Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере - Людмила Новикова

В итоге, хотя белому руководству на Севере удалось сформировать народное ополчение, боевое значение его было невелико. Гимназисты, старики и люди с физическими недостатками, которые составляли его основу (многие из них впервые взяли винтовку в руки), не представляли собой серьезной боевой силы. И даже когда осенью 1919 г. белое командование начало направлять ополченские дружины на фронт, они едва ли могли сделать больше, чем охранять дороги и склады, поить мобилизованных солдат на отдыхе чаем и уговаривать их воевать[777]. Тем не менее ополчение, включившее в себя широкие круги городских обывателей, служило для белого командования важным символом всенародной борьбы против большевиков. Но еще большее значение для Северного фронта имели крестьянские партизанские отряды. Именно они превратили белую борьбу на Севере действительно в народную гражданскую войну.

Белые партизаны

Партизанские отряды, состоявшие из крестьян-добровольцев, действовали почти на всех участках Северного фронта. Они не страдали от дезертирства, демонстрировали высокую боеспособность и отличались лояльностью режиму. В отличие от красных партизанских отрядов или «зеленых» партизан, скрывавшихся в лесах от реквизиций и мобилизаций[778], о белых партизанах периода Гражданской войны почти ничего неизвестно. Тем не менее именно они сыграли ключевую роль в Гражданской войне на Севере.

Главным условием появления на Севере партизанского движения стала относительная неподвижность линии фронта. После того как в 1918 г. белое наступление застопорилось, утонув в осенней распутице и в ожидании скорых холодов, Северный фронт расположился отдельными боевыми заставами. Они прикрывали основные линии коммуникаций вдоль рек, железнодорожных путей и главных дорог. Из-за особенностей местности – труднопроходимой, болотистой и лесистой – и малого количества войск, задействованных с той и другой стороны, на Севере не было непрерывной линии фронта. Поэтому прифронтовые деревни нередко становились легкими жертвами разрушительных и жестоких рейдов мобильных большевистских отрядов.

Подобные рейды больше, чем что-либо другое, способствовали появлению партизанского движения. Об этом свидетельствует история действий красных отрядов под командованием Алексея Щенникова на Пинеге и Морица Мандельбаума на Печоре. Немногочисленный, но хорошо вооруженный отряд особого назначения под руководством члена Архангельского губисполкома А.П. Щенникова был организован в Котласе в сентябре – октябре 1918 г. Первые части отряда, насчитывавшего около 150 бойцов при нескольких пулеметах, в середине сентября появились в верховьях Пинеги. А во второй половине октября отряд проделал глубокий рейд вниз по течению реки и подчинил себе ряд волостей. Захватив по дороге транспорт с хлебом, направленный из Архангельска для пропитания жителей Пинежского края, Щенников оказался обладателем двух самых важных рычагов власти – военной силы и продовольствия[779]. Использованы они были для установления красного влияния на Пинеге и раскола пинежской деревни.

Опираясь на штыки и сочувствие части пинежского населения, прежде всего молодых фронтовиков, командование отряда стало создавать комбеды, а в ноябре созвало съезд советских работников уезда. Как позже на 1-й архангельской губернской конференции РКП(б) признавался участник рейда Ставров: «…нельзя сказать, что это были лица выбранные, так как Съезд пришлось созывать почти по усмотрению т. Кулакова [одного из руководителей отряда. – Л.Н.] и моему». Также он отмечал: «…по нашему личному усмотрению было вынесено постановление о расстреле негодных элементов. По постановлениям Комитетов бедноты расстреливали – быть может это будет преступление – по 18 или даже по 20 человек… [У]ездный исполком и местные исполкомы вообще считали это правильным»[780].

