Крымский Джокер - Олег Голиков

Как не прокручивал в уме создавшеюся ситуацию, ворочающийся без сна Фролов, выходило только одно — с утра звонить Георгию, а там будь что будет. В том, что бывший спецназовец и уголовник Кликунов, с внушительным погонялом «Клык», действительно отобьёт Карытина у людей Гриба, Борис почему-то не сомневался. И он представлял себе, какая тогда поднимется волна в занесённом осенним снегом Киеве.

«Ну, допустим, схватят они все входы-выходы… А Жорик на дно вместе с этим карасём ушлым заляжет. Надо ему сказать, чтобы с утра затарил свою хату хаваниной, на всякий случай. Главное — чтоб Клыка никто не опознал. А кто его здесь может опознать? Только старуха… Надо напомнить этому урке, чтоб не светился почём зря. А Лиду убедить, что не стоит даже и приближаться к клиенту. Пусть, пока идёт операция, в этом тереме сидит тихо. И не высовывается…»

Борис совсем уж собрался сейчас позвонить Кликунову. Он тихо встал с кровати и пошёл к столу, где лежал ноутбук. Вытащив из потайной полочки телефон, он с минуту покрутил его в руках и, сам не зная почему, внезапно передумал. Привычка не вести никаких серьёзных телефонных разговоров в незнакомых помещениях подарила ему ещё несколько часов жизни.

А в это время наверху, дедушка Гриб давал последние наставления своим хлопцам.

Трое крепких парней с напряжёнными лицами внимали каждому слову хозяина.

— Значит от так.… Возьмёте тихо этого фраера — каждому по пять штук отломиться. Про другие расклады даже не хочу говорить. А где Цыган?

Охранники переглянулись. За всех ответил Хохол:

— Та хто его зна… Балакав, що на годыну…

Ломакин разозлился так, что даже топнул ногой:

— Балакав, балакав!.. Шоб через полчаса здесь был этот Ромео, бля! Слышь, Саныч? — он повернулся к Шурику.

— Понял, Иваныч.… Уже звоню.

Дед Гриб ещё раз осмотрел свою гвардию и, успокоившись, подвёл черту:

— Ну, вроде как всё. Сегодня все здесь ночуют. И чтоб никакой травы! — он строго посмотрел на Хохла и погрозил ему кулаком. Тот недоумённо пожал плечами, и Гриб продолжил:

— Завтра с утра Васька Каретник тачки подгонит.… И часам к десяти, ребятушки — по коням — и к посольству. Да оденьтесь как-нибудь попроще. Хотя… — он немного брезгливо посмотрел на стоящих перед ним широкоплечих мужиков в чёрных кожаных куртках и устало махнул рукой: — Куртки хоть свои эти поснимайте.… За версту очко напрягают.

Всё. А Цыган как прорисуется — ко мне его!

И Василий Иваныч пошёл ещё раз обсудить с Афанасьевой предстоящую операцию.

… Внизу во флигеле, бритоголовый Шурик в пятый раз набрал номер мобильного телефона Коли Цыгана. И опять ему ответил монотонный голос оператора, что абонент недоступен.

Колька Цыган был теперь мало кому доступен. Он неловко, со склонённой на грудь головой, сидел в чёрном джипе, припаркованном на ярко освещённой улице прямо у обочины.

Его красивые цыганские глаза, за которые он так переживал во время стычки с Клыком в ресторане, мутно смотрели в одну точку.

На подножку джипа из неплотно закрытой двери, капала тёплая густая кровь, расплавляя тонкий слой первого осеннего снега…

Утром, одиннадцатого ноября, древний город за одну ночь переместился в царство зимы.

Бледное солнце пробилось из-за уходящих на восток снеговых туч и несмело заиграло огоньками на белом снежном покрывале. К утру снегу навалило столько, что очистительные машины, с рассвета посыпающие улицы песком, делали уже пятую ходку за сыпучими материалами.

Проснувшись, Карытин открыл глаза и резко вскочил с кровати. Яркий, отражённый снегом свет, льющийся из окна, он принял за разгар дня, но, посмотрев на будильник, успокоился. Полдевятого…

Потом он глянул на соседнюю кровать. Она была пуста и аккуратно прибрана. Витёк забрался обратно под тяжёлое пуховое одеяло, и подумал, а не вздремнуть ли ему ещё часок…

Но заснуть никак не получалось. Разламывалась после вчерашнего голова. И даже то обстоятельство, что последнее время, выпивая, Карытин научился жёстко контролировать количество выкуренных сигарет, не помогло скрасить утренний отходняк. Хотя вчера, он несколько раз отказывался от предлагаемых Толстым перекуров, во рту всё равно стоял противный привкус минисигар «Кэптон блэк». Угораздило же в конце пьянки найти эти крепкие сигарретос у Лося на подоконнике и обкуриться ими по-полной!

