Приказано добиться результата. Как была обеспечена реализация реформ в сфере государственных услуг Великобритании - Майкл Барбер

Многое из перечисленного было выявлено еще год назад, и в решении ряда задач даже наметился определенный прогресс. Но в целом политическая повестка дня оставалась неблагоприятной, особенно для Министерства внутренних дел, что и объясняет уделяемое ему внимание. Практически все постоянные заместители министров к тому времени поддерживали Группу. Они убедились, что, кроме мониторинга, мы обеспечивали их реальной практической поддержкой. Применительно к проблемам уличной преступности, торговли наркотиками, политического убежища мы также помогали министерствам эффективно сотрудничать друг с другом в составе того желанного, но неуловимого так называемого объединенного правительства, о котором так много говорили. Наша способность предвосхищать, прогнозировать проблемы, а не только реагировать на их возникновение, не осталась незамеченной. Как метко заметил один из постоянных заместителей министров, «мы все время стремимся хотя бы на шаг обогнать Группу, но пока нам это не удается».

Что касается Блэра, то его «война на всех фронтах» увела его далеко от повестки дня по реализации приоритетных задач. Во внутренней политике он собирался как раз заняться высокооплачиваемыми университетскими должностями. Его политика в этой области, пока ее не осуществили, вызывала огромные разногласия и внутри самой партии, и в стране. Но потом вдруг всем сразу стало ясно, что именно она и спасла университетские доходы, в чем ректоры позже признались Блэру. Во внешней политике он никому не мог перепоручить ни дипломатические вопросы в Европе или в ООН, ни отношения с США в преддверии войны в Ираке. Когда 20 января нас с Блэром снова пригласили на ужин к Бланкеттам, премьер очень придирчиво расспрашивал меня о том, как я воспринимаю политическую повестку в плане выполнения предвыборных обещаний, и его очень ободрила моя уверенность в том, что к лету можно ждать перемен к лучшему[119].

По мере зарождения и развития международного кризиса, когда иракский конфликт уже разразился, у Блэра оставалось все меньше и меньше времени для выполнения предвыборных обещаний. Этот конфликт стоил Блэру очень дорого в отдаленной перспективе, а вот для меня последствия кризиса не замедлили сказаться сразу. Мне приходилось поддерживать боевой настрой для выполнения предвыборных обещаний, когда премьер-министр был в отсутствии и его внимание было целиком поглощено совершенно другими делами. Мои сотрудники волновались, но на ежемесячных служебных совещаниях я продолжал твердить им, что мы именно для того и существуем, чтобы обеспечивать выполнение предвыборных обещаний денно и нощно. И даже в самых сложных обстоятельствах мы должны поддерживать прогресс, в этом заключается наша обязанность; должны двигаться вперед, а не пасовать перед препятствиями. Я также неоднократно разъяснял на ежемесячных совещаниях, что нашу миссию и политическое будущее премьер-министра, которое зависело от волеизъявления других людей, нельзя отождествлять. Политическое будущее Блэра, скорее, зависело от того, чтобы вложенные в сферу здравоохранения огромные средства принесли дивиденды налогоплательщикам. Чиновникам в Уайтхолле показалось, что ослабление внимания к приоритетам со стороны премьер-министра означало сокращение усилий по осуществлению предвыборных обещаний вообще. И тогда мы бросили им вызов: премьер-министр поставил определенные приоритетные задачи, сказали мы, но когда он перестает уделять им должное внимание, энтузиазм по поводу реформ и их темпы ослабевают. Вот здесь-то у нас и появляется шанс доказать премьер-министру, что он не прав[120].

А между тем, когда у Блэра просто не было технической возможности проводить итоговые совещания, мы их не отменяли. Мы приглашали министров, я председательствовал, заслушивали отчеты соответствующего постоянного заместителя министра или другого высокопоставленного руководителя. Краткую сводку отсылали Блэру заранее, а затем отправляли еще и резюме. И по возможности, чтобы соблюсти все формальности, мы даже старались проводить итоговые совещания в зале заседаний Кабинета министров[121]. По мере возможности мы старались поддержать впечатление, что все шло, как обычно, и сохранять иллюзию присутствия премьер-министра и его неустанного интереса к происходящему. Правда, и я не устаю удивляться этому, даже в самый разгар серьезнейших международных событий на пике международного кризиса, Блэр все же улучал время, чтобы периодически высказываться по тем рутинным запискам, что мы ему отсылали. Как-то весной я встретился с ним в холле на Даунинг-стрит, 10, и он спросил: «Ну, как там, на внутреннем фронте?» И я ответил, что темпов мы не сбавляем. Тут он улыбнулся и снова куда-то исчез, как Чеширский кот.

