Ночной консьерж - Йен Фишер

– Не хочу вывернутую наизнанку… И перчатку не хочу… И гранату не надо… – Алиса умела включать обиженного ребенка, когда ей было нужно. Но красноречие Кима, который с особенным вдохновением вещал о любой революционности, вновь покорило ее. – Ну, хорошо… А где мы возьмем экспонаты?

– Везде. Главное – найти людей. А экспонатом будет любая отобранная у них вещь.

Спустя еще неделю Алиса уже была готова основать в Москве форпост мировоззренческого радикализма. Помешал дядя. Когда дело дошло до представления бизнес-плана очевидному инвестору, Алиса проговорилась дяде о двух обсуждаемых концептах. И тот авторитарным решением утвердил идею склада по хранению артефактов гениальных людей прошлого века.

Теперь дискуссии Кима и Алисы носили прикладной характер. За устрицами в «Животе архитектора», за рулем желтой «ламборджини», за ночным дансингом то в «Сохо», а то в «Солянке», даже в постели они спорили о персоналиях. О тех, кто достоин звания «гений прошлого века», а кому достаточно более скромного признания.

– Я могу согласиться с Чаплиным, Вианом, Джонни Деппом и даже потерпеть Лес Пола с Джими Хендриксом. Но кто такой Алистер Кроули? И что это за «Псайхик-тиви» ты мне навязываешь?

– Ага! Это говорит девушка, которая ставит в один ряд Коко Шанель и Дольче с Габбаной!

– Что ты имеешь против Коко Шанель?

– Коко?! Боже упаси! Но Дольче и Габбана… Избавь меня от тревог за твое здоровье!

– Ты не вникаешь. Может, они и не гениальные художники одежды, но гении маркетинга однозначно! Каждое время требует своего оттенка гениальности.

– Ты слишком обижена на время! Как все женщины…

– Как ты смеешь сравнивать меня…

– …только с солнцем, с рекой, с луной, со звездой!

– Льстец! Грубый и наглый! Если ты начал льстить, значит, понял, что проигрываешь спор.

– Или мне становится скучно спорить…

– Только не скука! Я так люблю с тобой спорить! – Алиса потянулась губами к ощетинившейся легкой небритостью щеке Кима. – Мы никогда не расстанемся. То, из-за чего люди обычно расстаются – споры и разногласия, – ты превращаешь в самые сексуальные моменты. То, что у всех – обыденность и пошлость, у тебя – секс! Мы всегда будем спорить и хотеть друг друга. Между нами всегда будет напряжение! Ток!

– И я обожаю спорить с тобой. Мы обогащаем друг друга, как Иран обогащает уран, а обогащенный уран поднимает акции Ирана в мире.

– А уран превращается в ядерное топливо…

Их губы быстро нашли друг друга. Дальнейший обмен шпильками сопровождался всевозможными нежностями, которые могут позволить себе только беззаботные влюбленные в романтическом начале своих отношений.

– Ты мой уран!

– Вместе мы – ядерная бомба!

– Ты меня обогащаешь!

– А ты меня!

– Чем?

– В смысле?

– Чем я тебя обогащаю? Я знаю, что ты даешь мне, а что я тебе даю?

– Ты? Мне? – Ким на секунду задумался. – Трюфели каждый день! А я?

– Ты открыл мне романы Тома Роббинса.

– А ты катала меня на яхте вдоль Лазурного побережья!

– Это ерунда! Ты меня начал водить в «Солянку», в «Тонны», еще в какие-то прикольные сараи… Ты подарил мне кучу идей! Это важнее материального.

– А ты… Ты подарила мне уверенность!

– А раньше ты был неуверен в себе?

– Это другое. Когда ты можешь дать что-то важное девушке, у которой все есть, вот это настоящая уверенность! И еще…

– Что?

– Да нет, пожалуй…

– Говори! Говори, раз начал!

– Это восхитительное фелаццио по утрам… Как арпеджио! Как глиссандо!

– Слишком много музыки! Тебе раньше никто не делал минет по утрам?

– Делали… Извини, у меня тоже есть прошлое… Но такого, как сейчас, у меня никогда раньше не было. Что ты творишь? Отпусти ширинку! Мы еще не решили с Марком ди Грином…

– К черту ди Грина! Мы с тобой так подходим друг другу. Посмотри как хорошо, почти идеально сочетаются трюфели и романы Тома Роббинса, уверенность и идеи, это как ракета и топливо… У большинства людей есть либо одно, либо другое. А мы объединили прекрасные вещи и благоприятные обстоятельства. Мы вместе – ядерная бомба!

– Взрывай!

