Дядя самых честных правил 3 - Александр Горбов

Местные охотно сдают и комнаты и даже целые этажи офицерам. Что ещё? — Суворов показал на следующий поворот. — Там наша полевая батарея стоит. На выезде из города, возле реки. Не промахнётесь, сразу заметите.

— Понял, найду.

— Вроде всё сказал. Как у Корсакова закончите, найдите меня. Думаю, за месяц там справитесь, и сразу приезжайте.

— Да, я помню.

— Тогда будем прощаться. Рад был вашей компании, Константин Платонович.

— И я вашей, Александр Васильевич.

Мы тепло простились, и Суворов умчался обратно в замок.

— Дмитрий Иванович, — я махнул Кижу, — бери Ваську и езжай искать нам жильё, у тебя хорошо это получается. А я поеду найду батарею.

Эти двое мне при знакомстве с артиллерийским начальством не нужны. Пусть занимаются бытовыми делами, а я займусь служебными.

* * *

Суворов польстил широкому ручью, назвав его рекой. Аршин в ширину, не больше! Но мост через него был каменный, можно сказать, стратегический объект. Хотя там пешком легко было перейти, не слишком намочив ноги.

Артиллерийскую батарею я нашёл сразу — военные отгрохали земляную флешь в пару аршин высотой, с которой в сторону моста смотрели сразу пять орудий. По сути, надобности в такой фортификации не было никакой и земляное укрепление строили, чтобы занять солдат. Впрочем, пусть копают что хотят, а мне надо заниматься орудиями.

Я объехал флешь и натолкнулся на высокий частокол. Майор, командующий батареей, огородил задник земляного укрепления, а заодно захватил для собственных нужд ещё и небольшой особнячок. Однако, хозяйственный военный, устроился со всеми удобствами.

Пришлось проехать вдоль забора, пока не нашёлся вход. Вместо ворот здесь был полосатый шлагбаум и караульный — молоденький солдат с ружьём.

— Здравия желаю, господин капитан! — гаркнул он во всё горло.

— И тебе привет, братец. Командир ваш на месте?

— Так точно, вашбродь! — он обернулся и заорал: — Прохор!

На голос из караулки выбрался пожилой солдат-орк с заспанным лицом.

— Ась? — Он тряхнул головой, проморгался и увидел меня. — Пропустить его благородие!

Молодой тут же кинулся поднимать шлагбаум.

— Вашбродь, как доложить о вас господину майору?

— Скажи, приехал капитан-поручик Урусов, фейерверхмейстер.

Лицо солдата просветлело.

— Очень ждали вас, господин капитан! Кажный день Иван Герасимович о вас в штабе спрашивал.

Я спешился, привязал коня и огляделся. Частокол и флешь огораживали большой квадрат, внутри стояли какие-то сараи, казармы и каменный дом с черепичной крышей. Комфортно устроились, одобряю.

— Вашбродь, — вернулся Прохор, — пройдёмте за мной. Господин майор ждёт вас.

В доме, до того как его заняли военные, жила семья цвергов. Низкие двери, стены отделаны деревянными рейками, половички, коврики, цветы на подоконниках. Миленько, но безнадёжно провинциально, на мой вкус.

Прохор провёл меня в гостиную, где за столом сидел майор. Немолодой, волосы побиты сединой, будто солью посыпаны, обветренное суровое лицо. Он встретил меня неприветливым взглядом, словно хотел выгнать с порога.

— Капитан-поручик Урусов Константин Платонович. Фейерверхмейстер. Прибыл для зарядки и обслуживания ваших орудий.

Он поднялся мне навстречу.

— Майор Корсаков Иван Герасимович. Командир батареи полевой артиллерии Первого корпуса. Рад, что вы прибыли так быстро.

Взгляд Корсакова был полон неприязни. Интересно, чем я ему так не нравлюсь? Вроде бы не встречались раньше, да и мой приезд в его интересах. Неважно — у меня есть работа и надо её сделать вне зависимости от того, кто и как на меня смотрит. А если обращать внимание на все косые взгляды, то ничего толкового не выйдет.

— Желаете отобедать? Послать в ресторацию за едой?

В голосе майора прозвучала скрытая насмешка. Нет, он меня точно с кем-то путает.

— Сначала дело, Иван Герасимович, потом всё остальное, — я холодно ему улыбнулся. — Вы покажете орудия или мне самому их искать?

Он поджал губы, будто я его оскорбил.

— Прошу за мной.

На осмотр пушек ушло почти два часа. В батарее имелось всего восемь двенадцатифунтовых орудий, причём старой модели. Господи, их же ещё при Петре отливали, судя по надписям! Длинные, тяжёлые, неповоротливые. Вместе с лафетом каждая весила больше сотни пудов. А ведь их на поле боя перекатывают солдаты вручную, даже кожаные лямки придумали, чтобы тянуть, как лошади.

Нет, эти старые пушки не шли ни в какое сравнение с новыми шуваловскими орудиями. К тому же казённые части были загажены множеством старых Знаков, наложенных вкривь и вкось, а стволы пропитались эфирным перегаром. Сразу видно — за свою долгую жизнь эти пушки много стреляли и пережили не один десяток разных деланных магов. Ну, что же, будем работать с чем есть.

— Итак, Иван Герасимович, — я ещё раз пробежал глазами по листку с заметками по каждому орудию, — диагноз ясен, будем лечить. Орудиям требуется чистка казённика, продувка стволов и установка Печатей. Третьему и седьмому орудию требуется калибровка каморы, впрочем, процедура не сложная.

Корсаков едва заметно скривился.

— За два месяца справитесь?

— Иван Герасимович, вы издеваетесь? Какие месяцы? Здесь работы максимум на полторы недели, если делать без спешки.

Майор зыркнул на меня из-под бровей, будто собирался со мной драться.

— Константин Платонович, учтите, я буду принимать каждое орудие лично. Если меня не устроит качество Печатей, вам придётся всё переделывать.

— Господин майор, — я посмотрел ему прямо в глаза, — качество вы можете оценивать хоть целой комиссией. Завтра утром я начну, если желаете, наблюдайте за ходом работ. А теперь прошу простить, я вас покину — мне требуется найти жильё и приличный ужин. Честь имею!

Я щёлкнул каблуками, ничуть не хуже Кижа, и двинулся к своему коню. Оценивать он будет! Если такой умный и разбирается в Печатях, пусть сам бы и накладывал. Тьфу!

Глава 32 — Пушки и офицеры

В раздражении я уехал из расположения батареи. Если этот майор и дальше будет себя так вести, то неприязнь станет взаимной. Хоть и правда бери да и растягивай работу на два месяца, чтобы каждый день любоваться, как Корсаков бесится.

Поймав себя на подобных мыслях, я остановился и сделал десяток глубоких вдохов, приводя душевное настроение в порядок. Нет, так не пойдёт! Моя работа, это моя работа. Позориться назло майору? Ну уж нет, обойдётся. К чёрту Корсакова и его неприязнь. В конце концов, я здесь временно, а не военную карьеру строю.

Успокоившись, я закрыл глаза и потянулся по эфирной струне к Кижу.