Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков - Владимир Митрофанов

Во всей квартире единственным новым предметом был только холодильник, подаренный деду как ветерану войны, но и старый неработающий они почему-то не выкинули, а набили пустыми стеклянными банками. Он так и стоял выключенный с наклеенными на дверцу много лет назад переводными картинками из жвачек. Некоторые картинки сам Ванечка и клеил, будучи еще дошкольником.

Проблемы у стариков тоже были своеобразные: у них шла активная и постоянная борьба с запорами с помощью свеклы, причем от терки ошметки свеклы разлетались повсюду, висели на стенах и наблюдались даже на потолке. Еще они наелись горохового супа и постоянно выдавали длинные кишечные трели, впрочем, с последующими извинениями. Продолжая попердывать, они проводили Ванечку до двери. Бабушка еще крикнула вслед, махнув своими замызганными гипсами: «Шапочку надень!» Ванечка вышел от стариков в глубокой печали, с тяжелым сердцем, и сумрачное настроение не покидало его весь вечер.

Занимаясь ремонтом на кухне, Ванечка выковырял из шкафчика под раковиной целый забытый пакет крупы, кишащий жучками, тайком от бабушки сунул себе в рюкзак, и там же, напротив дома, высыпал в Смоленку — на радость рыбам и уткам.

На берегу Смоленки так же, как моль, роились парочки, пьяницы, бродили собачники со своими разнокалиберными питомцами. Весь берег был усеян бутылками, пластиковыми стаканчиками, бумажным мусором и собачьим дерьмом.

Дружинники и вандалы

Под самые майские праздники пришлось вновь облачиться в дружинников. На этот раз уже для прикрытия платного заказа. Алешин дал вводную перед картой города:

— Есть работа. Кто-то хулиганит в этом микрорайоне: недавно на верхнем этаже открыли вентили пожарных гидрантов и затопили лифты в трех подъездах, подожгли газеты в двух, еще в скольких-то выбили абсолютно все лампочки на пожарной лестнице. Ситуация становится неконтролируемой, у эксплуатирующей компании в связи с этим возникли большие непредвиденные расходы. Заявление в милицию написано, но у милиции, понятно, на это времени нет. Управляющий обратился к нам. Надо поймать хулиганов и сдать участковому или в отдел милиции. Или по ситуации, — тут Алешин сделал многозначительную паузу. — Вот телефон участкового и еще прямой дознавателя по этому делу. Участковому, понятно, ловить их некогда, дознавателю тоже.

— А нам будто есть когда, — буркнул Ванечка, раскачивая закинутой на колено ногой. Он, как уже говорилось, такую работу не любил.

— Вам-то как раз и есть, когда! — отрезал Алешин. — Это наша работа!

— А нас-то там случайно не повяжут вместо этих субчиков?

— Наденьте повязки дружинников, возьмите с собой удостоверения. Участковый и райотдел милиции, как я уже говорил, предупреждены. Они только «за». Вообще-то это общегородская программа. Под майские праздники народная дружина, ЧОПы и милиция уже патрулируют дворовые территории.

— А чего они камеры не поставят всюду? — поднимаясь, продолжал ворчать Ванечка.

— Вот вы и поставьте конкретно в этом микрорайоне.

— Да и так ясно: подростки-дебилы шалят.

— Прямо ходят по определенным подъездам конкретно этого микрорайона и громят? В других-то таких происшествий почему-то нет. С гидрантами, я считаю, вообще беспредел. Теперь лифты не могут включить, пока не просохнет.

Тут же поехали на место. Сначала, показывая удостоверение, договорились с местными тетками, которые сидят у окошек и на скамейках, чтобы понаблюдали, а как увидят подозрительную компанию, сразу же и звякнули. Буквально тем же вечером и поступил звонок: «Приезжайте!»

Доехали за десять минут. Машину оставили на уличной стоянке. Вошли во двор, огляделись. Двор жил своей жизнью. На детской площадке гомонили малыши, рядом курили и трепались друг с другом надзирающие за ними мамаши. Пьяный тихонько лежал в кустах у забора. Внезапно этот идиллический покой нарушили истошные крики.

— Чурка ты нерусская, блядь косоглазая! — на весь двор орал разъяренный мужик. — Я же тебе сумку отдал на сохранение, блядь! И где теперь она? Думал, ты человек, а ты сука ебучая!

Ванечка высказал предположение, что обычный человек такую сумку, конечно же, не взял бы и под расстрелом (там наверняка была бутылка водки), но свои же бомжарии тут же непременно и подхватили бы, поскольку имеют на это дело необыкновенное чутье.

Подошли к полнощекой бабке с красным лицом, сидевшей на скамейке и щелкавшей семечки. Бабка эта была из местных и следила за подъездами чуть не с утра. Она и звонила.

— В третий подъезд какие-то пошли, — указана она подбородком.

