Венец одержимых. Золотые миражи Востока - Юрий Ходырев

лестницы с карабкающимися по ним врагами. Осадные башни медленно ползли к городу из их амбразур в защитников Тира летели тучи стрел, а отряды отчаянных головорезов готовили откидные мостики для решающего броска на стены. В них полетели сосуды с «греческим огнем». Несколько башен загорелось и обрушилось. Натиск сарацин захлебнулся, и они отошли, оставив среди обломков лестниц и оружия убитых и искалеченных воинов. Приступы повторялись в течение нескольких дней, но успеха не имели.

Конрад выждал, когда мусульмане устали и потеряли бдительность, и с наступлением сумерек предпринял внезапную вылазку. Она дала хорошие результаты: было уничтожено несколько осадных орудий и захвачены важные пленники.

На какое-то время обстрелы города прекратились. Осажденные пребывали в недоумении: что же замыслили сарацины? Ясным холодным утром к крепости прибыл отряд всадников. Они спешились и подвели к воротам высокого седого воина в христианской одежде. На стену вышел Конрад с ближайшими помощниками и вглядевшись в стоявших внизу людей, с ужасом узнал в пленнике своего отца, Вильгельма Монферратского!

Увидев руководителя обороны Тира, глашатай сарацин громогласно объявил:

– Султан приказывает немедленно сдать город! Иначе этот рыцарь будет казнен!

Один из конвоиров обнажил саблю и подошел к Вильгельму. Конрад молча смотрел на отца и не знал, как ему поступить. Стоявшие вокруг него бароны замерли в полной растерянности. Не колебался лишь старый воин. Его мощный голос заставил врагов вздрогнуть:

– Сын! Негоже торговаться с неверными! Города не сдавай!

На стену вышли готовые к стрельбе арбалетчики. Конрад нашел глазами Салах ад-Дина, сидевшего на коне в окружении эмиров, и крикнул:

– Мы скорее сами убьем славного рыцаря, чем отдадим тебе крепость!

Внимание тысяч людей устремилось на султана, бросавшего удивленные взгляды то на Конрада, то на его отца. В наступившей тишине был слышен трепет знамен, да позвякивание уздечек на беспокойных конских головах. Пораженный несгибаемой волей отца и сына, Салах ад-Дин приказал отпустить пленника! Эта сцена ошеломила и христиан, и мусульман, на мгновение притушив в их сердцах огонь взаимной ненависти. Никогда доселе они не видели, чтобы в смертельном споре один из противников проявил высокое благородство в ответ на железную неуступчивость другого.

Упорная осада продолжилась. Однажды с юга появилась эскадра галер из Египта. Христианам пришлось увести свои суда в гавань и поднять цепи, закрыв в нее вход. Казалось, мусульманам удалось зажать Тир в прочное кольцо сплошного окружения. Однако Конрад не смутился. Темной ненастной ночью он собрал свои галеры, посадил на них самых опытных воинов, скрытно вышел из гавани и напал на вражеские суда. Разгром был полный, в плен попал даже командующий египетским флотом!

В конце зимы Салах ад-Дин подтянул подкрепления и бросил на приступ свежее войско. Христиане из последних сил сбрасывали на атакующих камни, обрушивали штурмовые лестницы и рубили прорвавшихся на стены врагов. И отчаянный натиск сарацин захлебнулся в крови, натолкнувшись на несокрушимое мужество рыцарей. Как оказалось, это был последний штурм. Под холодным ветром и моросящим дождем осаждающие начали сворачивать шатры. В лагере поднялись высокие столбы дыма от сжигаемых осадных орудий и ненужного имущества. Мусульманское войско длинной разноцветной лентой потянулось на юг. Конрад устало смотрел ему вслед и не верил, что это – долгожданная победа! Его окружили ликующие соратники, отстоявшие единственную христианскую твердыню на Святой земле.

В конце весны в Тир начали прибывать корабли с небольшими отрядами крестоносцев. Конрад в сопровождении Робера приходил в порт встречать этих энтузиастов и радовался их кипучей энергии. Высокий седой рыцарь с молодыми искрящимися глазами узнав, что перед ним находится правитель города, с почтением приветствовал его:

– Славный маркграф! Христиане восторгаются твоим мужеством. Великий понтифик объявил новое паломничество. Сорок лет назад я воевал здесь юным оруженосцем и сейчас решил тряхнуть стариной и вот, я снова на Святой земле! Располагай мною.

Конрад с уважением посмотрел на отважного старца:

– Очень рассчитываю на твои советы. Когда ждать прибытия основных сил?

– Большое дело быстро не делается. Император Барбаросса должен выйти из Регенсбурга со дня на день. Он двинется длинным путем, через Константинополь, и будет здесь года через полтора или два. Французский король Филипп собирает деньги. Английский король Генрих воюет с сыновьями. Когда они будут готовы к походу, непонятно. Однако самые нетерпеливые подвижники собираются самостоятельно и будут прибывать сюда с попутными кораблями.

Правитель ободряюще кивнул рыцарю. В горле у него встал комок, и он впервые испытал острое чувство принадлежности к великой христианской общности. Там, на далекой родине его не забыли и спешат на помощь!

И действительно, имя Конрада, вставшего на пути несметных полчищ сарацин, набатным призывом прокатилось над христианским миром. Успешная защита Тира взволновала сердца истинно верующих. Они восприняли представителя славного рода маркграфов Монферратских, как героя, вышедшего из старинных рыцарских баллад, собравшего вокруг себя горстку воинов и личным примером вдохновившего их на бессмертный подвиг. О нем говорили, им восторгались, ему посвящали стихи и песни, его имя упоминали в молитвах. Знаменитый трубадур Прованса Бертран де Борн прислал отважному воителю письмо поддержки: «Государь Конрад! Я вас поручаю Богу; и я был бы там с вами, клянусь вам, если бы медлительность графов, герцогов, князей и королей не заставила меня отступить от намерения…»

Вскоре в Тире узнали о выступлении в поход императора Барбароссы. Смутные слухи давали возможность следить за его перемещениями. Конрад очень верил в него: тот еще молодым рыцарем участвовал во втором паломничестве и был надежным помощником германского императора, своего дяди. И хотя тогда крестоносцы потерпели поражение, будущий удачливый полководец и обладатель прозвища «барба росса», то есть «красная борода», проявил себя отважным воином!

Дисциплинированные германцы размеренной поступью продвигались к цели, преодолевая реки, пробиваясь через перевалы и втаптывая в землю всех, кто осмеливался встать на их пути. На венгерских равнинах император провел смотр своих сил. Перед ним ровными рядами стояли 15 тысяч отборных рыцарей в сопровождении оруженосцев, 100 тысяч пеших воинов, и 60 тысяч всадников!

Местным народам не нравился поток вооруженных чужаков, шедших по их землям и часто за улыбками вождей прятался обман. Но Барбаросса обходил ловушки и засады, отбивал внезапные налеты вооруженных поселян. Он награждал за верность, карал за предательство и беспощадно истреблял неисправимых врагов, как хищных волков. Византийский император Исаак Ангел несмотря на обещание содействовать крестоносцам, вступил в переговоры с Салах ад-Дином и возобновил с ним старый договор, направленный против латинян. Константинопольский патриарх назвал рыцарей «псами» и призвал паству к сопротивлению, обещая отпущение грехов каждому, кто убьет пришельца.

Конрад не мог отделить в этих сообщениях правду от лжи и