Стихи - Тимур Кибиров

– 37-

НА МОТИВ «ПРОЩАНИЯ СЛАВЯНКИ»

Наступает минута прощания.Покидая отеческий край,Весь в слезах я шепчу: «До свидания!»,Про себя повторяя: «Прощай!»

На чужбину меня провожая,Провожая меня в целый мир,Собралася толпа небольшаяТех, кого я тогда зафрендил.

Элизиум, прощай,Меня не забывай,Прощай, АСП!Прости-прощай! Прости-прощай!

Летят-летят года,Но песня со мною всегда!И так прекрасноВ лазури яснойГорит-горит одна звезда!В лазури ясной,МноготиражнойГорит-горит одна звезда!

Отечество, прощай,Меня воспоминай,Прощай, ГРД!Прости-прощай! Прости-прощай!

Никогда не предам я злословию,Никогда, ни за что не предам,Присягнувши такому сословию,Присягнувши таким вот френдам!И —Рам-пам-пам-пам,Рам-па-па-ру-рам!

– XXXVIII-

The winds out of the west land blow,My friends have breathed them there;Warm with the blood of lads I knowComes east the sighing air.

It fanned their temples, filled their lungs,Scattered their forelocks free;My friends made words of it with tonguesThat talk no more to me.

Their voices, dying as they fly,Thick on the wind are sown;The names of men blow soundless by,My fellows' and my own.

Oh lads, at home I heard you plain,But here your speech is still,And down the sighing wind in vainYou hollo from the hill.

The wind and I, we both were there,But neither long abode;Now through the friendless world we fareAnd sigh upon the road.

– 38-

ГЕТЕРОСЕКСУАЛЬНАЯ АПРОПРИАЦИЯ

The winds out of the west land blow,My girl has breathed them there;Warm with the blood of girl I know,Comes east the sighing air.

It fanned her temples, filled her lungs,Scattered her forelock free;My girl made words of it with tongueThat talks no more to me.

Her sweet voice, dying as it flies,Thick on the wind is sown;The name of man blows soundless by,My rival's, not my own.

Oh yesterday I heard you plain,But now your speech is still,And down the sighing wind in vainI hollo from the hill.

The wind and I, we both were there,But neither long abode;Now through the friendless world we fareAnd sigh upon the road.

– XXXIX-

'Tis time, I think, by Wenlock townThe golden broom should blow;The hawthorn sprinkled up and downShould charge the land with snow.

Spring will not wait the loiterer's timeWho keeps so long away;So others wear the broom and climbThe hedgerows heaped with may.

Oh tarnish late on Wenlock Edge,Gold that I never see;Lie long, high snowdrifts in the hedgeThat will not shower on me.

– 39-

… Осенней улицей пройдя,Свернем в осенний лес.Как странно столько лет спустяМне оказаться здесь.

Вот тут она шепнула: «Да!»,Вон там сказала: «Нет!»,А здесь вот я стоял тогдаИ нес блаженный бред…

Так я пройду тропинкой сейКогда-нибудь потом,Без элегических затей,Конкретным старичком.

– XL-

Into my heart an air that killsFrom yon far country blows:What are those blue remembered hills,What spires, what farms are those?

That is the land of lost content,I see it shining plain,The happy highways where I wentAnd cannot come again.

– 40-

Издалека пахнуло тем,Что гибелью грозит:Где ж эти вешние холмы,Где ж та листва шумит?

Ах, это край, где вечно май,Где вечно мы, дружок,Сидим на склоне, расстеливВ длину мой пиджачок.

– XLI-

In my own shire, if I was sad,Homely comforters I had:The earth, because my heart was sore,Sorrowed for the son she bore;And standing hills, long to remain,Shared their short-lived comrade's pain.And bound for the same bourn as I,On every road I wandered by,Trod beside me, close and dear,The beautiful and death-struck year:Whether in the woodland brownI heard the beechnut rustle down,And saw the purple crocus paleFlower about the autumn dale;Or littering far the fields of MayLady-smocks a-bleaching lay,And like a skylit water stoodThe bluebells in the azured wood.Yonder, lightening other loads,The seasons range the country roads,But here in London streets I kenNo such helpmates, only men;And these are not in plight to bear,If they would, another's care.They have enough as 'tis: I seeIn many an eye that measures meThe mortal sickness of a mindToo unhappy to be kind.Undone with misery, all they canIs to hate their fellow man;And till they drop they needs must stillLook at you and wish you ill.

– 41-

ОЗЕРО СЕНЕЖ

Будет нынешней зимойТридцать с гаком – Бог ты мой! —С той поры и с той зимы,С той алмазной звездной тьмы.Только папа засыпал,Я тихонечко вставал,Надевал полупальто,Ну а шапку – ни за что!И с балкона на балконЯ спускался, вдохновленто ли Блоком, то ли тойНовогодней красотой.Ночь блистала, снег сиял,Я сонеты сочинял.Лежа на озерных льдах,Я взирал на звездный прах!Чуть мне душу не исторгЭтот блоковский восторг,Ибо под терцетов гулЯ однажды там заснул.Но чрез три десятка летВспомнил я тот звездный бред,Будучи опять влюблен,Вспомнил тот опасный сон.Чхартишвили прочитав,Я сказал: «А вдруг он прав?И поэту надлежитНепременный суицид?Как там шведка у негоШла к могиле снеговой?Так и я. Но я сперваВыпью литр. А лучше два!»Даме сердца я в сердцахРассказал про этот страх.Но тогдашняя бедаМне в ответ сказала: «М-да!».Но всегдашняя тоскаУсмехнулася: «Ага!Спьяну можешь выжить там,Отморозив все к чертям!»Верно, девочка моя,Поживу покамест я.

