Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности - Генри Каттнер

Дьявол встал и принялся, нахмурившись, мерить комнату шагами. Прошло какое-то время, прежде чем он поднял голову.

– Ладно, – сказал он деловым тоном. – Я согласен.

– Правда?.. – Фенвик вдруг почувствовал известное разочарование. Час пробил, пора ставить точку, но, может статься… Он посмотрел неуверенно на зашторенное окно. – А как… как же вы это сделаете?..

– Биохимия, – сказал дьявол. Теперь он решился и, казалось, был совершенно уверен в себе. – И квантовая механика. Ваш организм получит способность к регенерации, а, кроме того, придется осуществить кое-какие пространственно-временные изменения. Вы приобретете полную независимость от внешней среды. Среда – нередко самый фатальный фактор…

– А я? Я останусь таким же, как был, видимым, осязаемым, без обмана?

– Какой еще обман! – дьявол принял оскорбленный вид. – Если уж говорить об обмане, так, мне сдается, это вы пытаетесь надуть меня, а не наоборот. Нет, нет, Фенвик! Обещаю вам, вы получите по договору сполна. Станете закрытой системой, как Ахилл. Совсем закрытой, за исключением пятки. Понимаете сами, должна же быть какая-то уязвимая точка…

– Нет, – быстро вставил Фенвик, – так я не согласен.

– Боюсь, тут уж ничего не попишешь. Закрытая система обезопасит вас от любых внешних воздействий. А внутри системы будете только вы. Система – это же и есть вы. И это в ваших собственных интересах оставаться хотя бы чуточку уязвимым… – Дьявол махнул хвостом по ковру. Фенвик встревожился и пристально глядел на него. – Ведь если со временем вы сами решите прекратить свою жизнь, даже я не смогу защитить вас. Подумайте, в самом деле, ведь через несколько миллионов лет вам, может, и захочется умереть…

– Как не вспомнить Титона! – воскликнул Фенвик. – Я сохраню и молодость, и здоровье, и внешность, и все способности…[1]

– Конечно, конечно. Я сам не заинтересован в том, чтобы вас обманывать, условия меня устраивают. Я имел в виду, что вас, быть может, одолеет самая обыкновенная скука…

– А вы – вы скучаете?

– Бывало, – признался дьявол.

– Вы бессмертны?

– Естественно.

– Тогда почему же вы себя не убили? Или не смогли?

– Смог, – ответил дьявол уныло, – в том-то и дело, что смог… Давайте лучше поговорим об условиях нашего контракта. Бессмертие, молодость, здоровье… неуязвимость во всем за единственным исключением самоубийства. В обмен я получаю вашу душу после вашей смерти.

– Зачем? – неожиданно полюбопытствовал Фенвик.

Дьявол взглянул на него угрюмо.

– Ваше падение, как и падение каждой новой души, заставляет меня на минутку забыть о своей… – Он сделал нетерпеливое движение. – Однако все это софистика. Вот… – Он выхватил из воздуха свиток пергамента и гусиное перо. – Вот наше соглашение.

Фенвик прочел весь свиток с полным вниманием. В одном месте он поневоле остановился и поднял глаза на дьявола.

– Это еще что? – спросил он. – Я не знал, что надо оставлять залог…

– Разумеется, мне нужен своего рода залог. Или вы представите поручителя?

– Нет, конечно, – признался Фенвик. – Боюсь, такого не сыщешь даже в камере смертников. Какой же это залог?

– Кое-что из ваших воспоминаний. Все они, к вашему сведению, подсознательные.

Фенвик задумался.

– Стало быть, амнезия… А если мне нужны моя воспоминания?

– Но не эти. Амнезия – это когда исчезают сознательные воспоминания. А отсутствия той их части, которую я хочу, вы даже и не заметите…

– Это душа?

– Нет, – хладнокровно ответил дьявол. – Это лишь часть души, нужная часть, конечно, иначе она не представляла бы для меня никакой ценности. Но основная часть души останется при вас до той поры, пока вы сами не пожелаете передать мне ее посмертно. Вот тогда я соединю все вместе и завладею вашей душой. Однако это, безусловно, будет очень не скоро, а вы тем временем не испытаете никаких неудобств…

– Если я внесу оговорку такого рода в контракт, вы его подпишете?

Дьявол кивнул. Фенвик сделал на полях небрежную приписку и сразу же, покуда на острие пера не просохла кровь, поставил под договором свое имя.

– Вот, готово…

Дьявол изобразил на лице бесконечное долготерпение и подписался сам. Потом он взмахнул свитком, и тот растворился в воздухе.

– Ну что ж, – сказал дьявол, – превосходно. Теперь, пожалуйста, встаньте. Нужно произвести некоторые изменения в железах… – Лапы его безболезненно вошли Фенвику в грудь и совершили одно за другим несколько мелких быстрых движений. – Щитовидка… другие эндокринные… все эти железы можно переустроить так, чтобы ваш организм бесконечно регенерировал. Повернитесь, пожалуйста…

В зеркале над камином Фенвик увидел, как лапа страшного гостя тихонько влезла ему в затылок. На мгновение закружилась голова.

– Зрительный бугор, шишковидное тело… – бормотал дьявол. – Пространственно-временное восприятие субъективно… Так… Вот вы уже и независимы от внешней среды… Нет, еще минуточку. Осталось только…

Он крутанул кистью и быстро выдернул лапу – нет, кулак, плотно сжатый кулак, – из головы Фенвика. В ту же секунду Фенвик ощутил странную приподнятость.

– Что это вы сделали? – спросил он, оборачиваясь.

Рядом никого не было. Дьявол исчез.

А вдруг – а вдруг это был просто-напросто сон? Что ж тут удивительного – после таких событий кто угодно засомневается, не бредит ли он наяву. Галлюцинации редки, но ведь случаются… Выходит, он теперь бессмертен и неуязвим. Однако если верить здравому смыслу, все это психоз, да и только. Доказательства – какие у него доказательства?

Ну а сомнения – какие есть основания для сомнений? Бессмертие – это же не пустяк, это ощутимо. Внутренняя уверенность в безграничном благополучии. Переустройство желез, вот так штука! Мой организм теперь функционирует как никогда раньте, как никогда еще не функционировал ничей организм. Я теперь закрытая, самовосстанавливающаяся система, над которой ничто не властно, даже время…

Им овладело неведомое, все нарастающее ощущение счастья. Он закрыл глаза и вызвал в памяти самые ранние, самые первые свои впечатления. Солнечный зайчик дрожит на полу веранды… Муха жужжит… А его, утонувшего в тепле, качает, качает… Память не осознавала потери, мысль свободно путешествовала в прошлом. Равномерные взмахи и скрип качелей на детской площадке, а в церкви – гулкая, пугающая тишина. Дощатый ящик сельского клуба. Шершавая мокрая губка, обтирающая ему лицо, и голос матери…

Неуязвимый и бессмертный, он пересек комнату, открыл дверь, прошел по короткому коридору. Каждое движение наполняло его чувством удивительной легкости, полнейшей радости бытия. Он приоткрыл тихонько другую дверь и заглянул за нее. Мать спала, откинувшись на груду подушек.