Поэтому утреннее похмелье было суровым как и раньше, когда при одной мысли о табачном дыме приходилось бежать к унитазу, и там в слезах стоять подолгу, вызывая конвульсии пустого желудка.

«Надо завязывать с бухалом», — мелькнула у Витьки привычная мысль.

Он нехотя выбрался из кровати и неловко поковылял в ванную комнату. Стоя под бодрящими струями горячей воды, Витька с удовольствием вспоминал окончание вчерашнего вечера. Они с Володькой, вдоволь наоравшись и раздав страшные клятвы друг другу в вечной дружбе, попытались вызвать по телефону девиц из объявлений в какой-то газете, которую Толстый надыбал на лоджии. И которая, при более внимательном рассмотрении, оказалась прошлогодним номером «Автомира». Потом заявился заспанный Лось, разбуженный настоятельными телефонными просьбами Карытина прислать им двух роскошных грудастых блондинок. Быстро оценив ситуацию, Лосяра бесцеремонно схватил их с Володькой обоих за шиворот, и как котят отнёс в детскую комнату с компьютером и двумя кроватями. Уходя, обернулся и сердито приказал:

— Тихо сидеть, Квазимоды! По стенкам размажу…

Толстый после таких обещаний, наскоро стащив с себя одежду, сразу покорно засопел А Витька ещё попытался, включив компьютер, выйти в виндовую программу «мессенджер», чтобы в реальном времени пообщаться с Розовым. Но быстро запутался в паролях — и никуда не вышёл…

«Реально посидели… — улыбнулся он, просушивая свои светлые короткие волосы феном, — хорошо ещё, что я до Димона в инете не достучался! А то бы по буху нарассказывал бы ему здешних ужасов…».

Закончив с причёской, Карытин насухо вытерся и пошёл на кухню заценить последствия вчерашнего вечернего выступления. Но там было всё сияло чистотой. Даже в пепельнице на подоконнике не было ни одного окурка. Из приоткрытой форточки тянуло ядрёным морозцем.

«Клёво — чуваки всё поубирали.… Когда же они, интересно, проснулись?»

Довольный увиденным, Виктор включил электрочайник и побрёл в зал. Там он увидел двубортный костюм, который вчера выдал ему Лось. Он, накинув на себя чистую футболку, стал его примерять. Тут в двери провернулся ключ. В комнату из прихожей просунулась огромная голова Игоря.

— Хорош… Прямо натуральный Риббентроп, итить твою! Я же говорил, что в пору будет костюмчик-то!

— Ну да… А длина? Твой отпрыск чо — баскетболом увлекается? — недовольно протянул Витёк, наступая на длинные брюки, — где теперь его подшивать?

— Сам подошьёшь. Тебе в этом прикиде недолго гужеваться… И осторожно шей, лилипутбрюки потом взад отпороть придётся.

Бодрый и свежий от мороза Лось, кряхтя, нагнулся, и стал подворачивать на Витьке брюки. Потом дал приятелю лёгкий подзатыльник и ушёл в другую комнату искать иголку с ниткой. Витька в это время принёс с кухни вскипевший чайник, банку кофе, две чашечки и водрузил всё это хозяйство на столик.

— Эй, сохатый! А Толстозадого где потерял? — спросил он, осторожно наливая кипяток в тоненькие фарфоровые чашечки.

— Так он мне доверенность на свой рыдван накатал, забрал бабло — и сдёрнул на вокзал. А вы что — по-другому договаривались?

Лось, вернувшись со швейными принадлежностями, удивлённо посмотрел на Виктора.

— В принципе нет. Просто я не думал, что он так срулит резко. Не попрощавшись…

— Так вы, бля, вчера всю ночь прощались! Плакали даже… Совсем меня достали!

Витёк улыбнулся и осторожно прихлебнул горячий кофе:

— А-а-а.…Ну, тогда ладушки… Кофе будешь?

Лось кивнул, и порывшись в карманах своего огромного, в серую клетку, твидового пиджака, достал сложенный вдвое листок бумаги:

— Он тут записку тебе чиркнул.… И книжку вот эту… — он показал на полочку возле дивана, где лежала «Волшебная гора», — оставил тебе в подарок.

Виктор поставил на столик чашечку с кофе и развернул протянутый листок.

«Не сердись, чувак, что я так внезапно сдёрнул! Наш договор я выполнил. Но сам понимаешь — полностью погружаться в твои проблемы мне не очень бы хотелось. Спасибо тебе, говоря словами Шарапыча, за доброту, за ласку… Желаю тебе удачно рвануть в штаты. Хотя, честно говоря, не представляю, что тебе, реальнейшему чувачелле, там делать. Будешь в Крыму — заезжай!

Жду писем, посылок, переводов. Толстый».

Внизу был адрес и два телефона — мобильный и домашний. И приписка:

«Могилку твоей тётки сам отыщу — и памятник поставлю. Ну всё, Витёк, бывай!»