Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере - Людмила Новикова

Таким образом, партизанская гражданская война в значительной степени выросла из традиционных конфликтов в северной деревне. Нередко соседние волости служили основой для двух враждующих партизанских отрядов. Поэтому белые и красные крестьяне-добровольцы часто почти не отличались друг от друга по социальному или имущественному положению. Выбор партизанами «своей» стороны в Гражданской войне во многом оставался случайным. Он в первую очередь зависел от того, кто именно являлся главным обидчиком, кто из противников мог оказать бóльшую помощь и не допустить того, чтобы волость стала ареной непрекращающихся грабежей[802].

Белое командование и партизаны

Белое руководство Северной области плохо понимало причины появления крестьянских отрядов и настороженно относилось к поступавшим к нему просьбам о помощи. Оно опасалось, что население, получив оружие, может повернуть его против белой власти. Тем не менее со временем оно не только начало снабжать партизан всем необходимым, но и само выступило инициатором создания партизанских отрядов там, где раньше их не существовало. Превращение крестьянских повстанческих групп в белые партизанские отряды и затем в полу-регулярные части северной армии хорошо документировано на примере Тарасовского отряда белых партизан.

Отряд, получивший свое название от большого села Тарасово в южной части Холмогорского уезда, состоял из крестьян Порецкой, Петровской и части Церковнической волостей. Эти волости располагались в промежутке между железнодорожным и двинским участками белого фронта и, по сути, не контролировались ни одним из противников. По сообщению делегации от тарасовских крестьян, прибывшей в Архангельск для переговоров с белым командованием в середине декабря 1918 г., эти волости начиная с августа в течение двух с половиной месяцев находились в прифронтовой полосе, регулярно подвергаясь разорительным набегам «красноармейцев-большевиков». Особенно печально известен был отряд И.Я. Гайлита, бывшего главы административно-судебного отдела Холмогорского уездного исполкома. Красноармейцы Гайлита, снабжавшиеся за счет местного населения, отбирали у крестьян хлеб и другое имущество, вывозя его целыми обозами. Жители, страдавшие от неоднократных грабежей, воспользовались появлением в середине октября 1918 г. в Порецкой волости небольшого союзного отряда, чтобы организовать самооборону и предотвратить новый набег красных. Несколько деревень добровольно мобилизовали все мужское население, способное носить оружие, в возрасте от 18 до 45 лет, и к декабрю в отряде насчитывалось уже около 320 партизан[803].

Отряд сразу проявил себя как внушительная боевая сила. Уже в конце октября партизаны при содействии союзников неожиданным рейдом выбили красноармейцев Гайлита из села Тарасово, захватив обоз, винтовки с патронами и мешки с награбленным крестьянским имуществом. После отхода союзного отряда партизаны решили защищать территорию своими силами. В ноябре 1918 г. они вновь отбили у красных временно оставленное село Тарасово, освободив попутно ряд деревень и захватив обоз, два пулемета и три десятка пленных. Преимущество партизан было в том, что, превосходно зная местность, они делали глубокие и неожиданные для противника обходы. Они пробирались десятки верст лесами, где не было не только дорог, но даже тропинок. Поэтому, внезапно нападая то здесь, то там, они могли успешно действовать против значительно превосходивших красных сил. Так, 2 декабря партизаны отбили атаку полутысячного отряда красноармейцев, который при поддержке трехдюймового орудия и двух автоматических пушек попытался вновь занять Тарасово. Хорошее знание местности и поддержка со стороны местного населения обусловили и то, что потери партизан были сравнительно невелики. В то время как число погибших и раненых в стычках с партизанами красных бойцов исчислялось сотнями, сам Тарасовский отряд за два месяца боев потерял только 25 человек убитыми и столько же ранеными[804].

Несмотря на боевые успехи партизан, они остро нуждались в помощи со стороны белой власти. Представители тарасовских партизан Денис Потехин и Егор Харитонов, прибывшие в декабре 1918 г. в Архангельск, просили белое командование срочно оказать помощь отряду продовольствием, медикаментами, оружием, а также по возможности деньгами и дополнительной вооруженной силой. Разоренные волости не могли снабдить партизан даже теплой одеждой и обувью для зимней кампании. Партизанам не хватало и собственной артиллерии, чтобы противопоставить ее пушечному огню противника. Наконец, указывая на переутомление бойцов, руководители отряда просили прислать подкрепления, чтобы дать бойцам отдохнуть на тыловых позициях и привести в порядок запущенное хозяйство[805].

