Япония. От сегуната Токугавы - в ХХI век - Джеймс Л. Мак-Клейн

1864 г., продолжили свою политическую деятельность в своих родных доменах, укрепляя союз между воинами и даймё, которые спустя всего четыре года уничтожат систему сёгуната.

1864–1868: Последнее противостояние

Воспрянувшие после поражения Чосю ведущие политики сёгуната, включая Огури Тадамаса, являвшегося с 1862 г. уполномоченным по финансам, начали подготовку к реформам. Эти реформы должны были усилить сёгунат в военном плане, 8- Япония вернуть Киото под влияние сёгуната и дать возможность ликвидировать домены тех даймё, которые враждебно настроены по отношению к правительству в Эдо. За помощью сёгунат обратился к французскому министру Леону Роше, прибывшему в столицу сёгуната в 1864 г. Стремясь установить связи с режимом, который, какой считал, останется национальным правительством Японии, Роше в 1865 г. согласился выделить средства на строительство чугунолитейных мастерских в Иокогаме и современной корабельной верфи в Екосука, к югу от Эдо. К этому времени сёгунат закупил более 10 000 ружей, которые были ввезены через Иокогаму, и начал преобразовывать отряды самураев в кавалерийские, артиллерийские и пехотные подразделения. Конечной целью этих нововведений был переход к профессиональной армии, снабженной современными образцами оружия. Поверив в успех своих действий, направленных на самоусиление, в девятый день Четвертого месяца 1864 г. сёгунат объявил об организации второй карательной экспедиции против Чосю, поскольку после гражданской войны многие активисты движения сонно дзои оказались на ведущих позициях в этом домене.

Наращивание военной мощи Эдо не могло мирно сосуществовать с новыми лидерами Чосю или с их товарищами из Сацума. В первом после гражданской войны ключевые позиции занимали Ито Хиробуми, Ямагата Аритомо и другие бывшие сиси, которые давно считали режим сёгуната неуместным. Во втором Симадзу Хисамицу, бывший защитник союза двора и шатра, сильно деморализованный событиями 1864 и 1865 гг., все больше доверия выказывал Сайго Такамори, Окубо Тосимичи и другим самураям низких и средних рангов, принадлежавших к молодому поколению и не испытывавших почтения к правительству Эдо. Эту враждебность не уменьшал тот факт, что все эти люди давно считали дзои пустым звуком. Ито и несколько его товарищей в 1863 г. тайно предприняли путешествие в Англию, где их поразила мощь западной цивилизации. Бомбардировка Сацума и Чосю убедила всех в военном превосходстве иностранцев. Напуганные агрессивной позицией сёгуната и ощущавшие близость последнего противостояния, Сацума и Чосю сами начали увеличивать свои «богатство и мощь». Каждый из этих доменов заказал через купцов Нагасаки тысячи ружей и пушек. Чосю собирался открыть порт для иностранных торговцев, а Сацума заказал в Англии оборудование для ткацкой фабрики и паровые машины для очистки сахара.

Но наряду с обострением конфронтации между сёгунатом и юго-восточными доменами, страна столкнулась и с экономическими проблемами, связанными с появлением внешней торговли. Эти проблемы усиливали то недоверие, которое многие простые люди испытывали к политике Эдо. В умах японцев остро встал вопрос о законности власти сёгуната. Япония открыла свои порты в тот момент, когда внешняя торговля переживала бурный рост по всему земному шару. Запад очень быстро ощутил интерес к японскому чаю и шелковой нити. В целом развитие японской внешней торговли превзошло самые оптимистичные прогнозы. За период с 1860 по 1865 г. экспорт возрос в четыре, импорт — в девять раз. Спрос на Западе сделал богатыми те семьи, которые занимались выращиванием чая или разведением личинок шелкопряда. Однако для огромного количества других семей открытие внешней торговли имело негативные последствия. По мере роста цен на шелковую нить, ткачи в Киото и Кирю столкнулись с безработицей, поскольку им приходилось поднимать цены на готовую ткань, которую они продавали потребителям внутри страны. В некоторых частях Японии горожанам вдруг пришлось платить больше за продукты питания, поскольку крестьяне превратили рисовые поля в чайные плантации и посадки тутовых деревьев. В результате с 1863 по 1867 г. цена на рис выросла более чем на семьсот процентов.

Кризис денежного обращения породил рост инфляции. На заключительном этапе существования режима Токугава сёгунат чеканил монету, в которой содержание золота и серебра имело соотношение 1:5. В западных монетах это соотношение было 1:15. Эта разница породила зимой 1859/60 г. «золотую лихорадку». Иностранцы везли в Японию серебро и обменивали его на японские золотые монеты, которые впоследствии переводили в еще большее количество серебра. Сёгунат остановил отток золота, перечеканив старые монеты в новые. В них соотношение между золотом и серебром соответствовало мировым стандартам. Этот шаг, однако, дестабилизировал денежное обращение и вызвал стремительную инфляцию, которая, в свою очередь, привела к росту цен на все основные продукты, и, прежде всего, на рис. В годы, последовавшие за визитом Перри, к экономическим проблемам добавились и другие беды. В 1854 г. Эдо был разрушен катастрофическим землетрясением, унесшим около 100 000 жизней. В 1861 г. иностранные корабли завезли в японские порты холеру. В 1866 г. случился страшный неурожай.

Первоначально японские простолюдины демонстрировали по отношению к иностранцам наивное любопытство, нервозную подозрительность и даже грубость, связанную с националистическими эмоциями. В тот год, который последовал за прибытием Перри, уличные торговцы продали в Эдо более миллиона копий приблизительно пяти сотен различных кава-рабан — грубых печатных листков, которые были очень дешевы и в забавной форме преподносили новости дня. Многие из этих листков содержали портреты коммодора, рисунки миниатюрного локомотива и других американских подарков. Они знакомили японцев с ходом переговоров с чужеземцами, содержали карты далеких стран и рассказы об обычаях и образе жизни народов Европы, России, Америки, а также о фантастических странах, таких как Страна гигантов, расположенная в Южной Америке, и Страна женщин в Северной Европе. Тон других каварабан был более злобным. В их интерпретации Перри имел образ буддистского дьявола. Согласно тексту одного из листков, сердце Старого Медведя было переполнено ненавистью. Злобный коммодор стремился уничтожить самураев, разрушить бизнес торговцев и принести крестьянам многочисленные беды и страдания. В других листках содержались возможные методы изгнания «чужеземных собак». В частности, предлагалось призвать японских богов «убить варваров, используя в качестве оружия лучи яркого света»{93}.

По мере того как экономические проблемы, которые ассоциировались с пришельцами с Запада, возрастали, простые японцы изменили объект критики, перенеся ее на сёгунат. Каварабан начали сообщать, как трудно сводить концы с концами в условиях, когда инфляция и безработица приобретают характер эпидемии. Плакат, конфискованный в Эдо в 1865 г., обвинял внешнюю торговлю в том, что она принесла беды японскому народу, и требовал замены подчинившегося варварам сёгуна, который не справлялся со своими обязанностями. Когда неурожай