Голован - Федор Березин

Тварь объявилась бесшумно. Прямо здесь, среди нас. Понятия не имею, примолкла ли хоть чуточку ночная жизнь наверху, когда она появилась. Если и примолкла, то я не уловил разницы. Хотя, может, и не приумолкла. Вдруг тварюка промышляет только в нижнем и среднем ярусах тропической чащи, а самые верхушки не трогает? Может, она слишком тяжела для хлипкой верхотуры? Все допустимо. Или я попросту придремал?

Змееобразная жуть начала вовсе не с мальчика. Может, у нее имелся свой, отработанный годами или поколениями ритуал? Вначале она включилась в танец. Странно, а может, именно так и должно быть, но шамана чудище не тронуло. Провисло в воздухе около него, качнулось туда-сюда. Весьма осторожно, наверное, ибо ветки наверху, с коих чудище свешивалось, не скрипнули и не сломались. Правда, уже после мы узнали, что тварюка все же начала не с танцев. Перед тем она так же медлительно бесшумно атаковала гвардии рядового Дьера Кобози. Видимо, он ничего не успел понять, услышать и увидеть, когда тварь накинулась. Окольцевала какой-то своей частью и сдавила. Причем только до определенного предела.

Эта тварюка умная, жутко умная. Ведь она могла убить Дьера разными способами. Например, ударив хвостом или головой. Но тогда бы он отлетел, как от пушечного ядра, и шумно к чему-нибудь приложился. Тварь знала — видела, в отличие от нас, — что вокруг наличествуют другие существа-аналоги. Ныне, после первой ночной атаки, она уже ведала, что существа опасны и умеют причинять боль. Точно так же чудище могло использовать зубы. Что мешало схватить несчастного гвардии рядового сверху, затолкав в пасть сразу полтуловища или хотя бы голову? Может, тварь была сытой? Маловероятно. При ее массе ей требуется жрать и жрать. Но, видимо, поедание человека — довольно громкий процесс кости хрустят, череп лопается, кровавая пена хлюпает. Кто-то бы все едино услышал. И потому чудовище предпочло объятия. Смертельно крепкие. Оно охватило Дьера Кобози и сдавило. Сдавило так умело, что даже оружие не звякнуло. И, видимо, закупорило рот — ни криков, ни выдохов с опорожнением легких мы не уловили. Тварь контролировала процесс. Забила своим длинным мехом ротовую полость жертвы и в то же время не переусердствовала. Могла ведь сдавить так, что гвардии рядовой лопнул бы, как перезрелый фрукт. И тогда бы мы очнулись и насторожились.

Кто знает, что должно было случиться далее? То, что она оставила, даже аккуратно положила на землю несчастного Кобози, свидетельствует о планомерности действий, как минимум. Быть может, это гигантское змеевидное млекопитающее собиралось прикончить нас одного за другим? Интересно, каким по счету должен был оказаться я? Случайно ли оно начало с одного из вооруженных автоматической винтовкой? Если да, то…

Об интеллекте подобного уровня мы спорили после, но так ничего друг другу и не доказали. Если тварь уже действительно сталкивалась с вооруженными современным оружием людьми и смогла учесть и накопить опыт, то это жуть просто. Тогда нас спасло лишь наличие нового, невиданного ранее оружия — оружия из будущего. Даже эта тварь-долгожитель — если она долгожитель, конечно, — никак не могла знать того, о чем и люди-то покуда не ведали. Только единицы, но именно на таких она и наткнулась.

А еще ее сбил с панталыку танец. Жуж Шоймар как чувствовал, отправляя с нами шамана. У тварюки музыкальная предрасположенность, она решила поучаствовать в танцульках. Размяться, перед тем как продолжить удушение, нажираться и зажевать напоследок самый главный и притягательный деликатес — зараженного шаманом мальчугана.

Именно во время танца ее и засек Маргит Йо.

Ныне, восстановив связь с Большой Мягкой Лапой из Пещеры, можно догадаться, в сколь неподъемную авантюру (попугая по-человечьи) моя шерстистая сущность тогда вляпалась. Возвращаться в родные места через половину Большой Суши. Туда, где, вполне допустимо, уже никого не осталось. Ибо мамка погибла на моих глазах, а стая ушла из пещер, запутывая охотников. Ведь могла бы и не вернуться. Или пасть под натиском новых собирателей круглоголового щенячьего помета. Времени-то сколько прошло. А главное, само расстояние. Будь связь с Большой Лапой попрочней, получилось бы додуматься, что наш народ живет не в единственном месте. Во времена, отдаленные долгой дезоксирибонуклеиновой нитью нанизанных поколений предков, круглоголовый народ расселился во многих ареалах. Вроде бы голованы обосновались даже на некоторых меленьких клочках суши, а не только на Большой. Как и народ людей, они произвели экспансию в мир очень и очень давно. Странно, что за все это долгое время наши народы — людей и голованов — все еще не столкнулись по-серьезному. А вот теперь, видимо, пришел час.

