был выписан строгий выговор, с занесением в личное дело.

Но была и обратная сторона медали, о которой не упоминается ни в одном протоколе.

Гетто закрыто для людей. Даже когда очень нуждается в их помощи…

В густых кустах конопли скрывались женщины и мужчины. Их было ровно две чёртовы дюжины. Вооружённые дубинками, обломками чугунных труб, битыми бутылками, цепями, ножами и тому подобным. Один мужчина сжимал фашистский пистолет-пулемёт MP 40. Этот мужчина был бледен и красив. Щенячьим взглядом он смотрел на хозяина.

Его владелец сменил котелок и костюм тройку на древнюю военную форму, очень похожую на ту, которую носил его прадед. Оружием ему была самая настоящая казацкая шашка, доставшаяся по наследству…

Людей объединяло одно — они все были психокинетами. И оружие держали в руках больше для соблюдения традиций, чем для реального применения. Каждый из них недавно вдохнул «маску счастья» и параллельно выкурил три сигареты кряду.

Конопляное поле росло совсем недалеко от гетто чупакабр.

— Вон они, сученятки, резвятся, — прошептал Серёга.

— Ещё не время, — отрезал дядя Афанас.

В гетто кипела жизнь. Работящие полукровки сушили коноплю, ссыпали рапс в шарообразные коллекторы, доставали из контейнеров и фасовали ингредиенты для байгана, возились с техникой. Многие шныряли возле складских помещений, к которым совсем недавно подогнали полные грузовики. Бездельничали разве что юные особи. Досуг их был скуден. Одни бесцельно бродили по улицам, время от времени пытаясь отвлекать работящих собратьев расспросами. Остальные играли в странную игру, похожую на смесь костей и шахмат.

Полукровки жили в одноэтажных конусовидных домиках. Небольших и уютных. В таких особо не спрячешься…

При всей своей осторожной натуре, чупакабры города Н всё же решили сэкономить на оборонительных мероприятиях. Почему бы и нет? Полумёртвый город, жители которого больше похожи на молчаливые тени. Кому из этих недолюдей придёт в голову нападать на поселение приближённой к дагонцам расы? Двухметровый забор из дешёвой китайской проволоки и пропускной пункт со шлагбаумом — вот, пожалуй, и все меры предосторожности.