Дар - Алексей Фурман

Русалка говорила негромко, с отрешенным видом и отсутствующим взглядом. Со стороны казалось, что она и сама пытается представить то, о чем говорит. И не очень-то у нее получается…

– Как, по-твоему, страшно жить в ТАКОМ Мире?

– Не знаю, – покачал головой ведун. – Твоих слов мало, чтобы понять это.

– Правильно, – русалка снова кивнула. – Чтобы ответить на этот вопрос, нужно испытать все, о чем я говорила, на своей собственной шкуре. И не сойти при этом с ума… Но тот, кто сможет это, тот, кому окажется под силу пережить, ощутить и принять сердцем то, о чем я говорила, а главное, смириться с этим – того ждет подлинное могущество. Ибо великая Сила заключена в противоположности всему тому, что мы знаем – в Неизвестности.

– Ты говоришь почти как наши Хранители, – тихо заметил ведун.

– Вот именно, что «почти», – быстро ответила русалка. – Ваши Хранители нашли свой способ говорить о Смерти, подобрали ей свое имя.

– Это всего лишь слова! Любой ведун знает об этом.

– Слова это путы для разума. Даже если нам кажется, что они близки к истине, за ними все равно ничего не стоит. Все, что можно сказать о Смерти – ложь, а ложью не добудешь Великую Силу.

Ведун слушал речи русалки и не то чтобы ясно понимал, скорее, смутно чувствовал, что ее рассказ в чем-то перекликается с жреческим Девятикнижием. Но чем, дальше он слушал, тем сильнее крепло у него подозрение, что рассказы об ином Мире, в котором правят Неизвестность и Смерть – всего лишь иносказание, и на самом деле русалка вела речь о чем-то совсем ином.

– Но если вам известна эта тайна, почему же древние народы до сих пор не обрели эту Великую Силу? – вырвалось у ведуна почти против его воли. Ему и самому был не до конца понятен смысл собственного вопроса. Что за Тайна? Что за Сила?

Спросил, и вдруг подумал: а что если… обрели? Да нет, такое не утаишь!

Во взгляде русалки промелькнуло недоверчивое удивление, которое сменилось печально-равнодушным сожалением. В этот момент, глядя в молодые на вид глаза собеседницы, ведун вдруг необычайно остро ощутил, НА СКОЛЬКО она на самом деле старше него.

– Почему рыба не может летать, а птица – жить под водой? Каждому свое. Жизнь длиной в многие столетия, в почти полной неуязвимости для болезней и врагов, не дается просто так. Когда впереди вечность, трудно ощутить близость конца. Все имеет свою цену, и есть вещи, которые невозможно совместить. – Русалка неожиданно усмехнулась. – Как говорил один мой… хм, знакомый из ваших, из людей: нельзя схватиться одной рукой сразу и за сиську, и за…

Ведун растерянно покашлял, потом усмехнулся. За время разговора он успел настроиться на серьезно-возвышенный лад, и вдруг такой неожиданный поворот.

– Грубовато, – согласилась русалка, бросив на ведуна быстрый насмешливый взгляд. – Но в самую точку. Те, кого вы называете нелюдью – Древние Народы. Древние. Пожалуй, в этом слове ответ на твой вопрос. Молодое деревце может согнуться и даже изменить направление роста, как случилось, например, с этим виалором, – русалка нежно погладила черную кору. – Вековой дуб можно только сломать…

Ведуну подумалось вдруг, что в мире и в самом деле творится что-то неладное, если уж русалки заговорили ТАК и о ТАКОМ.

– Если опасность грозит только людям, почему это заботит вас, русалов?

– Наш мир связан с миром людей. Теснее, чем нам бы того хотелось. И мы, увы, не можем разорвать эту связь, как бы нам этого ни хотелось. Изменится ваш мир – придется меняться и нам.

– Разве вы, как и все нелюди, не выиграете от того, что люди исчезнут с ваших исконных земель?

– Выиграем ли мы? – русалка усмехнулась. – Не знаю! Хотя… Наверное, если бы люди просто исчезли, это был бы не самый худший вариант.

– Возможно что-то другое? – нахмурившись, спросил ведун.

– Все возможно, – вздохнула русалка.

Солнце медленно двигалось по небосклону, и вслед за ним также медленно двигались ветви дерева, скрывавшие в своей тени ведуна и русалку.

– Жарко, – негромко и задумчиво произнесла русалка. – Озера мелеют… А зимой эта речка промерзла местами почти до дна. Пока здесь не было людей, все было по другому. Некоторые из наших усматривают в этом прямую связь…

– «После» не обязательно означает «вследствие», – так же негромко заметил ведун.

– Но может и означать, – еще тише откликнулась русалка.

– Те… – ведун замялся, подыскивая подходящие слова. – Кто жил в этом мире до нас, до людей, они погибли без борьбы? – спрашивая, ведун хотел узнать, можно ли вообще хоть как-то противостоять тем силам, что решали судьбы народов их мира.

– Нет, – русалка печально улыбнулась, и ведун понял, что она разгадала его уловку. – В нашем мире уже была большая война.

Слова русалки, несмотря на то, что они, казалось бы, давали надежду, не очень понравились ведуну.

«Уже была большая война» – невозможно было ошибиться в истинном смысле этих слов. Будет война. Но когда? С кем? Из-за чего? Ведун открыл было рот, но ничего не успел сказать.

– Но это была совсем не та борьба, которую ты имел в виду, – уже без улыбки добавила русалка. Это в корне меняло все дело и снова сбивало с толку, но по тону собеседницы ведун понял, что задавать дальнейшие вопросы бессмысленно – она не ответит. Русалка и так сказала слишком много.

– Спасибо тебе, – ведун склонил голову. – Я услышал больше, чем мог надеяться. Надеюсь, что и ты не впустую потратила время и узнала то, что хотела.

– Я узнала многое, – все так же тихо промолвила русалка. – И ничего. Ты изменился. Сейчас ты не такой, каким был еще неделю назад. Ты снова стал похож на того, о ком рассказывала мне когда-то Миэле.

– Как она? – чуть помедлив, спросил ведун.

– У нее все хорошо. Она передавала тебе привет. Сказала, что не держит зла.

– Я был тогда слишком молод и еще не закончил обучение… – начал ведун с извиняющейся ноткой в голосе.

– А сейчас ты его закончил?

Ведун открыл рот… и снова его закрыл. Русалка мягко улыбнулась.

– Я знаю, вы, ведуны, полагаете, что чувства мешают «Познанию», которому вы посвящаете свои жизни. Любовь, ненависть, влечение, отвращение – все это, по-вашему, вредит чистоте познающего разума. Но знаешь, что вредит этой чистоте больше всего? Стремление сохранить ее любой ценой! Истина – это наш мир, каким его видят Боги, в которых ты не веришь. Смертным не дано ее познать.

– Да… – ведун кивнул. – Стремясь к абсолютному знанию, нельзя забывать, что оно недостижимо. Так говорят Хранители. Для того, кто выбрал путь познания, важнее вопросы, на которые еще нет ответа.

– А если ответа вообще не существует? Такие вопросы для вас наверное просто бесценны!