Кот с Ванечкой надели красные повязки, двинулись к подъезду. За углом, не обращая на прохожих ни малейшего внимания, шумно мочился на стену какой-то явно поддатый гражданин. Кот, по своему обыкновению, сходу дал ему пинка, да такого, что тот врезался в стену лбом и набрызгал себе на ботинки:

— Где ссышь, гад?

Ванечка с некоторым интересом ожидал ответной реакции, однако ее не последовало. Гражданин, увидев дружинников, что-то промямлил про отсутствие туалетов в общественных местах, где культурному человеку можно было бы поссать, и, застегивая на ходу ширинку, засеменил прочь.

— Ты чего! Так же жопу человеку можно порвать! — возмутился Ванечка.

— Ничего не могу поделать, — тут же повинился Кот, — будто внутри кто-то сидит другой и мной управляет.

— Шизуха у тебя начинается.

— Сам такой!

Перед входом в подъезд, подумав, повязки пока решили снять. Вошли на лестницу, услышали голоса, поднялись. Картина предстала типичная. Вандалы стояли на лестничной площадке, гоготали, пили пиво, плевали на пол, подкидывали обслюнявленные горящие спички к потолку, чтобы те прилипли и накоптили черное пятно. Один из парней был похож на монгола, держал в руке мобильник.

— Эй, вандалы, хули вы тут все ломаете? Мы тоже хотим что-нибудь сломать! — Кот выбил мобильник из руки «монгола», подхватил аппарат и с силой грохнул его об пол. Мобильник разлетелся на части. Батарея и крышка отдельно друг от друга отскочили в лестничный пролет и там застучали по перилам. Лицо «монгола» наморщилось, как перед плачем. Ванечка уже готовился ему врезать, если полезет в драку. Однако больше всего он опасался коротконогой широкозадой девчонки, судя, по всему, уже готовой впасть в истерику и этим завести всех остальных. У нее были длинные, опасные ногти. Поэтому Ванечка думал, куда бы ей, если что, треснуть так, чтобы и не по лицу и не очень уж было больно, но чтобы она почувствовала, что лучше не лезть.

Кот между тем разгрохал об пол и второй изъятый у вандалов мобильник.

Драться с ним, однако, никто не решился, даже когтистая девчонка вдруг расплакалась. Потом вандалы, сутулясь, пошли вниз.

— Еще увидимся! — крикнул им вдогонку Кот. — Мы тут теперь часто будем ходить. Народная дружина. Слышали про такую? Так что вам пиздец. Следующий раз, как только увидим, отпиздим от души. Или хотите сейчас? А?

Но никто не хотел. Шаги по ступенькам вниз застрекотали чаще.

— Думаешь, это они гидранты открывали? — засомневался Ванечка.

— Думаю, они. Точно — монгол и открывал!

— Почему?

— На рожу его посмотри!

Пошли через двор обратно к машине. С только что-то вскопанной клумбы поднялся столб пыли и раздался истошный визг: две здешние собаки драли чужую или рвали ее по какой-то другой причине. Одна с рычанием вцепилась ей в ухо и не отпускала. Та визжала.

— Они совсем как люди: всегда готовы кому-нибудь послабее пиздюлей накидать! — с грустью констатировал Кот, выковыривая из пакетика сразу две жвачки и забрасывая их себе в рот. — Один знакомый парень подрабатывает лаборантом в Универе. Он забыл оставить корм, и у них в лаборатории мыши от голода и жажды съели за выходные одну мышь. Остались косточки и только чуть-чуть шкурки. Бабушка рассказывала, что в блокаду у соседки ребенка выхватили и утащили, чтобы съесть.

Потом Ванечка поехал к себе домой переодеться. Вечером они договорились с Асей погулять.

Ванечка долго ждал ее на скамейке возле подъезда. Наконец, Ася появилась. Ванечка не мог оторвать от нее глаз. Ему нравилось в Асе буквально все: светлые волосы, голубые глаза, фигура, то, как она ходит, двигается, как иногда поджимает губы, когда сердится или о чем-то задумывается, как убирает со лба волосы, и ее особенный запах.

На Просвет выбрались уже почти в полночь. Ночная жизнь кипела, какие-то подозрительные личности бродили вокруг, велась какая-то энергичная деятельность, от этого веяло опасностью и жутью. Асю немного познабливало.

— Тебе тут не жутко? — спросила она Ванечку, оглядываясь и зябко поводя плечами.

— Чево-о? — не понял Ванечка. В ее присутствии он не обращал никакого внимания на окружение и не замечал ничего другого.

На самом деле никакой реальной опасности не было. В основном тут кишели, как ночные бабочки — совки, вполне безобидные личности, хотя и кусачие: мелкие жулики, курильщики анаши, алкоголики, проститутки обоих полов. Настоящих хищников по близости не наблюдалось. Один только раз большой черный внедорожник промелькнул вдали, забрал двух девчонок и умчался прочь. Из каждых десяти встреченных представителей местной молодежи на углу улицы Художников и проспекта Просвещения, шестеро были явно обдолбаны.