Наин - Чхон Соллан

– Но ведь сердце у нас так устроено.

– …

– Ведь когда уходишь, хотя бы отцу должен сказать куда и попрощаться.

Капли воды, падающие с цементного потолка, продолжали стекать в лужу. Пролившийся ливнем дождь превратится в лужи, а затем впитается в землю и, возможно, к утру станет росой на листьях и травинках, а потом снова поднимется к небу. Этот цикл будет повторяться снова и снова, пока они не покинут эту землю.

– Так же поступает и душа ушедшего. Правда ли, что у душ есть пристанище, где они остаются после смерти и откуда, когда приходит время, возвращаются в наш мир? Если это так, я надеюсь, сын обязательно найдет путь к своему отцу, в каком бы виде это ни произошло.

– Было бы хорошо хотя бы прикоснуться к его праху. Это слишком эгоистично?

– Нет.

Чжимо покачала головой, а затем добавила:

– Он вернется. В ваши объятия.

Мужчина улыбнулся.

– Спасибо, что говорите так.

Чжимо вышла из-под навеса автобусной остановки. Она хотела попрощаться с мужчиной, но не нашла в себе смелости. Оставив за спиной печаль, она пошла вперед, несмотря на боль в ладонях.

Чжимо не знала, что тот мальчик, которого она однажды встретила на горе, вырос и стал Пак Вону. Не знала, что Наин использовала силы, чтобы вернуть Пак Вону к его отцу. Но и впредь она этого не узнает. Ведь у Наин были более важные дела, а когда она решит их, Чжимо здесь уже не будет.

Позади Чжимо снова зазвучала песня. Мелодия была похожа на ту, что она слышала ранее, но все же отличалась. Чжимо надеялась всей душой, что сын этого мужчины встретил инопланетян и улетел на другую планету. И что, закончив долгое путешествие, он вернется к своему отцу.

Глава 23

– Расскажи нам правду. До того, как мы вызовем полицию.

Первым, что услышала Наин, придя в себя, был голос Мирэ.

– Давайте подождем, пока Наин не очнется.

Теперь говорил Хёнчжэ.

– Эй, мы даже не знаем, почему она упала в обморок, а ты предлагаешь ждать, пока она очнется?

Снова голос Мирэ.

– Но кажется, что не стоит ее торопить.

– Ты сказал, что ты ее родственник, так? Точно? Насколько я знаю, у Наин нет родственников, кроме тети.

– Даже если вы друзья, необязательно знать все друг о друге. И Наин, возможно, сама не знала какое-то время. Мы дальние родственники.

Голос принадлежал Сынтэку. Но почему он разговаривал с этими двумя?

Наин открыла глаза. Она лежала на серебристом коврике в одной из теплиц перед горой Сонёнсан, укрытая чьей-то курткой. Три человека, стоявшие на расстоянии, еще не заметили, что Наин очнулась. Она смотрела на спорящих людей и размышляла. Почему они здесь все вместе? Точнее, она была с Сынтэком, но когда появились Мирэ и Хёнчжэ? Так или иначе, Наин нужно было показать, что она пришла в себя, но напряженная атмосфера мешала ей выбрать подходящий момент. Тем не менее надо было что-то сделать, пока ситуация не обострилась еще больше.

Наин приподнялась и неуверенно откашлялась. Три пары глаз одновременно уставились на нее. Наин раздумывала, сказать ли, что с ней все в порядке, или притвориться, что она еще более потрясена, чем Мирэ и Хёнчжэ. Но в конце концов выпалила что-то странное, что вообще не подпадало ни под один из вариантов, о которых она думала:

– Что случилось?

Момент, когда нужно было рассказать все Мирэ и Хёнчжэ, определенно наступил. Раньше Наин думала, что это необязательно. Что правда не имеет большого значения. Так она пыталась найти рациональные причины ничего не говорить друзьям. Но на самом деле у Наин не хватало смелости, и она боялась, что друзья отдалятся от нее. Признаться, что она слышит, как говорят растения, было не так легко. Если бы она продемонстрировала свою способность обмениваться энергией с землей, то Мирэ и Хёнчжэ бы ей поверили – но остались ли бы они друзьями после этого, Наин не была уверена.

Она думала, что, если хорошо скрывать свои секреты, все будет в порядке. Однако, глядя на Мирэ и Хёнчжэ, которые ждали, когда она скажет что-нибудь еще, Наин начала сомневаться в этом. Она уже начала отдаляться от друзей в тот момент, когда решила скрывать что-то от них. Ее колебания и неспособность раскрыть свой секрет Мирэ и Хёнчжэ разрушили доверие между ними. Но страх был сильнее ее. Наин не могла перестать думать, что друзья бы расстроились, узнав правду. Она боялась, что ей не поверят, подумают о ней плохо и перестанут общаться с ней, как раньше.

И вот Наин оказалась в точке невозврата – но говорить все еще было очень трудно. Она встретилась взглядом с Сынтэком, который стоял в стороне. Он понимал, что она собирается раскрыть их природу, но не спешил останавливать ее. Мирэ и Хёнчжэ видели светящуюся синим землю, и тут не могло быть другого убедительного объяснения, кроме правды. Наин воспринимала молчание Сынтэка как испытание, как некий рубеж, после преодоления которого – раскрытия тайны – она навсегда перестанет быть частью этого мира. Но почему-то это не казалось таким уж страшным. Ведь Наин никогда и не принадлежала этому миру. Она всегда жила на Земле и считала себя землянином – и, что важнее всего, другом Мирэ и Хёнчжэ. Если определять, что важнее, то, безусловно, это место в этот момент. Те Мирэ и Хёнчжэ, что сейчас перед ней.

Наин отвела взгляд от Сынтэка и снова посмотрела на друзей. Она вспомнила людей, которые называли Пак Вону сумасшедшим только потому, что тот верил в инопланетян. Она не знала этих людей в лицо, но не чувствовала отчуждения, представляя их. Ведь каждый по каким-то причинам пересказывает чужие слова. Почему Пак Вону должен был стать сумасшедшим в этом мире только за веру в инопланетян? Если бы он верил во что-то другое, все было бы иначе? В героев, оборотней или вампиров? Эти существа почему-то никому не кажутся такими же детскими и нелепыми, как инопланетяне. Они более стильные, особенные, загадочные и романтичные. Если бы Пак Вону сказал, что встречал вампира, возможно, ему бы завидовали. Может быть, другие тоже захотели бы встретить их и бродили бы по окрестностям горы Сонёнсан темной ночью. Но так получилось, что он верил в инопланетян.

Мирэ и Хёнчжэ, возможно, даже не знали, как воспринять правду о том, что Наин инопланетянка. Пока Наин колебалась, Мирэ присела на корточки напротив нее и