И в этот момент раздался взрыв – телефонный звонок, неожиданный и трескучий. Ким игнорировал его две долгих минуты. Наконец Алиса не выдержала:

– Возьми. Мне уже интересно, кто и по какому поводу может настолько потерять чувство меры.

Ким нехотя взял трубку. Лицо его начало меняться по мере того, как невидимый собеседник что-то сообщал, взволнованно и быстро. До Алисы долетал звук голоса, но она не могла разобрать слова.

– Повтори еще раз, я запишу, – сказал Ким в трубку, потянувшись за вторым телефоном. – Брайан Джонс. – Он вбил большим пальцем имя в записную книжку телефона. – Хорошо. Договорились, жди.

– Это Серж… – пояснил он Алисе, разъединившись. – Ты его видела, но я вас не познакомил. Если мы когда-нибудь будем что-то отмечать вместе, никто не сделает вечеринку лучше, чем он…

– Ну? – нетерпеливо перебила Алиса. – А сейчас ему что нужно?

– Помощь.

– Твоя? В чем?

– Наша. Я думаю, мы вместе ему поможем. Сержу сейчас очень бы пригодилась ядерная бомба.

* * *

Серж снова пришлось терпеливо отвечать на расспросы Кристины. В конце концов, именно она сейчас была его заказчицей:

– Это мой друг. Пьяница, дебошир и достаточно асоциальный тип, чтобы считаться хорошим человеком. Я оказывал ему важные услуги, он немного в долгу у меня.

– Мы можем доверять ему? – В голосе Кристины не было сомнения. В нем вообще не было никаких эмоций. Казалось, она сейчас изображает робота-андроида в постановке стокгольмского студенческого театра.

– Вряд ли мы можем доверять вообще кому бы то ни было в этом увлекательном мире. Но если и Ким окажется упырем, то я сдамся. Лягу на рельсы, как Анна Каренина, и склоню голову. Значит, никого другого в мире просто не осталось.

– Он справится?

– Он журналист. Копать – его профессия. Я бы предпочел все сделать сам, но у нас с тобой дикий цейтнот по времени. Твой друг Ганди теряет вес с каждым часом. Пока мы займемся поисками Мансура, Ким пробьет всю информацию по Брайану Джонсу. Имя – хорошая зацепка. Если твой отец заказывал фальшивый документ на это имя, значит, Брайан Джонс, кем бы он ни был, передвигается по этому паспорту. Возможно, он зарегистрировался в отеле или заказал билет на самолет. Может, он уже улетел. Когда улетел? Куда? С кем? Вдруг он улетел не один? Есть шанс, что его спутник – твой отец. Ким сможет нарыть всю информацию.

– На-рыть?

– Очень верная русская идиома. Информация бывает двух видов. Одна – как золото или природные богатства. Другая – абсолютный мусор. И то и другое необходимо откапывать. В просторечии – рыть землю.

В малолюдном кафе произошло некоторое оживление. Хлопнула входная дверь. Кто-то громким голосом потребовал мохито с двойным ромом, послышалось цоканье каблучков, и в закуток с компьютерами протиснулись друг за другом высокий атлетического сложения парень и красотка под стать ему. Улыбка не сходила с румяного лица парня, которым он напоминал футболиста Зидана в молодости.

– Вы здесь? А вот и мы! Здорово! – Он неуклюже прижал к груди Сержа. – Я – Ким, – он кивнул Кристине, – а это – Алиса, мое реактивное топливо, знакомьтесь.

Он выдвинул вперед изящную длинноногую девушку. Серж вспомнил, что видел ее на презентации модельера Алены.

– Это Кристина. – Серж сделал ответный жест рукой в сторону своей спутницы. – Мы с ней… Мы вместе занимаемся бегом по пересеченной местности.

– Принес? – Серж сразу перешел к делу.

– Только один. Зато это «Мак». – Ким вытащил из сумки маленький белый ноутбук и флэшку. – Это мобильный Интернет. Тормозной, конечно, но выбирать не приходится.

Увидев ноутбук, Кристина просветлела, впервые за последнее время.

– Вот видишь, – обернулся к ней Серж. – Я же говорил, что Ким нам поможет. Мы как городские партизаны. Читала про Вторую мировую войну? Партизаны прятались в подвалах, передвигались по городу осторожно, устраивали диверсии и собирали нужные для действующей армии сведения. А когда сведения были собраны, вызывали связного с рацией, и тот передавал их в центр. Ким – наш партизанский связной.

– Не пугай Алису. – Ким подмигнул Сержу. – Она не в курсе, что нам предстоят диверсионные операции. Значит, нужна вся информация про этого типа? – Ким кивнул на экран стационарного компьютера, где красовалась фотография Брайана Джонса.