Поэзия Марины Цветаевой. Лингвистический аспект - Зубова Людмила Владимировна

Если связка настоящего времени есть, и тем более есмь, всегда окказиональна в художественном тексте, то связка прошедшего и будущего времени, стилистически нейтральная, является обязательной частью составного именного сказуемого как единственный и очень важный временной показатель. Омонимия или полисемия связки и экзистенциальных был, будет, существующая в языке, создает благоприятную возможность синкретического представления значений времени и бытия. Поскольку для Цветаевой такой синкретизм существен, употребление в ее произведениях как связочного, так и экзистенциального прошедшего и будущего времени глагола быть обнаруживает стремление поэта вывести глагол из речевого автоматизма. Актуализация связки прошедшего времени (начертательная, пунктуационная, позицией переноса, семантическим повтором, семантической антитезой и т. д.) может выделять бытийное значение прежде всего как значение перфектное в двух планах: а) в плане физического — это актуализация временной относительности: 'был, а теперь нет' (примеры 1, 2, 3); б) в плане духовного — это актуализация абсолютной бытийности: 'был и оставил след своей личности, наполнил собою мир и преобразил его, т. е. был, и теперь есть, и будет всегда' (примеры 4, 5):

1) Вакх Час любовных помолвок Был. — Отплытия час (И., 681); 2) Эгей Сын мой, который был, — Прах твой узреть хотя бы! (И., 683); 3) Вестник Был — Царь. Переполнен Чан скорби и мглы. В ки-пящие волны. Пал царь со скалы (И., 689); 4) Какой-нибудь предок мой был — скрипач, — Наездник и вор при этом. Не потому ли мой нрав бродяч И волосы пахнут ветром? (И., 69); 5) Значит — страна Так не сдана, Значит — война Всё же — была! (И., 330).

Перфектное значение форм прошедшего времени может объединять оба плана, реализуя потенциальную двойную энантиосемию бытийного глагола в прошедшем времени, т. е. его семантическую противоречивость на уровне физического и цельность его смысла на уровне духовного: бытие в прошлом — это небытие в настоящем (уровень физического); бытие в прошлом — это причастность к бытию вообще, бытию абсолютному (уровень духовного). Именно такое противоречивое и синкретичное перфектное значение слова была и составляет смысл одного из ранних стихотворений Цветаевой «Идешь, на меня похожий…»:

Не думай, что здесь — могила, Что я появлюсь, грозя… Я слишком сама любила Смеяться, когда нельзя! И кровь приливала к коже, И кудри мои вились… Я тоже была, прохожий! Прохожий, остановись! (И., 58).

Интересный пример актуализации перфектного значения, свойственного форме был, видим в стихотворении из цикла «Георгий»:

Ресницы, ресницы. Склоненные ниц. Стыдливостню ресниц Затменные — солнца в венце стрел! — Сколь грозен и сколь ясен! — И плащ его — был — красен, И конь его — был — бел. Смущается Всадник, Гордится копь. (…) В ветрах — высоко — седлецо твое, Речной осокой — копьецо твое Вот-вот запоет в восковых перстах У розовых уст Под прикрытьем стрел Ресничных, Вспоет, вскличет. — О, страшная тяжесть Свершенных дел! И плащ его красен И конь его бел (…) — Колеблется — никнет — и вслед копью В янтарную лужу — вослед копью Скользнувшему. — Басенный взмах Стрел… Плащ красен, конь бел (Р., 39–40)

В этом контексте трижды повторяется, варьируя форму, рефрен: И плащ его — был — красен… — И плащ его красен… — Плащ красен… Конструкция с именным сказуемым содержит при первом употреблении связку был, актуализированную двусторонним тире, затем связка опускается, но сохраняется посессивное определение его, затем конструкция с опущенной связкой и опущенным определением превращается в афористичный двучлен. Синтаксические изменения приводят к изменению формы прошедшего времени (выделяющейся на фоне номинативных предложений и конструкций с настоящим и будущим временами глаголов) в форму настоящего времени. Таким образом, бытийное значение конструкции с глаголом-связкой, постепенно освобождаясь от частных значений времени и принадлежности, представляет собой логический перфект как абсолютное настоящее время, указывая на автономную постоянность характеризующей оппозиции «красен — бел».

Употребление форм прошедшего времени глагола быть в поэзии М. Цветаевой вскрывает противоречие между бытием и небытием и при использовании отрицательных конструкций:

Луну заманим с неба В ладонь, — коли мила! Ну, а ушел — как не был, И я — как не была. Гляжу на след ножовый: Успеет ли зажить До первого чужого, Который скажет: «Пить» (И., 166).

С одной стороны, ушел — как не был значит 'не оставил следа', фразеологизм по своей семантике противоположен перфектному значению и означает небытие. С другой стороны, контекст указывает на незаживающий «след ножовый» — след бытия как причастности к миру героини и как форму самого бытия в этом мире. Можно видеть здесь также противопоставление подобия и сущности: подобие — как не был, сущность — был.

Отрицание бытия как причастности к миру любимого человека становится в следующем стихотворении одновременно и утверждением бытия абсолютного — бытия за пределом страсти и уже независимого от страсти:

Умирая, не скажу, была. И не жаль, и не ищу виновных. Есть на свете поважней дела Страстных бурь и подвигов любовных. Ты — крылом стучавший в эту грудь, Молодой виновник вдохновенья — Я тебе повелеваю: — будь! Я — не выйду из повиновенья (И., 129)

Своеобразное отрицание перфектного значения формы был находим в контексте из сатирической сказки «Крысолов»:

В Гаммельне собственных нищих нет. Был, было, раз — да помер (И., 476).

Конструкции типа согласился было, но передумал восходят к древнерусскому плюсквамперфекту (*есть был согласился). В современном русском языке частица было (сформировавшаяся при утрате родовых различий глаголом быть прошедшего времени в составе конструкции) указывает на отрицание одного действия (уже совершенного) другим действием, т. е. на временность, преходящий смысл того, что обозначено глаголом.