Ведьмин смех - Лили Мокашь

лицо стало еще свирепее, чем было. – Как я могу не знать того, кто навеки сломал мою жизнь? Бог грома, ха! Может, ты прибыл сюда, чтобы покарать самого себя?

Громовержец пропустил ее слова мимо ушей.

– Я даю тебе один шанс, ведьма. Верни весну в мир смертных и отпусти друида, чтобы он мог провести ритуал Белтейна!

Женщина рассвирепела. Она оттолкнула старца и вскочила с кровати.

– Ты что, оглох, верзила? Ты хоть знаешь, кто я?

Велес хотел было что-то сказать, но лишь пожал плечами и покачал головой.

– Знаю, – сухо сказал Тор. – Ты – Калех, супруга первого друида, которую он бросил ради поклонения Белену.

– И как я не догадался, – пробормотал Велес, почесав затылок под шапкой. – А ведь я говорил, что чую запахи неразделенной любви и глубокой обиды! Не подвел-таки мой ловкий нос!

– Ты стала обычной болотной ведьмой, – продолжил Тор. – Миде узнал про тебя, но ничего не предпринял. Он много лет отгонял всех посторонних, не давал никому видеться с тобой. Защищал, я думаю, от остальных.

– Ложь! – взревела Калех. – Он не защищал! Он стыдился!

– Спустя сотни лет, – повысил голос Тор, – когда боги покинули эти края, ты вознеслась и сама стала божком. Мелким, но опытным и достаточно могущественным, ведь соперников в этих землях у тебя не осталось. Оттого у тебя и появились силы, чтобы провернуть… такое, – он обвел пещеру молотом.

– Ты умнее, чем кажешься, – прищурилась ведьма.

– Вот-вот, и я так всегда говорил, – вставил Велес.

– А ты-то кто еще такой? – на лице ведьмы появилось пренебрежение.

Тор и Велес переглянулись, оба тяжело вздохнули.

– Вечно так. Всегда одно и то же, – сокрушенно пролепетал старик. – Борешься, сражаешься, спасаешь миры, а все лавры достаются этому громиле. Я, сударыня, тот, кто, возможно, и не умеет творить такие же иллюзии, как вы. Зато… – Велес поднял посох и взмахнул перед собой, – как никто другой умею срывать чужие маски!

Зеленоватая волна прокатилась по пещере и все вокруг начало менять свой облик. Теплый свет потускнел. Мраморные колонны обратились сталактитами и сталагмитами, мягкая кровать превратилась в сплетение жестких корней. Одни лишь черви в глубокой тарелке остались простыми червями. Велес даже расстроенно повесил плечи.

– Я ожидал большего.

Ведьма тоже изменилась. Ее кожа посерела, редкая седина расползлась по всей голове, волосы клочьями посыпались на землю, нос стал длинным и кривым, упругая грудь вытянулась и обвисла, а прекрасные одежды обернулись древними грязными тряпками. Сказочно красивая ведьма приняла облик ведьмы настоящей: скрюченной, узловатой, тощей и бледной.

Только небесно-голубые глаза остались такими, какими были. Настоящими, полными печали, отчаяния и неутолимой скорби.

– Ты не мог сделать так на болотах? – насупился Тор.

Велес виновато улыбнулся.

– Хотел посмотреть, как справишься ты.

Ведьма зарычала и приготовилась к прыжку.

– Нам не нужно сражаться, Калех, – воскликнул громовержец. – У мелкого божка нет шансов против старших богов. – Стальной голос Тора вдруг стал мягче: – Но есть возможность исправить все. Вернуть на круги своя.

– Вернуть? – воскликнула ведьма. – А кто вернет мне моего супруга? Может быть, ты, Тор, сын Одина? Тот, из-за которого ему пришлось оставить меня?

Бог грома потупил взгляд.

– Все было хорошо, пока не приплыли вы, захватчики! Вы называли себя викингами, доблестными воинами, но на деле были лишь кучкой безжалостных кровавых головорезов. Убийц, что отняли наш дом, зарезали Верховного короля и навеки лишили эти земля покоя!

– Не обвиняй меня в том, чего я не делал, – сурово посмотрел на нее Тор. – На моих руках нет крови вашего короля.

– Но ты вел тех, кто убил его!

– Мы жили в другие времена. Люди были иными. Как и боги. Другие ценности и мотивы определяли нашу жизнь, – взгляд бога грома ожесточился. – Я делал много того, чем не могу гордиться теперь. Тебе наверняка знакомо это чувство. – Услышав это, ведьма чуть вздрогнула и тихо выдохнула. – С тех пор утекло много воды. Нам же остается жить с теми ошибками, что мы совершили. Но жить! Жить дальше, и если уж не исправить когда-то содеянное, то хотя бы сделать мир вокруг чуточку лучше.

