Гроза пустошей - Жанна Михайловна Пояркова

Некоторое время, пока ей не надоело, Хайки расхаживала вдоль гигантских букв, потом задремала, а затем наступил вечер. Прошло часа четыре, но девчонка отнеслась к задаче с терпением подлинного самурая. Один раз к нам подошла охрана из парней Шкуродёра, заинтересовавшись, что мы делаем, и мне пришлось объяснить, что это способ борьбы дочери с неудачной любовью, а не сигнал к нападению. Их это не убедило, но деньги и уместное упоминание Шкуродёра в таких случаях помогают.

Солнце ловко закатилось за горизонт, словно шар в бильярдную лузу, и пустыня начала становиться холоднее. Огонь ярко пылал в ночи, пугая обитателей полей и заставляя ошалевших тушканов смотреть глазенками, в которых отражались ужас и боль мира. Надпись «Джек, ты сучонок!» горела во тьме яркой печатью. Странно, но чем дальше, тем сильнее росло ожесточение Хайки, которая даже не думала останавливаться. Побег Джека серьезно ее рассердил.

- Может, потушим все это хозяйство и поспим в "Хашдаме"? Тут скорпионы. А с утра сходим к Линн До и разузнаем обстановку. Это больше похоже на приключения, которые мне по вкусу.

- Так беднота украдет все дрова! Тут же отойдешь - ничего не останется. Нет, я буду сидеть тут и ждать. Он придет.

- Зачем ему приходить? – не выдержал я.

- Он придет, потому что он наш друг.

Признаюсь, я собрался сказать что-то резкое и отрезвляющее, но не успел, потому что Ястреб Джек вышел из зарослей кукурузы.

Он как будто вывалился из теней. Выглядел мутант лихо и немного безумно, словно спятивший бродяга, который шляется по полям, разговаривая сам с собой и ловя невидимых насекомых. Из него получилось бы прекрасное пугало. Одежда мутанта видала лучшие времена, а побриться он так и не успел. Чем бы он ни занимался в последнее время, это точно не было отдыхом.

- Я не сучонок, - неловко сказал он. - Немедленно потуши.

- Ты сбежал! Значит ты - чертов сучонок.

- По-любому, - усмехнулся я.

- Ладно, - согласился Джек. – Но мне казалось, так будет лучше. Я мог ошибиться. Люди ошибаются. Мир?

- Мир, если ты не сбежишь опять. Ты обещал научить меня спокойствию дзен.

- Да не обещал я! – негодующе мотнул головой мутант. - Но для меня такого никто не делал.

Он довольно осмотрел полыхающий костер, и я подумал, что у мужика туго с приятелями, раз такая надпись могла его растрогать.

- Я решил, что раз у меня самого нет цели, я могу помочь с вашей. Наверняка у Чиллиза есть очередной самоубийственный план, который он считает идеальным. Рассказывай.

План у меня действительно был, но больше мы ничего не выясняли, а просто сели около начала слова "сучонок", разложили припасы и отпустили мальчишку.

Ястреб Джек выглядел немного виноватым, а Хайки вместо торжества задумалась и затихла. Люди часто растеряны, получив то, что – как им казалось – они хотели. Чтобы разбить лед, мне пришлось рассказывать им байки из своей молодости и истории про древних завоевателей и ханов, про молодость Линн До и то, как «королева» появилась в Хаире, про войны телепатов, про арену Шкуродёра, а дальше - про мою мечту о кинотеатре.

Хайки, это дитя пустошей, понятия не имела, что такое кинотеатр. По описанию это напомнило ей живые города, которые изменяются - и показывают сюжеты, или гигантский миникомп. Но разговор начался, и дальше все пошло, как по маслу.

Ястреб Джек признался, что с радостью выпил бы в кинозале, глядя на давно умерших людей, изрекающих банальности, а я ответил, что больше всего как раз любил гонконгские боевики братьев Шо[21], потому что в них справедливость наивна и проста, а деревенщина, владеющий боевыми искусствами, всегда побеждает зло; что эта простота и подкупает. Тогда Ястреб Джек сообщил, что после того, как увидел парад куртизанок, точно понял, кого ему напоминает Рё, а мне не оставалось ничего иного, как согласиться.

И мы втроем набрались злакового пива, которое купила Хайки, хотя оно оказалось тепловатым от песка пустошей и чертовски горьким, и заедали его добротным ломтем свежего хлеба, намазанного чесночным маслом, от которого все булочники Хаира без ума - настолько, что иногда кладут его в сладкие пирожки. Еще мы пели песни, которые могли вспомнить, трепали бородатые анекдоты, и оказалось, что у каждого из нас свои бородатые анекдоты, потому что мы и сами чертовски разные. Мы с Джеком отходили в кукурузные заросли под шелест стеблей и журчание арыка, а потом, возвращаясь, вспоминали еще истории и доедали сладкие леденцы из кулька, словно ограбившие лавку пацаны.

И Ястреб Джек наконец-то рассказал, как он сидел в тюрьме Гринвуда, где ученые пытались разобраться, как мутантам удается нарушать известные законы физики. Всех необычных людей отправляли в исследовательскую тюрьму, где голос мутантов ничего не значил. Они не совершили преступлений, но кого это волновало - ребят держали взаперти и заставляли плясать под дудку бункерных яйцеголовых, усердно изучавших их мозги.

Я ни разу не видел Гринвуд. Он был отмечен на карте далеко от границы «наших» искажений, практически другая планета. Но тихий голос Джека заставлял тюрьму вставать перед глазами так, будто я сам в ней побывал и прижался лбом к холодной решетке. Самый грустный элемент истории заключался в том, что его сдала ученым испуганная подружка, разбив бедняге сердце. Джек, конечно, - тот еще чудила, но такого и врагу не пожелаешь.

Он долго мечтал о свободе, но не мог даже пошевелиться, привязанный к операционному столу. Однажды ему удалось привлечь внимание доброго охранника и окучить его, чтобы освободить себя и заключенных мутантов. Ястреб Джек только начал понимать, на что в действительности способен, но дети искажений вырвались и с удовольствием растерзали завороженных Джеком и убитых виной тюремщиков прямо на его глазах. Хотя и ученые, и военные это заслужили, он не думал, что так обернется. В те времена Ястреб Джек и убийства-то не видел ни разу, так что бойня его шокировала.

Награду за его голову в легендарные десять тысяч назначили именно в Гринвуде, позаботившись, чтобы его искали все охотники за головами, которые только существовали поблизости. К счастью, щупальца бункерных властей плохо дотягивались до пустошей. Джеку приходилось передвигаться от места к месту, ни к кому не привязываясь, скрытно или в одиночестве, пока он наконец не добрался до пустошей и не наткнулся на нас.

Джек рассказал и о том, что он никогда прежде не оставался в одном месте дольше