Шпага императора - Вячеслав Коротин

– Каюсь, Денис Васильевич, я слегка погорячился – не та сейчас погода, чтобы вести сапы к стенам вражеской крепости, земля такая, что не расколупать. Да и фугасы закладывать – проблема: и земля опять же, «тяжёлая», и виден раскоп будет на белом снегу сразу. А если даже свежим сыпанёт, то не гарантирую срабатывание шнуров – слишком сыро.

– Так что же ваши минёры могут взрывать? – не преминул спросить Бедряга.

– Мосты. Причём во время прохода по ним противника. Минировать дома, чтобы заряды сработали только тогда, когда их потревожит враг, если в эти дома заселится. Обрушить артиллерийские гранаты с деревьев на колонну французов в лесу, если знаем, что она пройдёт именно этой дорогой. В конце концов, швырнуть с коней динамитные шашки под ворота какого-нибудь укреплённого пункта… Но, естественно, следуя к этим самым воротам вместе с приличным количеством кавалерии, которая будет прикрывать наше действо.

– То есть вы хотите, чтобы гусары и казаки своими жизнями прикрыли вашу возможность это проделать? – немедленно взъерепенился ротмистр.

– Михаил Григорьевич. – Я старался быть максимально корректным. – Если имеется задача что-либо взорвать, то она должна быть выполнена. Вы себе представляете, как это могут сделать пять-шесть всадников, кинувшихся на ворота крепости? Даже не крепости – крепостушки. Сколько из них доскачет до цели?

Кажется, дошло.

Но и у Дениса Васильевича хватило мудрости и сообразительности спустить тему на тормозах:

– Уверен, что никаких сомнений относительно храбрости и мужества наших друзей-минёров у тебя нет и не было. А относительно этих качеств у майора Демидова… Надеюсь, моего свидетельства достаточно?

– Даже этого не требуется, – слегка смутился ротмистр. – Прошу Вадима Фёдоровича извинить меня за не совсем корректное изложение своих мыслей и торопливость в суждении.

– Не стоит извинений, вы меня нисколько не обидели, а забота о своих подчинённых только делает вам честь как начальнику. К тому же, господа, совсем необязательно устраивать кавалерийскую атаку на ворота, это только один из методов. Подходящий лишь в том случае, если требуется взять укрепление с хода. Если в нашем распоряжении будет ночь, то всё можно организовать значительно менее рискованно и более эффективно.

– Любопытно.

– За пару часов до рассвета мои ребята с минами подползут к воротам и заложат заряды…

– И что, они проваляются там до самой зорьки на морозе или взорвут сразу? Как атаковать ночью?

– Минуту терпения, Денис Васильевич. Разумеется, оба эти варианта отпадают. Заложив динамит…

– Что заложив? – снова перебил меня гусар.

– Динамит, – терпеливо повторил я, – новое, очень мощное взрывчатое вещество, разработанное мной. Так вот, после этого они активируют замедлители, и мины взорвутся приблизительно через два часа. Наши основные силы уже будут готовы и атакуют пролом сразу после взрыва.

– Толково, – подал реплику и Бедряга. – Но только в ноябре за два часа до солнышка почти все французы уже проснутся. Я не знаю, как эти ваши замедлители устроены, но нельзя ли их установить не на два часа, а на четыре-пять?

– К сожалению, это малореально – чем на большее время их устанавливаешь, тем серьёзнее расхождение с реальным временем их срабатывания. Да! Есть ли возможность заранее пошить для таких «пластунов» плащи или накидки из белой ткани, чтобы они были менее заметны на снегу?

– Ну вы и задачи ставите… – командир отряда пришёл в состояние некоторого ошаления. – На данный момент, конечно, так вдруг белую материю не найти, но если встретятся подходящие «ворота» – отыщется. Хоть и всё бельё прикажу своим сдать на это дело. И с себя сниму…

Однако утром выяснилось, что все наши планы на эту тему можно смело похерить: ночью здорово подморозило, и Кречетов доложил, что динамитные шашки «заслезились». То есть капризный и зловредный нитроглицерин вылез на свободу. Такое транспортировать нельзя. Да и хранить по соседству тоже чревато.

Пришлось нежненько и аккуратненько, по одной-две шашки, отнести к ближайшей речке и тупо утопить. Сердце кровью обливалось, когда я представлял, сколько труда и средств затрачено на создание каждого из этих «взрывбрикетов». А что поделаешь?

Рыбы, конечно, в этой речушке потравииим! Гринпис бы меня за такое просто линчевал. Ну да ладно, может, где-то ниже по течению пара плотвичек или лягушек от стенокардии избавится.

