Девочка-медведь - Софи Андерсон

Я в ужасе прослеживаю путь огня. Он широченной полосой змеится через лес, оставляя за собой гибель и разрушение, и тянется до Серебрянки. Пламя на её берегу поднимается до самого неба.

— Что делать? — Елена вцепляется в перила, избушка кренится, закладывая вираж вокруг полыхающего пламени, рывком выравнивается и снова набирает скорость. Она несётся галопом по тем участкам леса, которые пока щадит огонь, подпрыгивая и раскачиваясь, держа курс на Серебрянку.

Я перевожу взгляд с Елены на Анатолия, потом на Ивана с Юрием в тщетных попытках придумать, как остановить пожар. Они все приникли к перилам, неподвижные, точно деревянные фигуры на носу корабля, в их глазах отражаются лишь тьма и зарево пожара.

— Такой пожар никому не остановить, — сердито хмурится Иван. — Надо предупредить стаю, пока огонь не перекинулся на тот берег Серебрянки. — Задрав морду, Иван издаёт надрывный, леденящий душу вой, перекрывающий шум ветра. Прежде чем он обрывает вой, раздаются ответные разрозненные завывания волков. Дрожащие от суеверного страха, они идут со стороны Синь-горы.

— Спусти меня на землю, избушка, — рявкает Иван, — я должен найти мою стаю.

На подступах к Серебрянке избушка замедляет ход и отклоняется к северу, чтобы не подпалиться огнём, которым охвачен берег. Прыгает в речку и удовлетворённо вздыхает, когда её лапы погружаются в холодную воду. Потом опускается вниз до тех пор, пока ступеньки крыльца не оказываются чуть выше уровня воды и в нескольких шагах от противоположного берега.

— Ты твёрдо решил, что высадишься здесь? — спрашиваю я, а у самой сжимается сердце, потому что я не готова распрощаться с Иваном.

— Мне пора возвращаться к моей стае, так что да, сойду здесь, — подтверждает Иван. — А вам по дороге к деревне нужно держаться речки, так для избушки безопаснее всего.

— И ты вернёшься уже вожаком стаи? — спрашиваю я.

Иван перепрыгивает на берег и поворачивается ко мне. Его губы растягиваются в улыбке.

— Я тут понял, что быть именно вожаком не так уж важно.

Я в изумлении таращусь на Ивана:

— Разве не этого ты желал больше всего на свете?

— Всё меняется. И желания тоже, — пожимает плечами Иван. — Мы уничтожили Змея, все вместе уничтожили, как равные. И я понял, что могу ощущать в себе силу, даже не будучи вожаком стаи. Что могу быть сильным вместе со стаей, как её часть. — Иван усмехается, показывая длинные блестящие клыки. — Мне пора, буду рад снова увидеться со всеми вами.

Он слегка наклоняет голову в прощальном поклоне и исчезает в густых зарослях.

Я поднимаю переднюю лапу в знак признательности и прощания, но, как и Иван, знаю, что мы ещё встретимся. Правда, не известно когда, но я уверена, что ещё вернусь в лес. При мысли об этом моя шерсть наэлектризовывается, ведь я предвкушаю встречу не только с Иваном, но и с бабушкой. В прошлый раз мы с ней толком не поговорили, слишком уж я растерялась, когда проснулась медведем, растрёпанные чувства овладели мной. Хочу снова сходить к бабушке и получше узнать её, потому что, когда у тебя бабушка — медведица, это так же волшебно и прекрасно, как когда твоя мама — Мамочка.

— Ой! А как же бабушка? Её тоже надо предупредить о пожаре, да?

Анатолий смотрит на Синь-гору.

— Она увидит пожар за много вёрст, и у неё будет масса времени, чтобы отступить повыше в горы, если понадобится. А нам надо поспешить на юг, в деревню. Там-то как раз и может быть нужна наша помощь.

Избушка рывком поднимается, Елена указывает на берег ниже по течению речки. Лицо её бледно.

— Огонь перебрасывается на тот берег! Вон там, видите? — Она судорожно тычет пальцем, и я всматриваюсь в указанном ею направлении.

Искры перелетают через речку, и низенькие кустарники на том берегу занимаются огнём. За какие-то мгновения пламя набирает силу, взвивается вверх и в сторону, к длинному ряду сосен. Среди клубов чёрного дыма зарождается оранжевое зарево, воздух устремляется в пекло, пламя жадно пожирает его и поднимается ещё выше.

— Ветер несёт огонь прямо на деревню, — мрачно говорит Анатолий. — И слишком быстро. Боюсь, деревенским не хватит времени приготовиться.

Избушка срывается с места и, шлёпая лапами по воде, набирает скорость. Слабоногий Юрий взвизгивает, в очередной раз сбитый с копыт рывком избушки, Елена вцепляется в перила крыльца.

— Быстрей, — погоняет она избушку, — надо поскорее добраться до деревни!

В глазах Елены стоят слёзы, и до меня доходит, что её снедает тревога за её матушку, Валентину, которая застряла в деревне, оторванная от своего дома.

Избушка огромными скачками несётся вдоль русла Серебрянки, тучи брызг летят во все стороны, Мышеловчик ещё сильнее вцепляется коготками мне в ухо, встречный ветер треплет мне шерсть. При своих длинных лапах и огромных прыжках избушка развивает скорость, с какой я ещё ни разу в жизни не перемещалась. Она мчится быстрей санок с ледяной горы, быстрей упряжки из двух десятков собак.

Мы проносимся мимо Синь-горы. Я до рези в глазах вглядываюсь в её склон и в конце концов отыскиваю большой тёмный силуэт бабушки, которая неспешно взбирается по снежному склону к вершине. Миг мне кажется, что она остановилась и, повернувшись, послала мне улыбку. Но она так далеко, а мы движемся так быстро, что, скорее всего, мне это лишь привиделось. Тем не менее я улыбаюсь ей в ответ, и мысль, что она в безопасности, как одеялом, согревает мне душу.

Мы мчимся вперёд, и при виде, как пламя дерево за деревом с гудением пожирает лес, у меня болит и ноет душа. Я и представить не могла, что пожар зашёл уже так далеко, а теперь, достигнув сухой бесснежной части леса, стал ещё прожорливее и распространяется быстрей урагана. В считаные минуты он достигнет деревни.

— Мой дом! — взвываю я, издалека заметив наше с Мамочкой жилище. Огромные языки пламени уже жадно тянутся к нему. — Умоляю! — Я наваливаюсь на перила. — Беги туда, я должна спасти Мамочку!

Избушка выскакивает из воды и, петляя, скачет через лес к моему дому. Но вскоре мы попадаем в облако густого чёрного дыма. Воздух потрескивает от жара, стайка перепуганных ворон с криками разлетается. Юрий натужно кашляет, со всех сторон трещат горящие ветви. В потемневшем от гари воздухе пляшут раскалённые щепки и обрывки тлеющих мхов.

— Изба! В речку! — кричит страшным голосом Елена. — Не то загоришься!

Избушка резко накреняется, разворачиваясь обратно к речке. У меня разрывается сердце — я понимаю, что избушке надо вернуться на воду, но мне-то надо домой, на помощь Мамочке.

Прежде чем избушка успевает далеко отбежать от деревни, прежде