Обращение тарасовских партизан было не первой просьбой о помощи, полученной белым руководством. Уже с октября 1918 г. в Архангельск приходили телеграммы и приезжали делегации от крестьянских отрядов самообороны, просившие о присылке оружия, офицеров и оказании военной поддержки в борьбе с красными. В первое время белое руководство опасалось высылать оружие крестьянам, сомневаясь в их лояльности. Однако оно также боялось, что потеряет свой авторитет, если будет препятствовать самозащите населения края. Поэтому с согласия штаба белые и союзные части эпизодически делились с партизанами продовольствием и оружием, а местные правительственные комиссары раздавали им винтовки и патроны[806].

К декабрю 1918 г., убедившись, что партизанские отряды превратились во внушительную военную силу и ведут активные боевые действия против большевиков, белое правительство и штаб начали оказывать им регулярную помощь. Так, тарасовским партизанам в ответ на их просьбы был направлен транспорт с хлебом, теплой одеждой, оружием, боеприпасами и медикаментами. К ним также выехали инструкторы-офицеры. Это позволило отряду увеличить свою численность к январю 1919 г. до 600 человек. В Холмогорском уезде, помимо Тарасовского, действовал также Селецкий партизанский отряд, который вырос до 600 бойцов к концу февраля. На Пинегу еще в декабре во главе группы офицеров-инструкторов отправился капитан П.Т. Акутин, снабженный деньгами и оружием. К январю 1919 г. под его командованием находилось уже до 700 человек. При поддержке белых властей организовались небольшие отряды под Шенкурском и в долине реки Онеги. В Печорском крае был создан партизанский отряд в 500–600 человек. В результате уже к концу января 1919 г. белые партизанские отряды составляли существенную боевую силу общей численностью до 2,5 тыс. человек[807]. Видя их содействие обороне области, белое командование вскоре стало само инициировать создание крестьянских отрядов и направлять оружие и инструкторов в прифронтовые волости[808].

Чтобы усилить партизанское движение, зимой 1918/19 г. Северное правительство распространило на партизан многие преимущества, которыми пользовались солдаты регулярной белой армии. Партизаны теперь получали солдатский паек и денежное довольствие, их семьям выделялось денежное и продовольственное пособие, а также обеспечение в случае увечья или гибели кормильца[809]. Тогда же белое командование начало преобразовывать партизанские отряды в ополченские дружины, а затем включать их в состав регулярных белых полков. Тарасовский и соседний Мехренгский партизанские отряды были переименованы в Тарасовскую ополченскую дружину, Селецкие и плесовские партизаны образовали Селецкую ополченскую дружину, куда было дополнительно мобилизовано население окрестных волостей до 45-летнего возраста включительно. Пинежские партизаны-добровольцы составили основу создававшихся в уезде регулярных частей[810]. Таким образом, партизанские формирования постепенно превращались в части регулярной Северной армии.

Несмотря на включение партизанских отрядов в состав северных полков, они тем не менее во многих отношениях отличались от частей, созданных на мобилизационной основе. В частности, они нередко имели особую внутреннюю структуру. Как сообщал из Пинеги капитан Акутин, там применялся принцип «территориального комплектования войск»: «волости составляют взводы и отряды, взводы по деревням делятся на отделения, в отделениях ближайшие родственники составляют звенья». В качестве офицеров крестьяне также предпочитали видеть местных уроженцев, поэтому Акутин просил Архангельск присылать ему офицеров – выходцев из Пинежского уезда[811].

Помимо особого внутреннего устройства, партизанские отряды отличала привязанность к конкретной местности. Характерно, что северные партизаны были известны не по имени командира, но по той местности, где они действовали. Единственным партизанским лидером, имевшим некоторую известность, был, пожалуй, Максим Ракитин, руководитель отдельного Шенкурского партизанского батальона, иногда упоминаемого в источниках как отряд Ракитина[812]. Имена же командиров тарасовских, селецких, онежских партизан почти не встречаются в документах.