Недетские сказки о смерти, сексе и конце света. Смыслы известных народных текстов - Ульяна Нижинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Похищать в сказках могут как саму невесту, так и её рубашку, крылья и другие предметы, принадлежащие ей. Эти мотивы – косвенные следы существовавшего обычая кражи женщин.
Заметим, что сюжетов с умыканием в русском фольклоре встречается больше, нежели с брачным боем молодожёнов или самопросватанием невесты. Говорят, что сказка активно формировалась как жанр именно в эпоху патриархата – в этом и объяснение этого интересного наблюдения.
Если умыкание в фольклоре распространено широко, то купля-продажа не является популярным брачным мотивом народного творчества.[633] Редкая сказка сообщит нам о покупке невесты. Но всё же есть и такие. Например, в сказке из сборника Афанасьева «Купленная жена» Иван, беспутный купеческий сын, кутила и пьяница, покупает себе в заморской стороне девицу. Та, в свою очередь, оказывается мудрой царевной, она помогает молодому повесе встать на путь истинный и преобразоваться в благородного человека. В итоге покупка оказывается выгодной…
Ещё один древний брачный обычай – проживание героя в доме тестя до свадьбы и отработка за право жениться – встречается в русских сказках в основном по типу «Незнайка». Сюжет их сводится к следующему: мачеха изгоняет царевича, по совету коня он надевает рубище (лохмотья) и на все вопросы отвечает «не знаю», затем поступает работать садовником к некоему царю, в него влюбляется царская дочь, тайно герой трижды избавляет хозяина от врагов, о чём впоследствии узнаёт всё государство, в итоге юноша женится на царевне.[634]
Герой может быть садовником, как в этом примере, а может выполнять какую-либо другую домашнюю работу:
«– А чо умеешь делать?
– Да чо надо, то и буду.
– Носи вот воду в кухню».[635]
Об этом старинном обычае свидетельствуют не только сказки, но и этнографические материалы. Профессор Максим Ковалевский отмечает, что если жених не давал выкупа за невесту, «то потому, что она приобреталась… древнейшим порядком… отработком…».[636] Юноша отрабатывал в доме невесты год или два, после чего тесть отпускал его, отдавая все вещи, находившиеся в жилище его дочери, а также саму дочь. Невеста становилась собственностью мужа, и он уводил её к членам своего рода. По словам Ковалевского, такой порядок заключения брака существовал «бок о бок» с «овладением женой силой или хитростью».[637]
В период феодализма в русских сказках закрепляется мотив одаривания героя невестой как некой ценностью. Женщина до замужества принадлежала мужчинам своей семьи, и её желание при выборе будущего супруга не учитывалось. Старшие представители рода могли дарить её по разным причинам.
Сказка мотивирует одаривание героя спасением царевны: «Награжу, – сказал царь, – выдам за тебя Дарью».[638] Или невеста отдавалась в ответ за оказанную услугу; заяц соглашается ночевать с героем на могиле отца, если тот выдаст за него свою сестру: «Отдашь за меня старшую сестрицу замуж, так ночую».[639] Иногда жених в сказке получает девушку в качестве выплаты за спасение жизни отца: «Я отпущу тебя домой невредимого…подарю цветочек аленький, коли дашь ты мне слово честное купецкое… что пришлёшь заместо себя одну из дочерей своих, хороших, пригожих».[640]
Таким образом, каждая новая ступень в развитии семейных отношений отражалась в сказке. В устном творчестве народ выражал свой идеал брачного союза, определял систему ценностей, прав и обязанностей, характерную для той или иной эпохи. Выходит, наши сказки вовсе не простые и уж точно не детские.
Интересно, а какие сказки о создании семьи сочиняли бы люди сегодня?
Как заполучить жениха: умыкнуть или купить?
Брак умыканием известен не только древним славянам, но и народам Африки, Центральной Азии, Кавказа, Океании. Более того, в некоторых странах, где долго сохранялись матриархальные ценности, было принято похищать не девушек, а мужчин.
В Бенгалии и на Филиппинах кража жениха сопровождалась его притворным сопротивлением. А на Суматре женщины могли не умыкать себе мужей, а покупать.[641]
В русских народных сказках встречается мотив покупки супруга. Например, Финист Ясный-Сокол спрашивает у честного народа: «Как вы рассудите, с которой женою мне век коротать – с этой ли, что меня продавала, или с этою, что меня выкупала?»[642] Однако существовал ли такой обычай у древних славян – вопрос неизученный, но очень интересный!
______________________________
(Для ваших заметок)
Глава 8. Сказки об апокалипсисе
Курочка Ряба: о чём нам недосказали в детстве
Есть в русском фольклоре и сказки о конце света! Такова, например, коротенькая история про курочку Рябу, которая часто оказывается первой побасёнкой малыша. Дитя ещё и говорить толком не умеет, а про деда и бабу слушает внимательно! Взрослые же недоумевают: зачем дед с бабкой плачут над растёкшимся по полу яйцом? Они же хотели его разбить! И что за странное утешение обещает Ряба старикам: мол, снесу вам яйцо простое, а не золотое? Давайте разберёмся, о чём нам недосказали в детстве.
А начнём с того, что сегодня малышам читают не оригинальный текст сказки, а литературное изложение Константина Ушинского (1824–1870), знаменитого русского педагога. Его авторский пересказ «Рябы» был напечатан в учебнике «Родное слово» в 1865 г., и каждый кроха, который учился читать и писать по этой книге, знал «Рябу» в этом изложении.
Именно у Константина Ушинского курочка в конце сказки утешает рыдающих стариков простым яичком. А в оригинальном тексте, записанном Афанасьевым, история звучит совсем иначе:
Как у нашей бабушки в задворенке
Была курочка-рябушечка;
Посадила курочка яичушко,
С полки на полку,
В осиновое дупёлко,
В кут под лавку.
Мышка бежала,
Хвостом вернула –
Яичко приломала!
Об этом яичке строй стал плакать,
Баба рыдать, вереи хохотать,
Курицы летать, ворота скрипеть;
Сор под порогом заку́рился,
Двери побутусились, тын рассыпался;
Поповы дочери шли с водою,
Ушат приломали ⟨…⟩
Попадья квашню месила –
Всё тесто по полу разметала;
Пошла в церковь, попу сказала ⟨…⟩
Поп стал книгу рвать –
Всю по полу разметал![643]
Этот вариант «Рябы» записал в Архангельской губернии в XIX веке исследователь А. Харитонов и передал запись Александру Николаевичу, который, как известно, включал в свой сборник народные сказки в том виде
