Государство и революции - Валерий Шамбаров

Но это были лишь "трудовые будни" палачей, а существовали у них и "развлечения". Так, комендант ГубЧК Михайлов, холеный и изящный, любивший имидж "офицера", "в лунные, ясные летние ночи выгонял арестованных голыми в сад и с револьвером в руках охотился за ними". Выбирал он для таких забав красивых дам и девушек, иногда - юношей гимназического возраста. А перед этим мог вдруг завести со своей жертвой подобие "светской беседы", интересуясь ее чувствами и переживаниями. Другие чекистские руководители тоже развлекались различными "нестандартными" видами убийства и мучительства, которые зачастую совмещались с их оргиями в качестве эдакой пикантной добавки к пьянкам, кокаину и сексуальным игрищам. При допросах вовсю практиковались пытки - капали на тело горячим сургучом, запирали стоя в узких шкафах или забивали в гроб вместе с трупом, угрожая похоронить живым. В так называемой "китайской" ЧК демонстрировали коллегам пытки крысой, посаженной в нагреваемую трубу и грызущей жертву. Иногда зарывали в землю, оставляя на поверхности лишь голову - многих таких зарытых забыли при отступлении, и они спаслись, поведав обо всех этих кошмарах.

Хотя были забавы и более утонченные - например, "дело графа Пирро", которое потом фигурировало в советской литературе в перечне громких побед чекистов. Когда летом 19-го на Украине развернулось белое наступление, для организации обороны из Москвы был прислан Я. X. Петерс, назначенный комендантом Киевского укрепрайона, а Лацис стал его заместителем. И вдруг в это время в Киеве открылось... консульство Бразилии! На приемах в других консульствах "бразилец" Пирро вел себя странно, избегал разговоров по-английски и по-французски, но свободно говорил по-русски с простонародными выражениями. И акцент был, скорее, прибалтийский. Не умел правильно обращаться с ножом и с вилкой, а пил, как лошадь. И "по секрету" сообщал всем, что ненавидит большевиков, обещая любую помощь. А с другой стороны, уже через несколько дней на улицах было расклеено официальное объявление, что "граф Пирро снабжен особыми полномочиями, и все служащие бразильского консульства находятся под особым покровительством Советской Республики".

Но самое интересное, в этой истории, что в роли "графа Пирро", согласно многочисленным свидетельствам, выступал... сам Петерс. Появились они в городе одновременно, на публичных мероприятиях Петерс не появлялся, а при панической эвакуации из Киева его опознали - яркая фигура "бразильца" запомнилась многим, а спутать с кем-либо бульдожью физиономию заместителя Дзержинского было трудно. Да и метод работы был типичным для Петерса - еще в 18-м он прославился крупной провокацией с "делом Локкарта", заманив британского генерального консула на собрание фиктивной "контрреволюционной организации".

Ну а в "бразильском консульстве" была создана обстановка дешевого авантюрного романа. Декоративные пальмы, шампанское, мелодии танго. Почти весь персонал состоял из красивых женщин, которые отнюдь не просиживали юбок за пишущими машинками и не утруждали себя возней с бумагами. В вечерних платьях с немыслимыми декольте и ажурных пеньюарах они томно дымили папиросками, кружили головы посетителям и в любую минуту дня и ночи готовы были к спонтанным банкетам. Кавалеры таинственного вида то возникали, то исчезали в неизвестном направлении. Так же таинственно появлялся вдруг сам "граф", и карнавальная жизнь "консульства" начинала бурлить ключом вокруг его персоны - с любовными страстями, "секретами", "явками", "паролями", переодеваниями и "шифрами", зашиваемыми в интимные предметы туалета. Словом, Петерс слегка предвосхитил методы Гейдриха с его знаменитым "салоном Китти". К нему шли с просьбами похлопотать за арестованных, обращались прячущиеся от террора или желающие бежать за границу. Он не отказывал никому. Внимательно расспрашивал, какие проступки необходимо скрыть человеку, предоставлял "экстерриториальное" убежище в консульстве, выдавал визы или отправлял людей по своим "конспиративным каналам". И от души оттягивался, совмещая "приятное с полезным" в созданном экзотическом раю.

Все, кто обращался к нему за помощью, были в итоге схвачены и расстреляны, а посылаемые "за границу" просто бесследно исчезали - вместе со взятыми в дорогу деньгами и драгоценностями. А когда в связи с этими арестами пошли слухи насчет "графа", чекисты поняли, что провокация себя исчерпала, и незадолго до падения Киева было объявлено о "раскрытии контрреволюционной организации, выдававшей себя за бразильское консульство и поставившей себе целью свержение Советской власти". "Человек, выдававшей себя за графа Пирро", якобы был "уже расстрелян" - что не помешало потом многим видеть его живым и здоровым. Но "сотрудницы консульства", развлекавшие "графа" и его гостей, были действительно включены в список "раскрытой организации" и отправлены на смерть.

Впрочем, это можно считать и частью более широкой акции. Когда перед сдачей города была организована массовая "чистка" тюрем, и сотни людей, предварительно раздетых донага, вынуждены были жаться в жуткой очереди, ожидая, когда их отсчитают в очередную "десятку" и выведут на край ямы под залпы китайцев, в эти толпы смертников включили и некоторых "своих": рядовых "сексотов", вольнонаемных служащих ЧК, в том числе и прислугу начальников - хотя эта прислуга зачастую сожительствовала с хозяевами, участвовала в их оргиях и считала себя полноправными "чекистками". Потом в Киеве полагали, что уничтожались все свидетели преступлений, но это кажется нелогичным - о зверствах знали все жители, да и следов осталось предостаточно. И более правдоподобной представляется другая причина - за сдачу города предстояло как-то оправдываться перед руководством партии и государства, и дойди до Ленина или Троцкого факты оргий, пьяного разгула или развлечений в "бразильском консульстве", тут и у самих чекистов могли головы полететь. И от свидетелей этих делишек действительно требовалось избавиться.

А по докладу комиссии Рерберга, производившей расследование сразу после прихода белых, лишь одно из мест экзекуций, принадлежавшее ГубЧК, выглядело следующим образом: "Весь цементный пол большого гаража был залит уже не бежавшей вследствие жары, а стоявшей на несколько дюймов кровью, смешанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими остатками. Все стены были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи. Из середины гаража в соседнее помещение, где был подземный сток, вел желоб в четверть метра ширины и глубины и приблизительно в десять метров длины. Этот желоб был на всем протяжении доверху наполнен кровью..."