Огненные цветы - Стефани Блэйк

Ванесса Уайлдинг сидела на краю кровати и, казалось, даже пошевелиться не могла.

– А что сказать Роджеру? И властям?

– А ничего. Веди себя так, будто понятия не имела о происходящем. Вообще-то лучше всего, если ты проклянешь меня с Брайеном. Сделай вид, что тебе невообразимо жалко беднягу Роджера. От случившегося никуда не уйдешь, а легко ли пережить измену собственной дочери? Ну ладно, родные, мне пора.

Равена порывисто обняла родителей и поспешно направилась к двери.

– Счастливо, родная, – с трудом выговорил герцог, глядя ей вслед. Он сел на кровать и обнял жену. Так они и сидели некоторое время, прижимаясь друг к дружке, словно остались вдвоем на всем белом свете.

Экипаж скрипел колесами и подпрыгивал на рытвинах в такт цокоту лошадиных копыт, так что по пустынной улице, казалось, марширует целый взвод солдат.

Вскоре впереди возникло бледное пятно.

– Мы почти у гавани, миссис Фарнсворт, – сказал кучер, заглядывая внутрь экипажа.

– Остановись, пожалуйста, на следующем углу, – откликнулась она. – По-моему, там надо повернуть налево, к третьему причалу.

В особых случаях, вроде этого, кучером был Сэмюэл, на которого всегда можно было положиться.

Внутри экипажа горели свечи в подсвечниках, прикрепленных к боковым стенкам. Шторки на окнах были плотно задернуты, что, наверное, подогревало любопытство ранних пташек либо ночных гуляк, очутившихся в этот час в районе ричмондской гавани. Они не могли не заметить, что экипаж был куда роскошнее тех, что обычно показывались на набережной, и, стало быть, заботящийся о своем инкогнито ездок – это не иначе как лихой капитан клипера, возвращающийся к себе на корабль от любовницы, дамы богатой и с громким именем. Предположение вообще-то небезосновательное, ибо, хотя судно уже практически отслужило свой срок, сам капитан считался кумиром и героем во многих странах.

Сэмюэл распахнул дверцу:

– Мы на месте, мэм.

Джесси перегнулась со своего места и положила руки на плечи своих спутников.

– Ну что ж, моя миссия закончена. Теперь вас ждет мадам. Счастливо, и удачи вам.

– А вы что собираетесь делать? – спросил Брайен. – Ведь Роджеру известно, кто вы такая на самом деле.

– Уйду в подполье. Может, удастся пробраться в Вашингтон – таким же способом, как вы сюда, а Роджер туда.

Брайен с Равеной расцеловали ее в обе щеки.

– Не знаю даже, что бы мы без вас делали, Джесси. А если уж на то пошло, то и вся страна.

– Пфу! Люблю авантюры.

– Не рискуйте понапрасну, Джесси. Работа у вас опасная.

– Да не волнуйтесь вы, – рассмеялась она. – С этой южной красавицей, – она ткнула себя в грудь, – ничего не случится. А теперь – вперед. Счастливо добраться, и привезите мне из Сан-Франциско какой-нибудь сувенир.

Брайен с Равеной ступили на землю и пошли по пристани в сторону, где виднелись четыре судна. От одного из них отделилась мужская фигура с фонарем в руках:

– Полковник О’Нил?

– Да, и миссис О’Нил.

Старик стянул с головы фуражку.

– Боюсь, мэм, вам будет здесь не слишком-то удобно. Моя посудина – это вам не «Индийская императрица».

– Да я уж вижу, – весело откликнулась Равена. – Но от этого только интереснее. Никогда не путешествовала на сухогрузе.

– В таком случае вам предстоит незабываемая прогулка, мэм, – буркнул старый моряк.

И это было еще слабо сказано. Слава Богу, хоть обошлось без приключений. Через сутки, примерно в полночь, они пришвартовались в Портсмуте, откуда отправились экипажем в «Слепую свинью». Над узким входом висело побитое ветрами, выцветшее изображение жирного кабана, поднявшегося на задние лапы, а между передними зажавшего палку наподобие тех, которыми пользуются слепые. Глаза у кабана были завязаны пестрой лентой, какую носят моряки. Брайен толкнул дверь и пропустил Равену вперед, в заведение, которым железной рукой правила Делла Спасски. Хозяйка произвела на вновь прибывших сильное впечатление. Гигантских размеров блондинка, где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью, с бюстом, как заметил Брайен, напоминающим два надутых воздушных шара, и задом, как у боевого коня.

Делла Спасски оказалась доброй, радушной женщиной, из тех, о которых говорят – золотое сердце.

Отец сказал бы: «алмаз в горсти пепла», – заметила Равена, когда они с Брайеном устроились в грязной комнате, где по полу и стенам бодро носились тараканы.

– Вам здесь будет вполне удобно, – успокоила их Делла. – Тут лучшая кровать во всем доме. Ею пользуются лишь избранные клиенты.

Равена завороженно посмотрела на ложе.

– Делла, девочка моя, – Брайен пустил в ход все свое ирландское обаяние, – твоя щедрость не уступит твоей красоте.

Делла уперлась руками в необъятные бедра и осклабилась во весь свой щербатый рот.

– Подмазываешься, малыш? Давай, давай, что бы ты там ни плел, мне по душе. – Она ткнула Равену локтем под ребро. – Вообще-то на постой я больше не беру. Можно сказать, в отставку вышла. Но для твоего приятеля, пожалуй, сделаю исключение. По-моему, он знает, как обращаться с девочками, а, сестричка?

– В самую точку попала, Делла. – Равена явно подыгрывала Брайену. – Везуха, право, не часто удается простой служанке вроде меня подцепить такого славного господина.

– Ну что ж, доброй вам ночи, голубки, – подмигнула ей Делла. – Может, чего выпить принести? Только скажите.

– Да нет, лучше соснем немного перед дорогой.

– Ну да, соснем, – снова подмигнула Делла. – Ладно, только чтобы ничего такого, ясно? Когда за вами придут, постучу.

– Спокойной ночи, – проговорили в унисон Равена с Брайеном и со смехом повалились на постель.

– Да, бабенка нам попалась та еще, – глубокомысленно заметил Брайен.

Равена обняла его.

– Ты и сам не понимаешь, как мудро поступил, согласившись взять меня с собой. Иначе эта амазонка изнасиловала бы тебя прямо на месте.

Брайен проснулся от того, что кто-то грубо тряс его за плечо. Вздрогнув, он открыл глаза. Не самое, право, лучшее начало нового дня – лицезреть Деллу Спасски.

– К вам пришли. – Делла покосилась на все еще спящую Равену. Смятое одеяло сползло вниз, обнажив ее грудь. – Что-то не похоже, чтобы вы нынче так уж много спали.

Брайен подтянул одеяло и сел на кровати.

– Где он?

Делла грузно отступила в сторону, и из-за спины у нее выглянул какой-то горбун с морщинистым лицом. Он улыбнулся Брайену беззубым ртом и приподнял замусоленную фуражку.

– Попрошайка Боб к вашим услугам, сэр, – сказал он на манер лондонского кокни, протягивая Брайену объемистый сверток, обернутый в коричневую вощеную бумагу и перевязанный крепкой тесьмой. – Поклон от мистера Пинкертона.