Дети Цеарии - Владимир Сумароков

– Я не знаю, почему он покинул нас тогда, – с горечью ответила матерь. – Может, на то были причины… Но если у него есть сердце и совесть, то он поможет нам.

– Справедливо, – усмехнулся Эфиар. – А когда было Посвящение для тебя, то как оно прошло?

– Это сложно описать… Я теперь ощущаю магию вокруг настолько сильно, что она буквально пронизывает каждую часть моего тела. Это чувство, будто я вижу все потоки энергий, которые есть и могу направлять их по своему желанию. Но… мне не нужно теперь настолько погружаться в себя для наэрэ, когда я сама являюсь частью магии.

– Интересно это, конечно. Магия не всем дана… А Посвящение разве не проводится цеариями?

– Раньше так и было. Но сейчас они не занимаются этим, потому что их больше волнуют дела королевств, а не поддержание защитной завесы.

– Вот почему ты хочешь обратиться к Визирю… – Эфиар отклонился назад. – Я слышал, что это очень опасный процесс, поэтому сила дается от всех цеарий и распределяется поровну. А когда это будет делать он один…

– Тогда Визирь был очень опустошенным. – вставила матерь. – И я видела, что он был невероятно истощен. Но может быть он восстановился за это время, поэтому стоит попробовать.

– Когда я был в Шемериссии, то мне посчастливилось узреть процесс, как местный маг лечил раненых воинов. Он сказал, что это магия созидания и она абсолютна, сама энергия жизни и природы. Ею делятся безвозмездно, тратя при этом свои ресурсы. Даже тогда он был очень уставшим после того, как залечил рану от меча. Цеарии действуют вместе в Посвящении, чтобы разделить это чувство между собой, а ведь они делятся самой сутью магии! Сердцами аспектов или как вы их называете. Визирь сделал это в одиночку… Мне кажется, сейчас это убьет его.

Матерь замерла, оставив ладонь на ручке кувшина с водой. В ее глаза читался страх.

– Но… Как тогда быть нам? – дрожащим голосом спросила женщина. – Без Посвящения не получится передать всю силу магии Йованне… И тогда все, что я сделала, было напрасно…

Эфиар прищурил глаза и серьезно посмотрел на нее.

– А сама Йованна хочет этого Посвящения? Ты спрашивала у нее?

– Я уже не знаю, чего я хочу! – Йованна стукнула кулачком по столу, отчего приборы дружно зазвенели. – Всю жизнь матерь готовила к Посвящению, говорила, что это важно… а сейчас я узнаю, что мы просто постоянно бегали от каких-то иллюзий, которые были у нее, при этом продолжая готовиться к чему-то скорому! А еще, что мой отец не пропал на войне, а оказался каким-то магом, который затем просто пропал много лет назад! Все это, абсолютно все – ложь!

– Йованна, прости меня… – матерь посмотрела на дочь. В ее глазах стояли слезы. – Я не хотела, чтобы все так вышло. Я просто хотела уберечь тебя от всего… Но сейчас понимаю, что невозможно бесконечно бегать и скрывать свою суть… Твою суть. Поэтому нужно было сразу все сказать, я побоялась…

Девушка медленно повернула голову к матери. По ее лицу катились дорожки слез.

– О-обещай, – взахлеб произнесла Йованна. – Обещай мне, ч-что б-больше не будешь о-обманывать меня… Будешь г-говорить все, как есть… Х-хорошо?

– Конечно, дочь! – матерь быстро поднялась с места и быстрым порывом оказалась рядом с девушкой, которая ответила ей крепкими объятиями.

– Ладно, ладно… – женщина обняла дочь за плечи. – Давай вернемся на свои места.

Дочь улыбнулась, шмыгнула носом и села.

– Я… эм… рад, что вы прошли через это, – смущенно проронил Эфиар, удивленными глазами смотревший за садящуюся матерь. – Простите, что услышал то, что мне явно не следовало знать.

– Ничего, Эфиар, – женщина махнула рукой. – Все в порядке, мы доверяем тебе.

– Спасибо. Спасибо…

Повисла пауза, во время которой Йованна аккуратно вытерла остатки влаги с щек, а матерь все же налила себе воды и с наслаждением пила ее. Эфиар продолжал молча смотреть на пламя свечи. Его лицо на этот раз было хмурым.

– Пожалуй, не могу не спросить у тебя, – обратился он к матери, подперев подбородок рукой. – Я вижу, что ты безмерно любишь Йованну… Это видно невооруженным глазом. Что для тебя любовь?

– Ты никогда не любил? – удивилась матерь.

– Любил… Но такого проявления я еще никогда не видел. Поэтому мне интересно узнать, каково это для тебя.

Женщина задумчиво покрутила кружку, словно ожидаю увидеть ответ на дне.

– Это… Это безусловное чувство, когда я готова все отдать тому, кого я люблю. Свои тайны, боль, переживания… Поделиться радостью, улыбками, и не буду осуждена ни за что. Я всецело доверяю этому человеку без каких-либо сомнений. Даю ему нежность, заботу, внимание просто потому, что он есть… А когда это еще и ребенок, то эти все эти ощущения усиливаются во много раз…

Эфиар медленно улыбнулся. В его глазах едва заметно мелькнула искра.

– Это очень тонко… Спасибо тебе… Теперь я понимаю это с другой стороны. А… как считаешь, ты еще любишь Визиря? Снова прости, если это слишком лично, то можешь не отвечать…

– Нет, что ты! – быстро сказала матерь. – Раз уж мы затронули эту тему, то я хочу ответить до конца. После всего, что произошло, я осталась в обиде на него за тот случай. Только за то, что он мне ничего не сказал… Просто исчез. Я растила дочь одна. Однако он многое дал мне и помог, когда я была в опасности… И сейчас… я понимаю, что если он попросит у меня прощения, то у меня получится найти силы перестать винить его за тот поступок… В глубине я чувствую, что еще люблю его.

Эфиар вновь улыбнулся. На этот раз его улыбка была очень теплой и даже несколько нежной.

– Я еще раз благодарю тебя за ответ… – тихо сказал он. – Теперь я вижу, что способно творить это чистое чувство, даже несмотря на все вещи, которые были. Раньше у меня не было представления, что так можно… Думал, что оно не может жить вечно, а лишь так, вскользь захватывает и пропадает со временем. Но твой пример помог увидеть совершенно другую сторону этого, и сейчас я понимаю, что могу чувствовать то же самое. Любить искренне, глубоко и давать все, что возможно…

– К чему ты это говоришь, Эфиар? – недоуменно спросила матерь.

– К тому, что сейчас я понял цену своей ошибки