Врата рая - Вирджиния Эндрюс

Невольно мне вспомнились наши с Люком мечты. Эти воспоминания вызвали на моем лице улыбку, появление которой Тони отнес на свой счет.

— Видишь, ты уже чувствуешь себя лучше. Теперь, — добавил он, наклоняясь к ночному столику за успокоительной таблеткой, — миссис Бродфилд сказала, что ты должна принять вот это. — Он передал мне таблетку и налил воды. Я послушно взяла то и другое. Поставив стакан обратно на столик, он нагнулся, чтобы поцеловать меня в лоб. — Закрой снова свои глаза и попытайся лежать спокойно, пока сон вновь не окутает тебя. — Он встал. — Сон сам по себе является, как ты знаешь, хорошим лекарством, — пояснил Тони, очевидно, зная это по своему опыту. — Увижу тебя позднее. У тебя сейчас все в порядке?

— Да, Тони.

— Хорошо.

Я смотрела, как закрылась за ним дверь. Может, это было вскоре после ухода Тони, а может, в середине ночи, я не могла сказать определенно, потому что снотворное все спутало и я потеряла чувство времени и места. Но, когда бы это ни случилось, я уверена, что, открыв глаза, увидела темную худощавую туманную фигуру в дверях.

Она приблизилась к моей кровати, но почему-то я не испугалась. Затем я почувствовала, как меня с нежностью гладят по волосам, потом целуют в лоб. Это принесло мне чувство безопасности, и я закрыла глаза. И не открывала их уже, пока голос доктора Малисофа не разбудил меня.

Глава 15

СОВСЕМ КАК МАМА

— Доброе утро, Энни. Как вы себя чувствуете? — Доктор Малисоф сидел на кровати, а через несколько шагов от него возвышалась фигура Тони, который нервно переступал с ноги на ногу, заложив руки за спину, и выглядел совсем как муж, дожидающийся рождения ребенка. Из гостиной примчалась миссис Бродфилд с аппаратом для измерения кровяного давления. С трудом я смогла сесть. Спала я крепко, но не чувствовала себя отдохнувшей, низ спины был окаменевший.

— Немного устала, — призналась я. На самом деле я чувствовала себя обессиленной, выжатой, но мне хотелось, чтобы доктор разрешил мне иметь телефон и посетителей.

— Угу. — Он стал измерять мне давление. — Она хорошо ела, миссис Бродфилд? — спросил он, продолжая пристально смотреть на меня. Его глаза были подобны двум маленьким микроскопам, направленным на мое лицо.

— Не так хорошо, как я хотела бы, доктор, — ответила миссис Бродфилд тоном, каким обычно сплетничают между собой школьницы.

Доктор изобразил на своем лице осуждение и покачал головой.

— У меня еще нет достаточно хорошего аппетита, — проговорила я в свое оправдание.

— Я знаю, но вы должны себя заставить, чтобы набраться сил для борьбы… Вы отдыхаете, Энни? По вашему виду нельзя сказать, что это так.

Я быстро посмотрела на Тони. Он сразу отвел взгляд в сторону с виноватым видом.

— Я стараюсь изо всех сил.

— У нее не было посетителей и тому подобного, не так ли? — спросил он у миссис Бродфилд.

— Я пыталась делать все, чтобы она не волновалась, — заявила сестра, не отвечая прямо на вопрос доктора.

Почему она так болезненно все принимает? Может, боится, что будет быстро уволена, как это случилось с Милли?

— Хорошо. — Доктор осмотрел мои ноги, проверил мои рефлексы и ощущения, заглянул в глаза через небольшой прибор с освещением и покачал головой. — В следующий раз, когда я приду, Энни, я хотел бы видеть более значительный прогресс. Я хочу, чтобы вы в большей степени сконцентрировали свое внимание и силы на выздоровлении.

— Но я делаю это! — запротестовала я. — Что еще могу я сделать? У меня нет даже телефона. Все, что мне позволяется, это смотреть телевизор и читать. Ко мне приходили только Тони и Дрейк и еще Рай Виски. — Я не могла сдержаться и произнесла свою тираду несколько истеричным голосом.

— Я вижу, вы находитесь в крайне возбужденном состоянии, — мягко заметил доктор, явно пытаясь успокоить меня. — Но вас привезли в этот дом именно затем, чтобы вы находились в спокойной обстановке, способствующей выздоровлению.

— Но я не сделала ничего противопоказанного мне!

— Сейчас нам очень важен соответствующий умственный настрой, Энни. Терапия, лекарства — ничего не будет работать само по себе, необходимо, чтобы вы захотели этого. Думайте о здоровье, думайте о том, что вы снова будете ходить, сосредоточьтесь лишь на этой мысли и окажите стопроцентную помощь миссис Бродфилд, хорошо?

Я кивнула, и доктор улыбнулся, при этом кончики его красновато-коричневых усов поднялись вверх. Я не сказала ему про боль и другие ощущения, которые испытывала в своих ногах, потому что надо было сделать нечто очень важное, прежде чем я могла даже подумать о себе.

— Доктор… — Я подтянулась вверх, уперевшись руками в кровать. — Я хочу, чтобы меня свезли к месту захоронения моих родителей. Я достаточно окрепла, чтобы поехать туда, и не могу сосредоточиться на своем выздоровлении до тех пор, пока не сделаю этого. — Мне не хотелось, чтобы мои слова показались упрямыми и раздраженными, но боюсь, что так оно и было.

Доктор Малисоф посмотрел на меня, подумал немного, потом взглянул на Тони. Обменявшись с ним взглядом, доктор слегка кивнул головой.

— Хорошо, — сказал он. — Еще один день отдыха, а затем мистер Таттертон отдаст соответствующие распоряжения. Но я хочу, чтобы сразу же после этого вас доставили прямо сюда и дали успокоительного, — добавил он, снова взглянув на Тони.

— Спасибо, доктор.

— И постарайтесь хорошо есть. Вы поразились бы, узнав, как много энергии требует выздоравливающий организм.

— Я попробую.

— Через неделю я хочу, Энни, чтобы пальцы на ваших ногах уже двигались и чтобы вы хихикали, когда я буду щекотать ваши пятки. Поняли? — Он покачал своим длинным указательным пальцем правой руки, как отец, наставляющий своего ребенка.

— Да. — Я улыбнулась и легла.

Он кивнул и направился к выходу в сопровождении миссис Бродфилд и Тони. Я слышала, как они шептались за дверью и так долго совещались, что мне подумалось, не собираются ли они вернуть меня обратно в больницу. Первым в спальню вернулся Тони. Он сразу подошел к кровати и, взяв меня за руку, покачал головой.

— Я зол на себя, — заявил он, — поскольку чувствую свою вину за неважные результаты твоего осмотра. Я не должен был рассказывать все эти печальные и трагические истории вчера в старых комнатах твоих родителей.

— Не надо винить себя, — заявила я твердо. Теперь я боялась, что они изменили свое мнение об организации молебна на кладбище.

— Тони, вы отвезете меня завтра к памятнику?

— Конечно. Ведь доктор дал согласие на это. Я отдам распоряжения о молебне прямо сейчас.