– Жить? – просипела Калех сквозь подступивший к горлу ком. – Что это за жизнь, когда любимый бросает тебя навсегда? Как можно жить дальше, зная, что на сердце навсегда останутся шрамы?

Тор заглянул в глубину печальных глаз Калех и опустил молот. Он услышал в ее словах собственные мысли, те, что когда-то давно терзали и его. Возлюбленная Бастет покинула его точно так же, не оставив ни одного ответа на сотни вопросов. Он пытался жить как прежде какое-то время, но, не выдержав, удалился ото всех и отправился скитаться по свету. Калех наверняка тоже искала утешение в уединении, но не смогла вынести утраты и вернулась. Ее глаза были полны боли, но не было в них зла. В них нельзя было разглядеть желания отомстить или причинить вред.

Ведьме просто хотелось быть с тем, кого она любит…

– Ты не единственная, кто кого-то потерял, – тихо сказал Тор. – Радуйся, ведь твой супруг не умер, не покинул этот мир. Он остался здесь, в этих землях, и посвятил себя служению людям! Занялся тем, во что истово верит. Если твоя любовь искренняя, можешь ли ты осуждать его выбор?

– Ты ничего не знаешь о нас!!!

Тор сделал шаг.

– Ты права. Я не знаю про вас с Миде почти ничего. Но я прожил много тысяч лет и достаточно повидал и людей, и богов, чтобы понимать, как устроена жизнь. Я сам пережил то, что выпало на твою долю, и тоже совершил ошибки, как и ты. Все мы несчастливы по-разному, но все, что терзает наши сердца, – всегда неизменно. Чего же ты хочешь, Калех? Отомстить? Месть не вернет тебе того, что давно прошло. И если ты не отпустишь его сейчас, не дашь ему выполнить свой долг, то никакой жизни потом и не будет. Весь мир погибнет. Не станет людей.

Плечи Калех затряслись. Она выпустила длинные когти.

– Плевать! Все эти человечишки для меня ничего не значат.

– Но они значат все для Миде, – выступил вперед Велес. – Ты готова перечеркнуть то, за что боролся твой любимый? Знай же, что если исчезнут люди, то не будет ни твоего супруга, ни нас с Тором… ни тебя самой…

Во взгляде ведьмы что-то промелькнуло. Слабый огонек сожаления с капельками чистых слез. Тор посмотрел на спящего на корнях друида.

– Ты пробовала хоть когда-нибудь поговорить с ним? Обсудить, почему он поступил так, почему ушел?

Калех покачала головой. Ведьма втянула когти, понуро опустила взгляд и шмыгнула.

– Я убежала на болота, едва он покинул меня. Хотела умереть! Утопиться в черных пучинах! Но затем попыталась, как ты и сказал, начать новую жизнь. Стала ведьмой… и теперь я здесь…

– То есть ты даже не дала ему шанса объясниться? – охнул Велес.

– Я помню, что он бросил меня! О чем тут разговаривать?

– И ты не виделась с ним ни разу за столько лет? – изумленно спросил Тор.

Калех немного успокоилась. Она села на край кровати из корней, свесила ноги и, подумав, ответила:

– Знаю, первое время он… искал меня. И не нашел, ведь я пряталась там, где ни у него, ни у других друидов не было власти.

– В старых темных болотах, – закончил ее мысль Велес.

Тор же только развел руками.

– Но почему ты объявилась именно сейчас?

– Отомстить хотела! Вот почему! – ведьма совсем поникла и зарыдала. – Нет… это неправда… Я соскучилась по нему. За всю… За всю жизнь я не знала никого, кроме него. Понимаете?

В пещере надолго повисло молчание, прерываемое всхлипами Калех.

Бог грома поставил молот, медленно подошел к ней и сел рядом.

– Разбуди Миде, голубушка, – сказал он так нежно, как мог. – Пусть все вернется на круги своя, а затем ты поговоришь с ним по душам. М-м? Как тебе? У тебя есть то, чего никогда не было у меня.

Ведьма подняла заплаканные глаза к Тору.

– Чего же?

– Возможности задать вопросы и получить ответы. И уж поверь мне, разговоры о любви проходят намного лучше, если ты не угрожаешь всей жизни на белом свете.

Калех улыбнулась сквозь слезы и легонько кивнула.

Тор хотел подняться, но вдруг его взгляд упал на дальний угол пещеры, где среди теней витали душистые ароматы шоколада, вишни и ореха. Помедлив, он посмотрел на Велеса, затем вновь повернулся к ведьме и робко спросил:

– Кстати, Калех… тебе ведь не нужны те бочонки?

Эпилог

– Уф, как же хорошо, Одинсон.

– Мы справились, старина.

Костер пылал до самых небес!

Старожилы из местных потом скажут, что никогда еще не видывали подобного. Пламя пылало уже третий