Шпага императора

Эх, жаль, что нет речек подходящего калибра в восточных окрестностях Смоленска. Кроме самого Днепра, разумеется. Но и он в этих местах пока совсем не тот, каким станет на Украине.

Однако и здесь любой мост через эту водную артерию, ещё не успевшую стать великой, уже оброс каким-нибудь населённым пунктом. А значит, там имеется французский гарнизон, эту переправу обороняющий и контролирующий. Так что нечего и мечтать устроить засаду отступающим войскам Наполеона где-то у реки. Это даже не обсуждалось. А какие варианты?

В лесу? Это значит, что наша кавалерия, которой предостаточно, уже лишится всех своих козырей…

В чистом поле? Ну и где там спрячешься вблизи тракта?

В придорожной деревеньке? Да там много народа и не укроешь. А если серьёзные силы сразу пожалуют? Тогда не мы их, а они нас гонять будут по всей близлежащей географии…

Сошлись всё-таки на лесе, только местечко выбрать нужно поудобнее…

– Двадцать всадников! – выкрикнул казак, подскакав к месту нашей «лёжки».

Ишь ты – целых двадцать! Это чего же Мюрат так расточительствует? Запросто так два десятка кавалеристов отправляет в никуда. У него вроде с кавалерией полный швах иметься должен: и в генеральном сражении чёрт знает сколько лошадей потеряли, и после этого чуть ли не сплошная бескормица… Да и подковы у них летние, без шипов – должны ноги ломать…

Не иначе предварительная разведка. По всей вероятности, какой-нибудь маршал следует…

– Скачи дальше! В лес свернёшь не раньше, чем через две версты. Понял?

– Так точно, ваше высокоблагородие…

– Давай уже!

Топот копыт быстро растаял в зимней тишине леса. Хотя какая она зимняя? – третья декада ноября. Но погоды стояли самые что ни на есть предновогодние.

И не далее чем сегодня ночью как лес, так и дорогу здорово завалило свежим снегом.

– Всем спрятаться! – гаркнул я своим. – Передовой отряд пропустить беспрепятственно.

Ландшафт по обеим сторонам дороги немедленно стал совершенно безжизненным. Изображать из себя сугробы пришлось недолго – довольно скоро появились французские кавалеристы. То ли гусары, то ли конные егеря – я разницы в форме их одежды в наполеоновской армии не понимаю. И у тех, и у других расшитые доломан и ментик (в данном случае ментики надели в рукава)… А вот меховая шапка вместо кивера говорит о том, что перед нами чуть ли не гвардия самого Бонапарта.

Вспомнилась картина Жерико, что-то типа: «Офицер гвардейских конно-егерей идёт в атаку…» – так там главный персонаж имел приблизительно такой же прикид… Цвета, правда, не помню. У этих ментики красные.

Ну и пусть себе рысят дальше – не для такой шелупони в количестве двадцати экземпляров мы готовили «торжественную встречу». Даже если за ними никто не следует – слишком мелкая рыбёшка для такой масштабной операции, как задуманная нами.

Наконец минут через пять показался и главный объект нашей сегодняшней «рыбалки» – колонна тех же самых не то конноегерей, не то гусар. Причём человек с пятьдесят. За ними карета (на санных полозьях, разумеется), а после явно ещё конница в неведомом количестве. По зубам ли нам такая «рыбина»? То есть после соединения отрядов народу у нас хватает, но качественно, будем откровенны, французской гвардии уступаем…

Но не пропускать же такую аппетитную добычу просто так – как минимум маршал по нашей дороге следует, а то и САМ…

– Пропустишь два-три десятка, – зашептал я Кречетову, – и рви. Понял?

– Не извольте беспокоиться, ваше высокоблагородие, всё сделаем в лучшем виде.

В лучшем виде он сделает! Я и сам ни черта не уверен в стопроцентной эффективности что подрубов, что зарядов, что взрывателей – погода не очень располагает к подобной уверенности. Ладно, не будем понижать боевой дух личного состава – пусть верит в успех, и оный не замедлит прийти…

Десять всадников мимо, пятнадцать, двадцать… Мой унтер дёрнул верёвку, и на стволе придорожной ели послушно отозвалось. Плеснуло пламя, выбросило дымом, грохнуло, и не очень пожилое дерево накренилось в сторону тракта. Ну а дальше его потянула к себе планета.

С разницей в пару секунд то же самое произошло и на противоположной стороне дороги, и две, хоть и не вековых, но вполне солидных ели, упав, перегородили путь следования атакованного нами кортежа. К тому же при падении лопнули бочонки с дёгтево-скипидарной смесью и щедро обрызгали своим содержимым ветки, сучья и хвою рухнувших деревьев. Два простых пороховых пакета, брошенных моими минёрами, немедленно организовали посреди дороги весёлый «мегакостёр».