Ядерная осень - Хватов Вячеслав Вячеславович

— Хорош галдеть. Не услышат они вас. А если и услышат — по вам что, давно из автомата не стреляли, дурни?

— Скорее из снайперки жахнут, — сказал Степанов, усевшийся на заднее сидение.

— Ну, Семеныч, умеешь ты кайф обломать, — Мамаев тоже сел.

Какое-то время они так и ехали, косясь на воздушные шары, пока тех не заслонили верхушки деревьев.

— Интересно, что это за чудики летят, — Ильшату явно хотелось поговорить об только что увиденной аномалии.

— А ты догони и спроси, — дед все еще злился на молодых.

— Догонишь тут, — у Мамаева постепенно начинало портиться настроение, — то, по чему мы три дня кандыбали, они за пару часов пролетят. Эх, нам бы так.

— Придумал же кто-то, — подключился к разговору Николай.

— А ты им особо не завидуй. Мы вот едем себе потихоньку. Тоже опасно, но, — Семеныч достал папиросу, — если что и спрятаться можем, а у них одна дорога — камнем вниз.

— Да ладно…

— Вот тебе и ладно. Заметит их кто-нибудь с пулеметом и все.

— Ага, или из ЗУшки по ним. Красота, — Мамаев оживился.

— Добрый ты, — Степанов покачал головой.

— А че они километра на три не поднимутся. Хрен тогда по ним попадешь, — спросил Ильшат.

— Ветер ловят, — подал голос, молчавший до этого Скворцов, — может там, выше поток ветра в обратную сторону. К тому же еще, выше трех километров очень низкая температура воздуха и разреженная атмосфера, тяжело дышать. То есть без кислородных аппаратов практически не возможно.

— А-а-а, — протянул Мамаев, — тогда ну его нафиг. Тише едешь — дальше будешь.

Будто услышав их нытье, дорога больше не подбрасывала им покинутые поезда и разбитые рельсы, поэтому за двенадцать часов дрезина преодолела приличное расстояние и усталые, но довольные путники решили поискать себе место для ночевки.

— Вон видишь желтую двухэтажку. Вон за водонапорной башней, к которой тупиковая ветка ведет. Самое подходящее место, на холмике, и дрезину рядом поставим, — Семеныч поскреб затылок, — да и до темноты все равно лучше ничего не найдем.

— А что это за здание?

— Бывший клуб железнодорожников. Я-то здесь никогда не был, а вот брательник мой, он тут рядом в Бакеево жил, часто сюда барышень в кино водил.

Суп из тушенки и горячий чай сделали свое дело. Мамаев, проклиная свою нелегкую судьбу и поминая родственников последнего президента США по пятое колено высоконелитературными словами и такими их ядреными сочетаниями, что они были достойны отдельной странички в словаре Даля, поплелся наверх дежурить. Яростно зевая, он устроился на проржавевшем скате крыши и, закурив термоядерную дедовскую папиросу, то и дело клевал носом, отчего укрываемый ладонью кончик самокрутки то и дело обжигал его ладонь. Он бы так и заснул, если бы не бодрящие звуки ночного болота, доносящиеся из-за деревьев, чернеющих метрах в ста пятидесяти восточнее водокачки. Там постоянно что-то хлюпало, чавкало и урчало, испытывая крепкие нервы спецназовца на прочность. Поэтому через три часа наслушавшийся этой ночной симфонии Ильшат спустился вниз и предоставив наслаждаться звуками ночного леса сменившему его Семенычу, укрылся с головой под одеялом, взятым в одном из пустующих поездов.

Третьим дежурил Степанов. Хлебнув вновь разогретого супчика, он залез на крышу и осмотревшись, принялся возиться с взятыми с собой рыбацкими принадлежностями. Делал он это вовсе не из-за того, чтобы не заснуть. Шести часов сна ему вполне хватило. Просто метров за четыреста до станции они проехали по мосту через симпатичную речушку и десяток другой щурят не помешал бы четырем здоровым мужикам опухшим от каш, сухарей и тушенки.

Справа от него уже лежали готовые: самодельный спиннинг и шесть штук жерлиц, а седьмую рогатулину он почти уже намотал, когда воздушная волна пронесшегося над самой крышей вертолета, едва не швырнула Николая на землю.

— Ни хрена себе хрена, — Со Степанова вмиг сдуло сонливость, а с крыши здоровый моток лески. Он даже не успел рассмотреть тип вертолета, настолько быстро тот скрылся за деревьями.