Как ни странно, но после начала военных действий в Ираке у меня появилось гораздо больше времени для тщательной проработки всех данных и отслеживания процесса выполнения предвыборных обещаний, поскольку мне уже не нужно было так часто присутствовать на совещаниях на Даунинг-стрит, 10. Труд в рабочей комнате Группы – в сердце машины, обеспечивающей реализацию реформ, – возбуждал и будоражил воображение; персонал был отличный, а задачи необычайно увлекательны. Например, на протяжении предшествовавшей войне в Ираке недели, когда шли оживленнейшие парламентские дебаты, я, сидя на рабочем месте, часами пытался понять, почему показатели времени ожидания в приемных покоях больниц и перечни стоящих на очереди больных не сокращались в ожидаемом темпе. Еще я спорил с Министерством внутренних дел, будучи не в состоянии понять причины их самоуспокоенности по поводу статистики грабежей: да, частота преступлений снижалась, но не настолько быстро, чтобы люди начали чувствовать себя на улице в безопасности, как было, скажем, в Нью-Йорке. И вся моя Группа в полном составе оказывала давление на Министерство образования, добиваясь от них более четко разработанного плана реформирования лондонских школ, того самого плана, который в итоге принес столь внушительные результаты.

«И началась война», – произнес когда-то Авраам Линкольн[122]. Но война с Ираком скоро и закончилась. Я смотрел телевизионные репортажи, в которых показывали, как низвергали статуи Саддама Хусейна, в офисе у Эндрю Торнбулла и одновременно сообщал ему последние данные о выполнении предвыборных обещаний и о результатах нашей работы. Блэр был накануне посттравматического военного синдрома, но пока он уделял много внимания предвыборным обещаниям и намеченным приоритетам. Иллюзию присутствия премьер-министра и его неустанного интереса к реформам в стране пришлось поддерживать достаточно долго, и все это время мы работали с огромным напряжением. А когда Блэр вернулся, он увидел данные более обнадеживающие, чем когда-либо ранее. Мы уже дошли до вершины холма, но в то время это еще не было ясно.

Будущее целевых показателей

В начале 2003 г. Гордон Браун отчасти с подсказки Гаса Макдональда стал всерьез размышлять о будущем приоритетных целей. Они неизменно служили источником политических разногласий: одни политики стремились всячески их опорочить, а другие беспокоились за их выполнение. Наиболее дискредитирующая критика сводилась к тому, что осуществление приоритетов породило большое количество бюрократии, от которой стонали директоры школ, руководители служб здравоохранения и шефы полиции.

Эту тему в разговоре со мной затронул Макдональд, полагавший, что пришло время все взвесить загодя, до бюджетной сметы 2004 г., определиться, сколько приоритетных задач должно быть у правительства, и решить, как объяснить общественности успех или неудачи в какой-либо из областей. Как следует расценивать согласие со всеми предложенными целями? Является оно положительным результатом или же свидетельством индифферентности? С моей точки зрения, которую я и высказал Макдональду, министерства должны уметь сочетать в своей работе осуществление амбициозных замыслов с рутинными целями. Кроме того, амбициозных вызовов не должно быть слишком много. Применительно к некоторым сферам, полагал я, нам нужны не столько задачи, сколько прозрачность в их освещении. Иными словами, общественность вполне удовлетворит регулярная публикация открытых и объективных данных по ряду параметров, а не постановка некоей отдаленной цели. Незадолго до этого я прочел книгу мэра Нью-Йорка Рудольфа Джулиани, где он ратовал не за количество целей, которые считал политически рискованными, а за прозрачность в работе по их достижению. Он упорно публиковал все данные по преступности с указанием каждого полицейского участка и такой же подход применял к статистике по тюрьмам и государственным услугам.

Браун поднял эту тему в январе 2003 г., во время подготовки к серьезному выступлению перед Фондом социального рынка (Social Market Foundation)[123], которое предстояло в следующем месяце. Большую часть речи предполагалось посвятить тому, где и когда должны преобладать рыночные отношения. Но была еще часть, в которой был заинтересован лично я, и касалась она будущего приоритетных задач. Мы с Ником Макферсоном из Казначейства снабдили Брауна серией сводок по этой теме. Я был уверен, что, несмотря на страшную занятость, Блэр в курсе происходящего. И мы приступили к формированию серьезной политической позиции относительно будущего целей.