Безмолвный король - Амо Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я бросаю на Хейл злобный взгляд и молча прохожу мимо нее. Мне плевать, что она живет с моим отцом, но не плевать, что теперь она постоянно будет маячить рядом. Я спас ее много лет назад, потому что она была моим другом. Сейчас я ее ненавижу, но не стану лгать – тогда все было иначе. Я не любил ее, но и не испытывал к ней ненависти. Она просто была рядом, и я о ней заботился – поэтому я ее спас. Теперь я об этом жалею. Однако сейчас, когда я вижу, что происходит между ней и отцом, я думаю, что он тоже многое недоговаривает.
Я опускаюсь в одно из кожаных кресел в папином кабинете, а он наблюдает за мной, сидя за массивным письменным столом из красного дерева.
– Что случилось?
Я откидываюсь назад.
– Чертовски многое, но сначала я должен спросить тебя, знаешь ли ты о подземных тоннелях на Пердите?
– Да. – Он кивнул, наклоняясь вперед, чтобы стряхнуть пепел в пепельницу. – Конечно, знаю.
– И ты ими пользовался? – продолжаю я, наблюдая за его реакцией. Его глаза жмурятся от дыма.
– Да.
– Для чего?
– К чему все эти вопросы? – он изгибает бровь.
– К чему все эти секреты? – парирую я.
Он вздыхает и проводит ладонью по зализанным седым волосам.
– Нет никаких секретов.
Он снова стряхивает пепел, и я вижу, как задравшийся рукав пиджака обнажает край его татуировки.
Он был довольно развязным для своего возраста, и женщины – видимо, всех возрастов – к нему тянулись. Умные ограничивались сексом, а глупые, вроде Хейл, оставались и думали, что смогут его приручить. Его невозможно приручить. Перед ним был мой дед. Он ездил на «Харлее»[29] до самой смерти и правил преступным миром так же, как мой отец, – и я в будущем. Иногда я скучаю по деду. Он был единственным, кто действительно понимал все то дерьмо, что я чувствовал. Он был жестким, как мой отец, но никогда не был холоден. Он искренне любил свою семью, но был безжалостен со всеми остальными – мой отец не такой. Он просто безжалостен ко всем, и к черту семейные узы.
– Этот подземный путь используется для многих целей. Оружие, тела и все остальное.
– Наркотики? – спрашиваю я прямо, нуждаясь в таком же прямом ответе.
Я никогда не слышал о том, что Короли связаны с наркотиками, – дед бы перевернулся в гробу, – но, зная моего отца, можно ожидать чего угодно.
– Нет. Ты это знаешь.
Итак. Деньги, торговля девушками и «все остальное». Я не собираюсь и дальше настаивать на подробностях, поэтому продолжаю разговор.
– Катсия сбежала.
– Я знаю, но почему? – спрашивает он, наклонив голову. – Она неприкосновенна, сынок. Ты не можешь убивать всех, кто угрожает Мэдисон.
– Скорее, это связано с Нейтом.
Папа делает новую затяжку.
– Что с Натаниэлем?
– У него есть ребенок.
Он на секунду запинается.
– И?
– И это девочка.
Он закрывает глаза, его ноздри раздуваются.
– Боже. Кто ее мать?
– Тилли.
Папа вздыхает и наклоняется вперед.
– Я больше не могу прятать Лебедей, сынок. Из-за этого я выгляжу слабым. Нам необходимо чем-то жертвовать. Что мы имеем? Назревает война, Катсия хочет отомстить всем нам и разоблачить Королей и Круг. Тяжелая работа многих поколений вот-вот будет уничтожена.
Я откидываюсь на кресле и наклоняю голову.
– Тогда мы убьем ее прежде, чем она это сделает.
– Она неприкосновенная, сынок. Мы не можем.
– Неприкосновенная для кого? Насколько я понимаю, она – дерьмо на подошве моих ботинок.
Папа массирует виски и тушит сигару.
– Бишоп, не все в этом мире черно-белое. Ее происхождение лишает нас права ее трогать. Если мы покончим с ней, то покончим и с ее родом, а мы не можем брать на себя такую ответственность.
– Но она, черт возьми, посягает и на Королей, и на Круг.
– Круг – не наше дело, сынок. Они будут обращаться с ней соответственно, как и мы.
– Хорошо.
Я достаю сигарету и закуриваю. Папа прищуривается, глядя на меня, и я ухмыляюсь. Ему стоило бы сказать мне выбросить сигарету, но он этого не делает. Его черты лица расслабляются. Я выпускаю густое облако дыма.
– Так о чем ты думаешь? Я знаю, что у тебя есть план.
– Конечно. – Он кивает. – Но сначала скажи мне, где Мэдисон и Тилли?
Я усмехаюсь, стряхивая пепел.
– Угадай.
Он пожимает плечами, его внимание переключается куда-то в сторону.
– Не знаю, отсиживаются в какой-то гостинице?
Моя ухмылка становится шире.
– Не угадал. Попробуй еще раз.
– Бишоп, загадки – это ваше дело, а не мое. Давай короче.
– Еще одна попытка. Ну же, развлеки меня…
– Если хочешь развлечься, я просто закажу тебе несколько стриптизерш, чтобы ты не тратил мое время.
Я смеюсь, откинув голову.
– Хорошо, старик. – Затем я с ухмылкой затягиваюсь дымом. – Они с мамой.
– Что?! – рявкает он, его глаза устремляются прямо на меня. – Что ты имеешь в виду под словом «мама»?
– Они с ней. Включая Татум и ребенка.
Папа, кажется, обдумывает мои слова, а затем немного смягчается.
– Черт, это бы никогда не пришло мне в голову. Ни для кого не секрет, как сильно твоя мать ненавидит всех твоих девушек. Она использует любую возможность, чтобы упомянуть об этом в каждом журнальном интервью.
Я хмыкаю.
– Именно поэтому они с ней. И, к слову, моих девушек это никогда не отпугивало.
Он фыркает.
– Это потому, что ты мой сын.
Мы с папой давно не шутили, и мне приятно вступить с ним в словесную перепалку.
– Хейл… – продолжаю я. Отец мрачнеет. – Просто… она слишком молода.
– Не ввязывайся в это.
Я пожимаю плечами.
– Не буду, пока ты держишь все под контролем. Имей в виду, что когда война кончится, большую часть времени я буду в городе.
– Ты можешь быть там, где тебе нужно. А сейчас вернемся к плану.
Я замечаю, что он не упомянул о колледже. Он не хочет, чтобы я уезжал. У него были свои планы на мое будущее: обучить меня всему необходимому и передать мне семейный бизнес. Моя мама, напротив, выступала за колледж. Она никогда не хотела для меня такой жизни. В полной мере она осознала это, когда я стал старше. Но что они знают? Я давно решил, чем я хочу заниматься. Это моя жизнь, и я хочу пойти по стопам отца. Не знаю, в каких сейчас отношениях мои родители, но я почти уверен, что мама не
