Сбывшиеся сны печальной блондинки - Яна Розова

— Хорошо, Рафик, пусть будет так, как ты решил, — ответил Камиль, опустив голову.

«А ведь у него есть револьвер!» — снова досадливо подумал Ведищев и напрягся: вот сейчас! И точно — Ханмурзаев еле заметно повернул голову влево. Олег размахнулся и с силой запустил кусок бронзы в голову великана. Удар чуть выше виска был достаточно сильным, но не для Ахмеда. Он только пошатнулся и с удивлением обернулся на Олега. Сейчас все зависело от Камиля. Что выберет серый кардинал? Свою великую дружбу с полусумасшедшим диктатором, генералиссимусом над парой сотен голодных мальчиков из диких горных аулов, или все-таки захочет жить сам и позволит выжить Алле и Олегу, а вместе с ними и многим другим, кто уже обречен на смерть безумием Ханмурзаева?

Камиль стоял неподвижно, он не думал ни о чем, он ждал смерти. Однако, и это было одной из особенностей его ума, как только смерть отдалилась на несколько секунд, мозг, разбуженный зарядом адреналина, получил команду инстинкта самосохранения и заработал в бешеном ритме. И на двух уровнях. Один уровень, скорее эмоциональный, чем интеллектуальный, готовил аргументы, обосновывающие отречение Камиля от всего своего прошлого. На этом уровне Рашидов бегло проглядел кадры из далекой юности: Рафик ломает руку Андрюхе Твердохлебову, самому злобному притеснителю Камиля в ПТУ, Рафик знакомит Камиля, местного отстоя, со своими крутыми дружками, и никто не смеет показать, что презирает Камиля. Рафик советуется с новым другом по своим делам и восхищается изворотливым умом Камиля. Дальше шли совсем другие картинки, совсем другие воспоминания — постепенное перерождение Ханмурзаева, его агрессивность, нездоровая властность, презрительное отношение к старому другу, почти брату, подозрительность диктатора… Последнее воспоминание — вот этот кивок головой в сторону Ахмеда, сигнал к расстрелу.

Второй уровень сознания Камиля прокручивал несколько вариантов разрешения сложившейся ситуации в новых условиях, с учетом помощи Ведищева.

Прошла секунда, необходимый период обработки информации, и оба уровня выдали Камилю готовое решение — он поднял руку с револьвером, быстро и точно прицелился и выстрелил. Ахмед вроде бы даже успел удивиться, когда смерть юркнула в дырку от револьверной пули, вошедшей в его тело прямо в висок. Гигант рухнул на пол с ужасающим грохотом. Теперь, сообразил Камиль, времени осталось совсем мало. Кто-нибудь из орлов обязательно поднимется посмотреть, что случилось и не нужна ли пророку его помощь?

Ведищев не видел, как Рафик неуловимым движением достал свой серебристый пистолетик из-за пояса. Вид оружия, скорее всего, остановил бы дантиста. Но, не видя его, он просто бросился на врага сзади и своим мощным телом успел сбить его с ног до того, как Рафик спустил курок. Рашидов воспользовался новой секундой времени и метнулся к павшему Ахмеду. Боковым зрением он увидел, что дантист уже заметил оружие Ханмурзаева, зажатое в его левой руке. Теперь у Ведищева не было выбора — пистолет надо отобрать, иначе смерть была бы гарантирована. Он отодвинул страх в самый дальний угол и навалился на безумца. Ханмурзаев был вертким, как угорь, Олег с трудом удерживал его на полу, несмотря на свое явное весовое превосходство. В какой-то неудачный момент пальцы Ведищева сорвались с левого запястья Ханмурзаева. Рафик ловко перехватил пистолет, и его палец лег на спусковой крючок. Ведищев лишь успел отклониться в сторону, когда грянул новый выстрел. Дантист невольно отпрянул, и Ханмурзаев выскользнул из-под него.

— Э-е-е! — издал Ханмурзаев то ли рык, то ли шипение. Он вскочил на ноги и переводил дуло с одного своего противника на другого. Камиль уже разработал план номер два: объявить орлам о том, что верный Ахмед взбесился как дикий зверь и убил своего хозяина. Воплощение идеи было намного сложнее. Тяжелый «стечкин» лежал в громадной безвольной ладони великана, и надо было сжать мертвые пальцы на рукоятке, поднять тяжелую руку с пистолетом, прицелиться в верткого диктатора и выстрелить с максимальной точностью в лоб. Пуля во лбу — это выстрел Ахмеда, так скажет каждый орел, увидев тело своего пророка.

Ханмурзаев понимал, что основная опасность исходит от Камиля, тем более что тот уже подобрался к пистолету Ахмеда. Он навел прицел на Рашидова, но не спускал курок своего пятизарядного «вальтера», мечтая убить Камиля позже и с большим смаком. Ханмурзаев криво улыбнулся, мысленно придумывая сто первый способ казни Камиля. Доктор мало волновал Рафика, ему и пули будет достаточно. Тем временем он медленно отступал к лестнице. Если бы ему удалось спуститься на первый этаж, он был бы в безопасности, а его враги — в ловушке. Диктатору осталось сделать несколько шагов до винтовой лестницы.

Ведищев, понимавший, что его ставка в этой игре самая высокая, лихорадочно соображал — что делать? Он быстро огляделся, стоя на коленях посередине комнаты. Слева возвышалась гигантская кровать, на которой лежала Алла, справа, метрах в двух от дантиста, Камиль склонился над телом охранника. Олег заметил, что серый кардинал, находясь под прицелом Ханмурзаева, держит руку Ахмеда с пистолетом, и он сообразил, что задумал Камиль. Вот только стоит ему шевельнуться, как он сам станет трупом. Почувствовав на себе взгляд Ведищева, Камиль повернул к дантисту напряженное бледное лицо.

Оценив расстояние, отделяющее Ханмурзаева от вынужденного сообщника, Ведищев тихо сказал:

— Возьми пистолет и стреляй сам. Отпечатки сделаем потом.

Камиль медленно кивнул.

— Что?! — выкрикнул Рафик от самой лестницы.

Ведищев собрался и кинул свое тело в сторону кровати, крикнув Камилю:

— Стреляй!

Не успел он приземлиться на пол, как грянул выстрел. Олег перекатился с открытого места за спинку пышного ложа. Когда он выглянул из-за укрытия, Рашидов уже деловито протирал своим стерильным носовым платком пистолет и вкладывал его в пальцы Ахмеда. У стены, рядом с лестницей бесформенной кучей лежал Ханмурзаев.

— Убит? — спросил Олег хрипло.

— Да, — уверенно ответил Камиль. Он уже пережил этот момент, ключевой момент, завершивший старую жизнь, открывший дверь в новую. И для новой жизни надо кое-что подготовить, обмозговать, просчитать. К сожалению, попасть в лоб Ханмурзаеву не удалось, но Камиль чуть-чуть подумает и сумеет выдать орлам достойное объяснение «промаха» Ахмеда.

Олег осторожно поднялся на ноги и двинулся к телу, не сводя с него настороженного взгляда. Когда он подошел поближе, все сомнения развеялись: Ханмурзаев был мертв. Пуля пробила ему горло. Струйка крови еще стекала вниз, на роскошный туркменский ковер, а глаза диктатора с обычным своим скучающим выражением смотрели вверх, в потолок.