Герой ее мечты - Конни Брокуэй

— Ноубл?

Это было маленькое хрупкое видение, материализовавшееся из предрассветного тумана. Венис завернулась в одеяло, а ее черные волосы каскадом струились у нее по плечам.

— Я проснулась, а тебя нет.

— Прости.

— Я просто… Я не… — Венис старалась найти какой-то способ объяснить, что она проснулась, а его не было, и ее захлестнуло пугающее ощущение, будто она осталась брошенной, которое, очевидно, всегда поджидало ее со злорадной настойчивостью. — Мне это не понравилось.

— Отныне и впредь я всегда буду там, где ты просыпаешься, — улыбнулся Ноубл.

— Если бы только я могла этому поверить.

— Поверь. Ведь именно там просыпается муж? Рядом со своей женой.

— Муж? — Венис посмотрела на него как-то странно.

— Да, — тихо ответил он. — Я не слишком хорошо веду себя, верно? — Он сделал несколько шагов к ней и, медленно опустившись перед Венис на колени, взял ее руки и не отпустил, когда она попыталась забрать их. Он не произносил никаких приятных слов, которых она достойна, он не ухаживал за ней как полагается, он лишил ее девственности еще до того, как произнес клятву. По крайней мере это он может исправить.

— Венис, я люблю тебя. Думаю, что так или иначе я любил тебя почти всю свою жизнь. Выходи за меня замуж. Прошу тебя.

На бледном лице ее глаза казались огромными, и Венис настойчиво тянула свои руки из его рук.

— Выходи за меня замуж, девочка.

Венис отвернулась, беспокойно оглядывая небо, горы и пропасть, как будто искала какой-то ответ.

— Венис? — Что-то было плохо, ужасно плохо.

Она сделала глубокий вдох и глазами, блестящими от непролившихся слез, посмотрела Ноублу прямо в глаза.

— Ноубл. — Ее горло сжималось от спазмов. — Хотя я полностью осознаю честь, которую ты оказываешь мне, к сожалению, я должна отказаться от твоего лестного предложения.

— Что?

— Я не хочу выходить за тебя замуж, Ноубл.

Глава 20

— Как это понимать, что ты не хочешь выходить за меня замуж? Или это означает, что ты не можешь? — вскочив на ноги, потребовал ответа Ноубл. Его лицо покрылось глубокими зловещими морщинами, и Венис почувствовала, что пятится от его негодования. — Если это из-за твоего отца, Венис, то я решу с ним этот вопрос. Обещаю.

— Нет. Дело не только в нем…

— Не только в нем? А в чем тогда? — Его лицо стало совсем мрачным. — Ты помолвлена с кем-то другим? Потому что, уверяю тебя, после последней ночи мое право превосходит право любого другого твоего кавалера, независимо оттого, были опубликованы чертовы оглашения или нет!

— Нет, никого другого нет. Я не помолвлена.

— Тогда что за чертовщину ты несешь? — Он запустил руку в волосы, очевидно, изо всех сил стараясь оставаться спокойным, но это ему не очень удавалось.

Венис следовало ожидать, что он отреагирует именно так. Ноубл был… благородным.

— Я просто не могу. Это будет несправедливо по отношению к каждому из нас.

Воинственно нагнув голову, он приблизился на шаг.

— Ты не можешь, глядя мне в глаза, сказать, что был кто-то до меня, так как, несмотря на то что я не знаток отношений между мужчиной и женщиной, я, можешь нисколько не сомневаться, знаю достаточно о женской анатомии, чтобы понять, что больше никого не было.

— Конечно, нет! — возмутилась Венис и осознала, что сделала шаг вперед. Тем не менее какая-то ее потаенная часть не могла не порадоваться тому, что у Ноубла немного опыта с другими женщинами.

— Тогда почему, черт побери, ты не хочешь выйти за меня замуж? — Теперь они стояли почти нос к носу, и Венис потупилась под его взглядом.

— Я… не смогла бы справиться с этим.

— Справиться с чем? — Осознав смысл ее слов, Ноубл прищурил золотистые глаза. — Уже жалеешь, Венис? — с горечью спросил он. — А как же «Я люблю тебя»? Или ты просто спутала вожделение с любовью?

— Ты большой тупой осел! Я люблю тебя!

— Конечно. — В одном резком слове была гора недоверия.

— Люблю. — Она вздернула подбородок. — И ты это знаешь.

Мгновение он смотрел на нее со смешанным чувством смущения и боли, а потом с проклятием схватил за плечи и слегка встряхнул:

— Ты права. Я действительно это знаю. И именно поэтому здесь нет никакого смысла. Почему ты не хочешь выйти за меня замуж?

Схватив его за воротник рубашки, Венис, в свою очередь, встряхнула его:

— Неужели ты не понимаешь? — Теперь и ее голос был полон страдания. — Все кончится тем, что мы просто возненавидим друг друга.

— Возненавидим друг друга? — в растерянности повторил Ноубл. — Почему мы… Это как-то связано с тем, что я — сын кухарки, а ты — дочь богача?

— Нет. Да.

— Так что именно, Венис?

— В конце концов ты станешь презирать меня, Ноубл, а я этого не вынесу.

Ноубл обнял ее, привлек к себе. Венис пахла потом и дегтем, но все равно замечательно.

— Милая, ты говоришь ерунду. Я люблю тебя.

— Это не продлится долго.

— Это уже длится долго. Больше десяти лет.

— Это только потому, что тебе не приходилось жить со мной, жить жизнью Лейландов, нести ношу долга Лейландов.

— Долг Лейландов? Венис, я не собираюсь жить, как Лейланд. Я твердо намерен вести такую же жизнь, какую вел последние семь лет. Я почему-то думал, что тебе такая жизнь тоже нравится.

— О, нравится! Мне бы тоже хотелось так жить.

— Тебе ничто не мешает.

— Многое мешает, — грустно сказала она.

— Полагаю, под «долгом Лейландов» ты подразумеваешь этот проклятый Фонд. Венис, вся жизнь твоего отца в том, чтобы управлять этой маленькой империей. Ты ему не нужна.

— Я знаю. Но он не будет жить вечно.

— Я бы не был так уверен в этом, — саркастически заметил Ноубл, поглаживая пальцем пряди ее шелковистых волос.

— Со временем, — продолжала Венис, — я унаследую определенные обязательства и обязанности.

— Послушай, если ты беспокоишься, что старик Трев подумает, что я женился на тебе из-за его денег, честно, Венис, я и гроша не возьму из имущества Лейландов. Прежде всего цена высоковата.

— Вот именно, Ноубл. — Она оттолкнула его. — Фонд, власть, богатство — это все я. И бессмысленно пытаться изменить себя, в итоге останется только разбитое сердце. Я не хочу любить тебя, чтобы потом все это разрушилось.

— Ничто не разрушится. — Ноубл был озадачен и рассержен.

— Я не переживу, если потом потеряю тебя. Я не хочу этого. И ты не должен уговаривать меня!

— Э-э-эй! Э-эй! — Неожиданный крик, веселый и добродушный, эхом разнесся по узкому каньону. — Венис, дорогая моя! Вот ты где!

Венис вздрогнула, а Ноубл, раздраженно заворчав, обернулся. Небольшая щеголеватая фигура трусила через луг на маленьком ослике. Милтон Лейланд, дядя Венис, прибыл спасать их — опоздав ровно на двенадцать часов.