4.02.2027 г. Башкирия. Белорецкий район.5 километров к юго-западу от п. Ермолаево.

Нырнув на дно гондолы, Генка начал исступленно тормошить Мезенцева. Появившаяся в небе несколько секунд назад черная точка, стремительно увеличивалась в размере, превращаясь в вертолет неразличимого еще типа. Он летел им на встречу. На втором аэростате его тоже заметили и были уже на ногах. Поэтому, все они: и Егор с Олей и Волохов с Катей видели, как e у казавшегося игрушечным семьдесят второго 'Comanche' на носу расцвел огненный лепесток, и в тот же миг корзина идущего впереди шара превратилась в огненное облако, моментально проглотившее и сам шар. Вниз полетели только пылающие ошметки. Это двадцатимиллиметровый снаряд угодил прямиком в систему подачи газа.

Их же купол, разорванный в нескольких местах, начал терять форму.

Корзину тряхнуло и четверых, находящихся в ней людей швырнуло на дно. Аэростат начал терять высоту. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Но им повезло. Корзина, юркнула между сосен и зацепившиеся за их верхушки остатки купола самортизировали удар о заросшую кустарником землюю Удачнее всех приземлились Егор и Ольга. Из корзины их вышвырнуло, как из пращи и, что самое важное, прямо в какое-то гнилое болотце. Когда они, отплевываясь и стряхивая с себя склизкие водоросли, выбрались на более-менее сухое место, то увидели, как Волохов стоя под болтающейся наверху корзиной, пытается поймать соскальзывающую вниз жену. Не очень-то удачно у него это получилось. В результате Катя самое малое — сильно вывихнула ступню. Может быть и сломала что-нибудь. Как сказал бы балагур Сашка Епифанов: — 'Вскрытие покажет. Так или иначе — идти самостоятельно она не могла. Пришлось Константину усадить ее себе на плечи. (Вот так вот всегда — ездят они у нас на шее, свесив ножки.) Правда перед этим на Катину ногу наложили фиксирующую повязку, а разодранное каким-то сучком плечо Волохова наскоро перевязали.

На северо-восток их маленький отряд двинулся сразу по двум причинам. Незадолго до экстремального приземления в той стороне они заметили какие-то постройки и, в общем-то, что-то более-менее похожее на тропинку вело именно туда.

За полчаса они два раза останавливались на отдых и один раз, чтобы укрыться от пролетавшего совсем низко вертолета. Похоже, отряд кто-то преследовал и возможно даже окружал. Еще минут десять назад неразборчивые голоса слышались только сзади, теперь же ветер доносил обрывки непонятных слов слева. Говорили, скорее всего, по-английски. Вернее отдавали команды.

— Ну вот, Егор, то, о чем я тебе говорил вчера — случилось гораздо раньше, — Волохов ссадил с себя Катю и сняв разгрузку, протянул ее рюкзак парню, — одевай. Там еще два рожка к твоей волыне. Я не надолго отлучусь, а вы пока хромайте дальше.

— А как же вы? Может, все-таки автомат возьмете? — Егор взялся за ремень 'Калашникова'.

— Вам он сейчас нужнее. Мне-то не привыкать. Я на этом не одну собаку съел, — слово 'собаку' он произнес с каким-то особым ударением, — Сомневаешься? С такими 'клыками', - он положил руки на висящие по бокам в кожаных ножнах НРС-8, - мне и целая свора не страшна. Ну все. До встречи. И смотрите по сторонам, — он мгновенно растворился в зарослях. И не одна ветка не закачалась.

Френк Харриган яростно матерился. Вот так, шел по этому гнилому болоту и матерился. Не вслух конечно же, нет. Совсем из ума он еще не выжил. Но чувствовал, что близок к этому. Вторую неделю он по уши в гряз скакал по этим русским болотам. Десантировался, зачищал, эвакуировался, снова десантировался, снова зачищал. Он даже не успевал просушивать портки. Какого черта они вообще здесь делали. Нет, ну конечно официально они зачищали местность от партизан перед высадкой основной группы войск в районе русского секретного стратегического объекта. Только что-то эти 'партизаны' все не кончались и не кончались, а 'основная группа войск2 все не высаживалась и не высаживалаcь. Или 'основная' — это тот сброд, который за пять последних месяцев едва не перебил сам себя?