– XLII-

THE MERRY GUIDE

Once in the wind of morningI ranged the thymy wold;The world-wide air was azureAnd all the brooks ran gold.

There through the dews beside meBehold a youth that trod,With feathered cap on forehead,And poised a golden rod.

With mien to match the morningAnd gay delightful guiseAnd friendly brows and laughterHe looked me in the eyes.

Oh whence, I asked, and whither?He smiled and would not say.And looked at me and beckoned,And laughed and led the way.

And with kind looks and laughterAnd nought to say beside,We two went on together,I and my happy guide.

Across the glittering pasturesAnd empty upland stillAnd solitude of shepherdsHigh in the folded hill,

By hanging woods and hamletsThat gaze through orchards downOn many a windmill turningAnd far-discovered town,

With gay regards of promiseAnd sure unslackened strideAnd smiles and nothing spokenLed on my merry guide.

By blowing realms of woodlandWith sunstruck vanes afieldAnd cloud-led shadows sailingAbout the windy weald,

By valley-guarded grangesAnd silver waters wide,Content at heart I followedWith my delightful guide.

And like the cloudy shadowsAcross the country blownWe two fare on for ever,But not we two alone.

With the great gale we journeyThat breathes from gardens thinned,Borne in the drift of blossomsWhose petals throng the wind;

Buoyed on the heaven-ward whisperOf dancing leaflets whirledFrom all the woods that autumnBereaves in all the world.

And midst the fluttering legionOf all that ever diedI follow, and before usGoes the delightful guide,

With lips that brim with laughterBut never once respond,And feet that fly on feathers,And serpent-circled wand.

– 42-

ВЕСЕЛЫЙ ГИД

Бродя с овчаркой ТомомПо этим холмам весной,Над чистой воды лазурью,Под новорожденной листвой,

Внезапно его я увидел.Он смутно мне был знаком.Приветливо он кивнул мне.Залаял радостно Том.

Овчарку глупую гладя,Он мне заглянул в глаза.Так взгляд его был чудесен —Пером описать нельзя,

И в сказке сказать непросто,Вот разве что просто спеть,Щеглом просвистать беспечно,Но это надо суметь.

«Мы, кажется, виделись где-то?» —Его я тогда спросил.Он мне ничего не ответил,Лишь за собой поманил.

«Куда мы, Вожатый дивный?»Но гид все так же молчал.Лишь шум зеленый был слышен,Лишь мир золотой сиял.

Сияли солнце и воды,И окна, и даже я!Невзгоды и долгие годыУже не касались меня.

Так шли мы втроем все дальше,Все дальше виделось мне —Вон, Томик, Шильково нашеВосстало будто во сне!

А там уже сине мореИ рыжие сопки стоят.Да это ж поселок Тикси,Как сорок два года назад!

Влекомы веселым гидом,Как узники из тюрьмы,Сквозь время и сквозь пространствоЛетели, ликуя, мы!

Вон двор, вон сортир дощатый,Вон дедушкины тополя!Все то, что давно уж стерлаС лица своего земля!

Обзорной экскурсией этойНаш гид и сам увлечен,Так весело он взирает,Так звонко смеется он!

И с каждой секундой новойПопутчик новый у нас,И нас все больше и больше —Уже не окинет глаз!

И в сонме душ изумленныхЛетим мы за гидом вслед —Туда, где нет воздыханий,Туда, где печали нет.

И всякий, и даже Томик,Кто путь земной завершил,Иными путями все дальшеВожатому вслед спешил!

– XLIII-

THE IMMORTAL PART

When I meet the morning beam,Or lay me down at night to dream,I hear my bones within me say,'Another night, another day.

«When shall this slough of sense be cast,This dust of thoughts be laid at last,The man of flesh and soul be slainAnd the man of bone remain?

'This tongue that talks, these lungs that shout,These thews that hustle us about,This brain that fills the skull with schemes,And its humming hive of dreams,-

«These to-day are proud in powerAnd lord it in their little hour:The immortal bones obey controlOf dying flesh and dying soul.

''Tis long till eve and morn are gone:Slow the endless night comes on,And late to fulness grows the birthThat shall last as long as earth.

'Wanderers eastward, wanderers west,Know you why you cannot rest?'Tis that every mother's sonTravails with a skeleton.

'Lie down in the bed of dust;Bear the fruit that bear you must;Bring the eternal seed to light,And morn is all the same as night.

'Rest you so from trouble sore,Fear the heat o' the sun no more,Nor the snowing winter wild,Now you labour not with child.

'Empty vessel, garment cast,We that wore you long shall last.– Another night, another day.So my bones within me say.

Therefore they shall do my willTo-day while I am master still,And flesh and soul, now both are strong,Shall hale the sullen slaves along,

Before this fire of sense decay,This smoke of thought blow clean away,And leave with ancient night aloneThe stedfast and enduring bone.

– 43-