Польша или Русь? Литва в составе Российской империи - Дарюс Сталюнас

русское письмо и арифметика»); при этом правилами предусматривался штраф для родителей, не позаботившихся об обучении детей русскому языку[897]. М. Н. Муравьев сразу же, без согласования с Санкт-Петербургом, одобрил новые правила и приказал закрыть в Вильне еврейское училище 1-го разряда и образовать вместо него две новые еврейские школы, по утвержденной программе[898].

Но М. Н. Муравьеву понадобилась настойчивость, чтобы этот проект осуществился[899]. В Министерстве народного просвещения к подобным преобразованиям отнеслись без энтузиазма. Возможно, в министерстве посчитали, что он превысил свои полномочия[900]. Но виленский генерал-губернатор настоял на скорейшем преобразовании учебных заведений[901], и 5 января 1864 года вместо закрытой казенной еврейской школы были открыты две школы русской грамотности (на правах народных училищ) и утверждены новые правила, предусматривавшие как обязательное обучение, так и денежные штрафы[902].

Неудивительно, что М. Н. Муравьев сумел достичь своей цели – с мнением виленского генерал-губернатора тогда должны были считаться многие, в том числе и министры. Но формально министр народного просвещения позволил ему лишь незначительные изменения: в отправленной министерством телеграмме речь шла только о закрытии одной (казенной) и открытии двух новых (народных) школ и ничего не говорилось об обязательном обучении или тотальном изменении всей системы еврейского образования.

Еще раз виленский генерал-губернатор был вынужден вернуться к этой проблеме в начале 1865 года. Он был явно недоволен отношением еврейского населения к изучению русского языка, поэтому последовал циркуляр от 12 января губернаторам и от 25-го числа того же месяца попечителю Виленского учебного округа, который не только напомнил об указаниях 1864 года, но и еще раз строго напомнил об обязательности обучения еврейских мальчиков русскому языку[903].

Впоследствии эти преобразования были охарактеризованы как меры к «обрусению евреев»[904]. На первый взгляд, с таким мнением трудно не согласиться. Ведь эти указания местных властей должны были привести к обучению всех еврейских учеников русскому языку. Напомним, что ни для какой другой национальной группы в Северо-Западном крае обязательное обучение введено не было. Может быть, чиновники думали, что знакомство со светской наукой будет способствовать уменьшению обособленности евреев и тем самым их религиозности? Абсолютно отказаться от такой версии нельзя, но все же более пристальный анализ системы еврейского образования и мотивации местных чиновников показывает, что, называя эти меры просто «обрусением евреев», понимая под «обрусением» ассимиляцию, мы сильно упрощаем ситуацию. Рассмотрим отдельно самые важные нововведения: преобразование училища 1-го разряда в школу русской грамотности (народную школу) и обязательное обучение русскому языку.

Прежде всего надо ответить на вопрос, почему местные власти решили, что казенные еврейские училища 1-го разряда больше не соответствуют правительственным целям. По утверждению многих чиновников учебного округа, число учащихся в еврейских казенных училищах не только не увеличивалось, но даже уменьшалось[905]. Определенную роль при принятии этого решения мог играть и финансовый фактор (уменьшив число преподаваемых предметов, можно обучить большее число учеников), но он один еще не объясняет всей сложности этих перемен.

Вполне вероятно, что часть местных чиновников понимала, что система еврейского образования, введенная в 1840-х годах, не приносит ожидаемых результатов отчасти потому, что евреи не доверяют преподаванию религиозных предметов в казенных училищах[906]. В новых школах преподавались только «общие» предметы, и только по утвержденным правилам, это обучение должно было проводиться «от часа до половины четвертого по полудни»[907], то есть предполагалось, что до полудня еврейские мальчики будут учиться у меламедов (учителей в хедерах). А значит, религиозное обучение, которое тогда было обязательным для детей всех конфессий, оставалось вне сферы внешнего влияния. Вряд ли надо напоминать, что именно религия составляла сущность еврейской инакости (как в восприятии самих евреев, так и в понимании имперских властей). Виленский губернатор Степан Федорович Панютин (1863–1868), открывая еще одну такую школу в Вильне, спешил уверить евреев, что местная власть таким образом намерена «сохранить неприкосновенной исповедываемую ими религию»[908]. Косвенным доказательством в пользу такой аргументации могут служить и предложения члена совета министра народного просвещения Александра Филипповича Постельса, который после осмотра с мая по сентябрь 1864 года всех видов еврейских школ предложил два варианта реформирования казенных еврейских училищ 1-го разряда: там, где еще силен «еврейский фанатизм», исключить из программ еврейские предметы; а в тех местностях, где «еврейское население более свободно от фанатизма», – уменьшить объем преподавания еврейских предметов[909]. Значит, по мнению А. Ф. Постельса, еврейские школы с их общими предметами являлись лишь первой ступенью на пути к интеграции еврейского населения – в этом случае власти отказывались от прямого влияния на религиозные воззрения еврейского населения.

Как мы видим, еврейские народные школы значительно отличались от литовских, учреждаемых в Ковенской губернии: в литовских народных школах дети обучались не только общим предметам, но и Закону Божьему, который католическое духовенство по возможности должно было преподавать на русском языке. Местные чиновники не хотели оставлять переданное в руки католического духовенства религиозное обучение литовских крестьян без контроля, опасаясь, что ксендзы и дальше будут поддерживать в населении «фанатизм» и крестьяне в такие школы не пойдут. Еврейские же мальчики учились у меламедов, как правило, не на русском языке, к тому же и контроль властей в этом случае фактически отсутствовал.

И наконец, власти не пошли по пути тотального преобразования еврейских училищ 1-го разряда в еврейские народные школы. Не решились в 1860-х годах они и совсем закрыть казенные школы и обучать еврейских детей вместе с христианскими, хотя такие предложения постоянно звучали как во внутренних дискуссиях в Северо-Западном крае, так и в общеимперском контексте[910]. Казенные школы остались, потому что в случае исключения «еврейских» предметов из начального обучения еврейские мальчики все равно должны были их учить опять же у меламедов. Если в Вильне власти надеялись на благоприятное влияние выпускников раввинского училища на религиозное обучение еврейских детей, то в других городах и местечках края дети могли попасть под влияние «фанатиков»-меламедов[911], и училища 1-го разряда оставались «единственным средством улучшения системы преподавания еврейских предметов»[912]. М. Н. Муравьев считал, что пока еще рано обучать еврейских детей вместе с христианскими[913]. При этом местные власти, не дожидаясь результатов проводившегося в конце 1850-х и в 1860-х годах в Министерстве народного просвещения обсуждения будущего отдельных еврейских училищ, в 1865 году в Виленском учебном округе (сначала в Виленской, Ковенской, Гродненской и Минской губерниях[914]) добились реформирования еврейских училищ с целью уменьшения обособленности евреев: из программы преподавания были исключены труды Маймонида, «Хайей-Адам» Авраама Данцига и еврейские молитвы, было оставлено преподавание иврита и Библии, освободившееся время было