Измена командармов - Андрей Владиславович Ганин

Произведения Махина на военно-политические сюжеты представляют собой серьезные аналитические очерки с многочисленными выкладками, характеристикой экономики, театра военных действий, армии, военной техники, снабжения, планов сторон. В своих работах этого периода Махин давал положительную оценку развитию СССР, что свидетельствует о значительной эволюции его политических взглядов. Неудивительно, что в правых кругах эмиграции Махина считали едва ли не большевистским агентом[669]. Махин же стоял у истоков «Общества для изучения советской культуры».

Еще в 1934 г. Махин писал о неизбежности конфликта между СССР и Японией, критиковал агрессивный японский империализм, отстаивая интересы своей Родины. Война на Дальнем Востоке, по прогнозу Махина, должна была по причине обширности театра военных действий стать маневренной. Небезынтересно, что Красную армию Махин называл русской[670]. В трудах генштабиста содержался анализ важнейших военно-политических исследований тех лет — работ А. А. Свечина, Б.М. Шапошникова, Г. Гудериана и др. На высоком профессиональном уровне Махин рассматривал такие вопросы, как индустриализация, размещение промышленности в СССР, состояние военной техники, авиации, флота. В 1935 г. он спрогнозировал войну СССР с Германией.

При этом Махина нельзя назвать выдающимся военным мыслителем. Его труды в основном были небольшими и носили пропагандистский характер. Тем не менее как оригинальный военно-политический аналитик с самостоятельными наблюдениями и идеями Махин обратил на себя внимание. По-видимому, глубокое изучение происходивших в СССР изменений наряду с распространением фашизма в Европе привело к тому, что Махин из недавнего противника большевиков стал сторонником советского проекта. В отличие от многих военных аналитиков русской эмиграции в преддверии будущей войны Махин возлагал особые надежды на советскую молодежь, которая была, по его мнению, проникнута идеями патриотизма и энтузиазмом в отношении защиты своей страны.

Любопытны суждения Махина в объемном очерке «Военная мощь России», подготовленном в 1935 г. В частности, он писал: «Временное правительство не смогло создать новую армию на началах, вытекавших из новых идей и воплощавших новый дух страны. Результатом этого явилось дальнейшее углубление революции, закончившееся Брест-Литовским договором… Старая Россия прекратила свое существование. Разгоревшаяся гражданская война продолжила дело ее разрушения»[671]. Другие высказывания Махина еще интереснее: «Мы можем, не впадая в преувеличение, сказать, что никогда начиная со времени Петра Великого в нашей стране не придавалось такого значения армии и никогда страна не приносила для нее таких огромных жертв, как в течение протекшего десятилетия»[672]. По мнению Махина, «чудовищные темпы индустриализации. Продиктованы одной лишь необходимостью обеспечить новую вооруженную силу государства всеми средствами современной техники.»[673] Подводя итог, Махин отметил: «На обширных русских границах стоит новый страж, сменивший старую русскую армию с ее двухсотлетней боевой историей. Задача его остается прежняя: защита целости государства и неприкосновенности его границ. Новому стражу суждено, быть может, в недалеком будущем выполнить свою тяжелую задачу перед страной. Все, для кого отечество не пустой звук, в этот решающий судьбу России момент должны чувствовать себя обязанными сделать все, чтобы новый российский страж мог с честью, присущей великой стране, выполнить свой исторический долг»[674]. Подобный вывод находился в полном противоречии с идеями, которые исповедовала основная масса русской военной эмиграции, стремившаяся в предстоящей войне ради свержения большевистской власти поддержать внешнего врага СССР.

Генерал П.С. Махров высоко ценил аналитику Махина о Красной армии. В частности, он вспоминал: «В декабре 1934 года я получил от Вл. Ив. Лебедева, бывшего морского министра при Временном правительстве две брошюры под заглавием: “Оборонческое движение”. Кроме Лебедева, в этих брошюрах были помещены статьи моего друга Ген[ерального] штаба полковника Федора Евдокимовича [Махина]. Оба автора в своих произведениях стояли на патриотической платформе, считая, что при внешней угрозе со стороны японцев нужно забыть враждебность к советской власти, приняться за изучение советской действительности и готовиться вместе с русским народом защищать свою Родину[675]»[676]. Впрочем, старческие воспоминания Махрова содержат внутренние противоречия и неточности. В другом месте он отметил: «В ноябре 1936 г. я получил 2 книжки “Проблемы” от Вл. Ив. Лебедева. Если мне память не изменяет, то эти брошюры были им и изданы. В них были замечательно содержательные статьи на злобу дня, в том числе и статьи полковника Махина — “Военная мощь России”. Авторы этих статей трезво смотрели на обстановку и давали очень полезный материал, материал совершенно свежий для выводов, суждений об военно-политической обстановке»[677]. Благодаря материалам Махина, Махров имел возможность сделать яркое выступление перед группой оборонцев о состоянии Красной армии.

Махров вспоминал: «В Сербии не было никаких других партий и политических организаций, если не считать представительства Союза земств и городов в лице Генерального штаба полк[овника] Федора Евдокимовича Махина. Он в Белграде от “Земгора” (Союз земств и городов) оказывал материальную помощь главным образом детям и школам русских эмигрантов.

Он мне как-то рассказал, что в Сербском институте для девиц, организованном по образцу Смольного, где учили “и музыке, и пению, и нежностям, и вздохам”, он сделал доклад о необходимости введения в программу практических работ и всевозможных рукоделий, но сочувствия не встретил.

Он жил в Земуне, где собственными руками построил маленький домик. Держался особняком, т. к. и монархисты, и члены Р[усского] общевоинского союза относились к нему враждебно за его “вольномыслие” и за его близость к социалистической группе в Праге»[678].

С июля 1932 по февраль 1935 г. в Югославии под псевдонимом Владимир Сергеевич Правдин работал советский разведчик, сотрудник ИНО ОГПУ Роллан Аббиа (1904–1970)[679]. Судя по всему, этот человек в те годы завербовал Махина, ставшего внештатным сотрудником советской политической разведки. Мотивы вербовки нам неизвестны. У Махина было одно чувствительное место для вербовки — семья, оставшаяся в СССР. Вряд ли речь шла о прямых угрозах безопасности его близких, но мотивом вербовки могла стать возможность поддерживать контакты с семьей, встретиться с родными или даже вывезти их из СССР. Среди других вероятных причин — общность борьбы с правыми кругами эмиграции, патриотические идеи, материальная или иная поддержка. После отъезда из Югославии Аббиа участвовал в попытках покушений на Л.Д. Троцкого в 1935 и 1937 гг., в поставках вооружения республиканской Испании, в убийстве перебежчика И.С. Рейсса (Порецкого) в 1937 г., за что был награжден орденом Красного Знамени и, будучи иностранцем, получил советское гражданство. Вполне возможно, что со второй половины 1930-х гг. кураторами Махина оказались другие люди, но связывались с ним от имени «Правдина». В 1941–1946 гг. «Правдин» находился в США. Впоследствии от его же имени Москва вышла на Махина уже во время Второй мировой войны. Документы об этой