Сбывшиеся сны печальной блондинки - Яна Розова

Я начала корчить из себя Даму с Камелиями, Калашников все больше накручивал обстановку, готовя моего «жениха» к неизбежному исходу, он приходил ко мне каждый день, передавал привет от Олега и колол мне, помимо антибиотика, уколы, которые должны были подготовить меня к действию препарата, который поможет изобразить мою смерть. Рафик играл в войнушку, а Камиль мрачнел с каждым днем.

Прошла неделя. Во вторник Дима Калашников прошептал при «осмотре», что прибывший анестезиолог рассчитал для меня дозу препарата. Машина «Скорой помощи» со всем необходимым для реанимации уже готова. Завтра все случится!

В среду я лежала пластом, ничего не ела и даже не открывала глаз. Старалась пролежать так до прихода Димы. Он пришел. На этот раз разговор о состоянии моего здоровья велся прямо у моей постели. Калашников сказал, что надежды больше нет. Я умираю, и он очень сожалеет. Надо было отвезти меня в больницу еще месяц назад!

Ханмурзаев реагировал довольно сдержанно. Он давно был обработан на предмет плавного перехода в состояние соломенного вдовца. И все же я с глубоким удивлением обнаружила, как шевельнулось во мне что-то вроде небольшой обиды. Ах, женщины, даже на смертном одре хотим нравиться!

Рафик уселся на диване, в самом дальнем конце комнаты, ожидая неизбежного.

Воспользовавшись отсутствием контроля, Дима достал уже готовый шприц, наполненный голубоватой жидкостью и, глядя мне в глаза, ввел его в вену. Сначала я стала немного остывать. Прямо сразу почувствовала, как холодеют ступни. Дима держал меня за руку, считая пульс. Он был напряжен, сдвинутые брови и закушенная губа говорили об искреннем волнении. Конечно, я же могла умереть каждую минуту! Потом Калашников рассказал, что очень боялся спутать действие препарата с настоящей смертью. Вдруг бы у меня оказалась аллергическая реакция на какой-нибудь компонент?

— Проси, чтобы позвали Ведищева, — прошептал он.

— Рафик, — сказала я тихо и слабо, входя в роль и очень жалея себя. Ханмурзаев подошел к постели. — Рафик, мне так плохо… Кажется, я умираю… Обещай мне…

— Что? — его голос чуть дрогнул. Неужели проняло?

— Обещай… Пусть Ведищев меня похоронит!

Рафик поднял руки ладонями вверх, будто успокаивая меня и одновременно клянясь выполнить прихоть умирающей.

— Обещай, — повторила я.

— Обещаю, — сказал он твердо. — Ведищев приедет за тобой.

Вот теперь можно было умирать! Для меня сериал «Золушка в логове безумца» подошел к концу.

Вообще же ощущения у меня были странные. Я немного приподнялась над постелью и зависла над ней, сквознячок пробежал по спине, висящей в воздухе. Голова, а потом и все тело тихо закружились. Потом стало не хватать воздуха. Я хотела сказать об этом Диме, но его нигде не было. Никого нигде не было, меня тоже нигде не было… Я хотела крикнуть, но вместо этого как-то страшно содрогнулась всем телом. Мышцы рук, ног, шеи перестали подчиняться, потом все стало темнеть — и мое сознание погасло.

Глава 11

Ведищев сидел в своей машине, нервничая и ожидая звонка Димы. Как только Калашников констатирует «смерть» Аллы, он наберет номер Олега. Олег ждал звонка и боялся его. Он не хотел слышать слова «Алла умерла», даже зная, что это все спектакль для спасения любимой из плена. «Скорая» стояла позади автомобиля Олега. Медбрат и медсестра перекуривали, сидя на ступеньке фургончика, и тоже ждали сигнала. Вадим Николенко, так звали анестезиолога, уже подготовил все для реанимации. Приятель Олега, специально приехавший к другу на выручку, ходил по обочине дороги размеренными шагами, заложив руки за спину. Он тоже ждал. Ждал и очень волновался, не имея возможности контролировать реакцию пациента на препарат.

За последнее время слишком многое произошло. Олег закурил, дивясь на свои трясущиеся пальцы.

Он по-прежнему находился под следствием, но кое-что все-таки изменилось. Теперь его дело вел молодой парень — Павел Седов. Следователь он был дотошный и пока что ни разу на допросах не нахамил Ведищеву, в отличие от покойного Ефремова, намеренно злившего вспыльчивого дантиста, чтобы помешать ему трезво обдумывать ответы. В тот день, когда Олегу пришлось стать свидетелем настоящих криминальных разборок и Алла стала заложницей этого психа Ханмурзаева, к делу прибавилось еще два трупа. Парень и девушка, застреленные амбалом Ахмедом, оказались еще теми штучками! Это были брат и сестра, занимающиеся, так сказать, семейным бизнесом. По данным ФСБ, они находились в розыске в трех регионах и фигурировали в добром десятке дел, заведенных органами милиции по всему югу России. Олег знал, что Седов выяснил, кто свел милую семейку с Закарьяном и, самое главное, зачем. С этим «сводником» Закарьян сидел по малолетству в тюрьме. Почерк покойного киллера, Владимира Пескарева, был хорошо известен — он виртуозно попадал в сердце жертвы. Не составило труда доказать, что Пескарев застрелил Летягина, Лавренева, Симонову, Касевича и Таицкого, охранника в клинике Ведищева. Тем более что пистолет, из которого были застрелены все трое, нашли у мертвого Володи в руках.

Таким образом, обвинение в убийствах с дантиста было снято. А уж признание Вагифа, что Ефремов подтасует факты в деле Ведищева, чтобы тот выглядел преступником, вообще расставляло все по своим местам. Ефремов не успел доделать нужные бумаги, и Седов получил дело Ведищева в таком виде, что отпали последние сомнения.

Самое главное — Алла! Только бы с ней все было хорошо. Только бы сработал этот водевильный план, только бы не ошибся со своим волшебным эликсиром Вадим. Только бы быстрее это кончилось! Больше всего сейчас хотелось дотронуться пальцами до теплых полных губ Аллы, а потом целовать их и знать, что теперь так будет всегда.

Загадывать на будущее — дурная примета, но планировать свою жизнь — очень полезная привычка. Теперь план Ведищева был такой: вызволить Аллу и отсудить у жены Кирилла. Помучавшись расхожими суждениями о том, что ребенку нужна мать, и только семья из родных людей даст ребенку тепло, Олег решил попытать счастья. Нет, Кирилл должен расти с отцом и впитывать от него только все лучшее.

Конечно, Алла заметно сторонилась ребенка, но она не сможет долго противостоять своему материнскому инстинкту. Ей захочется компенсировать мальчику отсутствие матери. Тогда она попадется крепко: любовь и чувство вины, секс и материнский инстинкт, семья, которую она наконец получит, — вот удочка со множеством крючочков для золотой рыбки! А если будет общий ребенок… Так, стоп, вот именно это и называется «загадывать»!