И значит, моя четвероногая сущность могла бы найти приют у собратьев где-нибудь сильно поближе. Допустим, в лесистой зоне севернее. Или на востоке, в горах. Возможно, тогда бы все стало по-другому. Не исключено, что моя мохнатая сущность попросту не добралась бы до места. Хочется верить, да видимо, так и есть, что Большая Мягкая Лапа из Пещеры устроила так специально. Проверила мою звериную сущность и четвероногую плоть на расторопность, выносливость и вшивость. Мало ли, что бы случилось, приживись моя четвероногость в других стаях? Может, ей не суждено бы было возвыситься в иерархии даже с третьим глазом. Или за время короткого пути моя круглая голова не сумела бы раскусить народ людей до конца. Понять их хищную натуру и убийственную для всей Большой Суши вредность.

Только на долгом пути к югу, в экваториальную, как попугаят люди, глушь, стало возможно выстрадать до конца все вредительство расы двуногих паразитов. Лишь пройдя сквозь не один, а множество распластанных по суше опухолей-городов — маленьких, чудовищных, всяких, — удалось до конца усвоить их губительную мерзость. Даже стертые в пыль эти заразные метастазы оставались жуткими творениями. Моя подшкурная сущность чувствовала и знала, что эти города исчезли недавно — в Большом Апорте. Здесь не в шутку, уже не игрушечно, столкнулись боги Железа и Пламени большущих стай. Рассматривая издали осколочные выкусы раздавленных городов, моя четверолапая сущность костенела от сравнения. Как далеко было до этого ужаса даже тяжелым, а ныне до смешного легким «зубоскалам». Сколько аналогов этих же «зубоскалов» с другими названиями валялось тут же, присыпанных ошпаренным мусором.

Даже к этому мусору подходить не следовало. Отрава бога Пламени затаилась там и ждала. Валялись вокруг окоченевшие крысы. Глупые съедобные твари, обратившиеся ныне несъедобными.

Эти кладбища городов следовало обходить по долгой-долгой дуге. Разбушевавшийся бог Пламени вошел в раж и искривил все прямые дороги, так лелеянные ранее народом людей. Большинство из них давно оставили свои игры с боестолкновениями. Они даже забросили игру в цивилизацию. Им стало не до того. Большинство мигом стали простыми падальщиками. Моя звериная сущность могла бы посоревноваться с ними в этом деле на равных, если бы отныне не существовало более простого способа выживать. Охота на человека, вот что поддерживало блеск шкуры и округлость боков моей сущности вблизи умерших городов. Не сказать, что человек был самым вкусным на свете яством, но зато он был самой легкой добычей. Сложная охота затормозила бы мою четвероногость, а останавливаться вблизи обращенных в дым городов не стоило. Ветры и дожди продолжали вымывать оттуда заразу и щедро разбрасывать по округе. Человеческий бог Пламени обожал раскинуться на просторе, а моя звериная сущность не жаждала близкого знакомства с ним. С меня было довольно и преследующего по пятам бога Железа.

Даже убийца-человек вряд ли бы сообразил, что самым опасным в данной ситуации является вовсе не затаившийся в папоротнике автоматчик, а скромно восседающий в сторонке товарищ, вперившийся в тубус электронно-лучевого индикатора. Что с того, если под пальцами у него имелись какие-то кнюппели и кнопки? Само оружие находилось не рядом с ним, а почти в пятнадцати метрах в стороне. Разумеется, кабельная пуповина делала из парочки команду «ух!», но стелящийся по землице кабель еще требуется увидеть и связать одно с другим уже в голове. Очень даже не исключено (наш «биологический триумвират» — зоолог, палеонтолог и ветеринар — так и не пришли к единому мнению даже после), что зверюка зрит еще и в инфракрасном, и тогда она наблюдала, в свою очередь, змеящийся кабель как на ладони, образно выражаясь, ибо ладоней у твари все-таки нет. Но, так или иначе и само собой, на наше счастье, при всей длине мохнатой жути в голове у нее не хватило нейронов для оценки опасности и качественного вывода. Или, может, все же нас спасло ее желание поучаствовать в танце? Нестерпимое желание. То есть ритуальный танец шамана Кадидадалло, сконцентрированный в этом танце настой из наблюдений многих поколений предков колдуна. Вероятно, в процессе накопления столь уникального опыта погиб не один наблюдатель. Ну что ж, теперь их опыт спас нас, пришельцев с севера.