Уродка: блуждая в потёмках истин - Геннадий Петрович Авласенко

Проговорив это, я посмотрела на Лику и вдруг поняла, что она только что сказала мне чистую правду. И, поняв это, вся похолодела.

– У меня была сестра? – проговорила я почти умоляюще. – Старшая?

Но Лика отрицательно мотнула головой.

– Вы были близнецы, вернее, двойняшки, потому что не совсем похожие. И крыс тоже было две, поэтому у твоего отца был непростой выбор: кого из двух дочерей спасать, потому как спасти обеих он никак не мог тогда. Ты меня слышишь, Вика?

Я слышала, но словно издалека. Слёзы на глазах давно уже высохли, и зрение пришло в норму, но теперь у меня что-то случилось со слухом. Голос Лики долетал словно откуда-то издалека, я едва слова могла разобрать.

– Вика, ты меня слышишь?!

– Да! – с трудом выговорила я. – Продолжай!

– Что продолжать? – растерянно проговорила Лика, и голос её теперь донёсся до меня вполне отчётливо. – Я всё уже…

Не договорив, она замолчала.

– У меня была сестра, – медленно, почти по слогам произнесла я. – И мы были двойняшками…

– А ты и в самом деле ничего об этом не знала ранее? – осторожно поинтересовалась Лика, с какой-то даже тревогой на меня глядя. – Твоя мать никогда тебе об этом не говорила?

– Никогда! – Я мотнула головой, как бы подтверждая этим только что сказанное. – И никто, вообще, мне об этом ничего не говорил!

– Не знали, наверное? – всё так же осторожно предположила Лика. – Папа сказал, что родители твои в то время мало с кем общались. С ним только, ну, и ещё с несколькими знакомыми. Возможно, и о том, что вас двое родилось, тоже мало кто знал…да и кого это тогда интересовало!..

– Но твой отец ведь знал? – возразила я.

– Мой папа не из болтливых, – сказала Лика с какой-то непонятной гордостью. – Он даже когда выпьет, всё равно больше молчит. А с твоим отцом они с самого раннего детства дружны были, росли вместе, жили по соседству…

– Так он тебе тогда и об этом рассказал? – почему-то поинтересовалась я. – Ну, о том, что с моим отцом дружил…

– Именно тогда и рассказал, – кивнула головой Лика. – А о том ещё, что был в молодости в твою маму сильно влюблён, но не стал становиться на пути у друга… и что пить начал именно после его страшной гибели. А потом, словно опомнился, и вдруг заорал на меня, чтобы я обо всём этом тотчас же забыла, чтобы не вздумала тебе ничего об этом рассказывать! Слово с меня взял, что молчать буду!

– И ты, конечно же, его сразу послушалась? – Я пыталась произнести это почти спокойно, но получилось зло, издевательски даже. – Испугалась, наверное, очень?

– Не потому, что испугалась! – с каким-то даже вызовом ответила Лика. – А просто, если даже твоя мама решила обо всём этом молчать, то почему я должна была открыть тебе эту тайну? Тебе что, легче бы от этого стало?

– А теперь? – не проговорила даже, выкрикнула я. – Теперь мне легче стало, по-твоему?! И почему ты именно сейчас обо всём этом мне поведать решила?

Ничего на это не отвечая, Лика лишь перевела взгляд на лежащую неподалёку от нас крысолюдку. И я тоже внимательно посмотрела на эту злобную тварь. Неужели она… неужели мы с ней?…

Быть такого не может!

– Нет! – Я замотала головой, словно отгоняя этим непроизвольным жестом самую мысль о чём-то подобном. – Рыжие волосы… это совпадение просто! Согласна, такой цвет волос, он очень редко среди нас встречается, но это… это ничего ещё не значит! Это просто совпадение, понимаешь?! Такого просто быть не может, это же… это…

Не договорив, я замолчала.

– Она похожа на тебя, Вика! – не проговорила даже, прошептала Лика, с каким-то даже состраданием на меня глядя. – Она на тебя очень сильно похожа!

Глава 12

Так вот почему мама крайне редко и весьма неохотно рассказывала мне историю чудесного моего избавления из крысиных лап. И всегда почему-то злилась, в ответ на мои настойчивые расспросы, а однажды даже заплакала.

– Ничего, просто папу вспомнила, – пояснила она мне тогда, поспешно вытирая слёзы.

Теперь-то я понимаю, что вспомнила мама тогда не только папу. Дочь свою похищенную вспомнила она тогда, мою сестрёнку-двойняшку.

А я даже имени её не знаю!

Тут мне почему-то подумалось о непростом выборе, который возник в то страшное мгновение перед папой. Ему нужно было тогда выбирать, и папа выбрал именно меня…

А ведь он мог тогда не меня, а сестрёнку мою попытаться спасти!

И что бы тогда со мной стало? Вернее, кем бы я сделалась тогда, после похищения?

Крысолюдом бы стала, вернее, крысолюдкой! Но что это такое, вообще, быть крысолюдом? Думают ли они о чём-то, размышляют ли логически? О чём, к примеру, думала та рыжеволосая девушка, которую мы вчера сюда, в поселение доставили? И, кстати, как она себя чувствует сейчас?

Обо всём этом я угрюмо размышляла, проснувшись, как всегда, с самым первым предрассветным сумраком. Размышляла, так и не поднимаясь с кровати, а вот это было для меня не совсем нормально. Обычно я бодренько вскакивала на ноги, ещё даже глазонек не успев продрать…

Обычно, но не сегодня.

Зачем я, вообще, послушалась вчера Лику? Зачем поверила во весь тот бред, что она мне на уши вешала? Бред не о том, что была когда-то у меня сестрёнка и её похитила крыса… в это я как раз-то и поверила почти сразу.

А вот в то, что мы с раненой этой крысолюдкой очень похожи внешне…

Бред, бред, и ещё раз бред!

И надо было просто оставить её там, в лесу, а уж тушканы бы проделали за меня всё остальное, ежели у самой духа не хватило прикончить на месте эту кровожадную тварь!

Так вот же, не смогла даже просто в лесу её покинуть!

Мало того, что (посредством скафандра, разумеется) ввела в организм впавшей в беспамятство крысолюдки все необходимые лекарственные компоненты (в том числе и сильнейшее снотворное), мало того, что перевязала ей раны, воспользовавшись для этого левым рукавом Ликиной нижней кофточки, мало того, что отволокла потом агрессивную эту тварь к дороге (под недоумевающими взглядами возничего и его юного помощника). Так ведь и дальше её волочь вознамерилась, до самого, блин, посёлка… и хорошо ещё, что как раз в этот самый момент выкатил из-за поворота навстречу нам почтовый дилижанс, направляющийся в Столицу. Его-то я и притормозила.

Ох, как не хотелось кучеру, почтальону и сопровождающим дилижанс четырём стражникам назад поворачивать, дабы отвести (не