Комбеды и исполкомы опирались в своих действиях на военную силу отряда Щенникова, который вел себя как на завоеванной вражеской территории. Он терроризировал население и широко реквизировал хлеб и крестьянское имущество, включая лошадей, сено и скот. Члены советов и исполкомов и участники отряда в первую очередь распределяли реквизированные припасы между собой. Были широко распространены денежные контрибуции. За уклонение или сопротивление следовала смерть. Расправы сделались действительно массовыми, когда на Пинеге появились значительные белые и союзные силы. В ряде волостей руководство отряда объявило мобилизацию населения в возрасте от 17 до 50 лет вместе с лошадьми и телегами с целью вывезти из края зерновой хлеб и реквизированное имущество. Чтобы подавить возможное сопротивление, красноармейцы брали заложников из населения и расправлялись с людьми, подозревавшимися в симпатиях к белым. По свидетельству очевидцев, только в селе Карпогорское было решено казнить более сорока человек. Перед смертью им выкалывали глаза, разрубали лицо и половые органы, мучали, многократно погружая в ледяную реку Пинегу. Священник Чухченемского прихода Михаил Шаньгин был изрублен на куски. На других жертвах расправ подошедшие белые солдаты насчитали до 22 штыковых ран[781].

При отступлении отряда Щенникова члены комбедов и исполкомов, опасавшиеся мести со стороны односельчан и белых сил, отходили вместе с ним, часто уводя с собой свои семьи. Они создали красный партизанский отряд, на основе которого в начале 1919 г. был сформирован 160-й красный стрелковый полк[782]. В то же время по мере отхода красных сил на оставленной ими территории шло быстрое создание отрядов самообороны из местных крестьян, стремившихся не допустить новых набегов и отомстить обидчикам. Целые волости добровольно мобилизовывали наличное мужское население для борьбы с красными. Уже к началу 1919 г. численность постоянно действовавших крестьянских отрядов на Пинеге доходила до 700 человек. Существовали Верхнепинежский, Труфаногорский, Печезерский, Юрольский, Завраский и Подборский отряды. Они слали архангельскому командованию просьбы о помощи вооружением и военной силой[783].

На Печоре роль, схожую с отрядом Щенникова, сыграл отряд под командованием австрийского «интернационалиста» Морица Мандельбаума. Он действовал осенью 1918 г. по приказу командования красной 6-й армии. Пароход с красноармейцами, численность которых не превышала 80–100 человек, появился на Печоре в середине сентября 1918 г. Чтобы предотвратить возможное сопротивление, подплывая к селу, Мандельбаум обстреливал его из ружей или пушки, после чего красноармейцы окружали и занимали деревню. Затем следовали грабежи и расправы, жертвами которых вначале становились священники, более обеспеченные представители населения и жители, подозревавшиеся в сочувствии белым. Красноармейцы Мандельбаума порой применяли жестокие пытки. Сохранились свидетельства, как людей обнаженными клали под открытый кран кипящего самовара и держали так, пока не вытечет вся вода. Среди убитых встречались даже женщины и дети[784].

Панику на население края наводило то, что отряд, ограбив село один раз, нередко возвращался, и реквизиции, пытки и расстрелы начинались заново. Так, село Усть-Цильма, административный центр Печорского уезда, впервые подверглось разгрому в середине сентября 1918 г., когда красноармейцы Мандельбаума арестовали и частично расстреляли членов местной администрации, реквизировали наличность уездного казначейства и имущество богатых жителей села. После недолгого постоя отряд отправился дальше. Однако через две недели, когда в Усть-Цильму с низовьев реки Печоры пришла баржа с хлебом, пароход с красноармейцами появился вновь. Отряд захватил продовольственный склад потребительского кооператива и провел новую серию арестов и реквизиций. Возмущение действиями Мандельбаума на Печоре стало повсеместным, когда накануне отступления командование отряда отдало приказ сжигать склады с хлебом, который нельзя было вывезти. Это вызвало всеобщий протест в крае, где привозной хлеб имелся в недостаточном количестве. Жители печорских сел стали организовывать добровольные отряды самозащиты, вооружаясь имевшимися на руках примитивными берданками. Они слали в Архангельск настойчивые просьбы прислать подкрепления и оружие для отражения красных набегов[785].

Обстоятельства возникновения вооруженных крестьянских отрядов на Севере России напоминали причины появления «зеленого» движения[786]. Однако стремясь, как и «зеленые», защититься от реквизиций и отомстить обидчикам, северные крестьяне не желали оградить деревню от любого внешнего вмешательства или в принципе от Гражданской войны между белыми и красными. Напротив, они всеми силами пытались заручиться покровительством и поддержкой одной из сторон.