Твое… величество! (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Ревность?

Да помилуйте! Какая тут может быть ревность? Может, еще собак гонять? А заодно кошек, кур, коров и коз? И к лошадям тоже подходить не надо, чего они там смотрят и ресницами хлопают? Соблазняют?

— Ваше величество, вы безжалостны, — притворно покачал головой Колючка. То есть эрр Демьен.

— Неправда! — возмутилась Мария. — Я вам не отказала, а за его величество я не в ответе.*

*- самое забавное, что шуточки в средние века действительно были достаточно фривольные и даже пошлые. Так что герои держатся еще в рамках. Примеры — Декамерон, Cambrai Chansonnier, и это далеко не все. Прим. авт.

— Ваше величество! — шут, недолго думая, кинулся на колени перед королем. — Вы позволите поцеловать туфельку прекрасной королевы? Или хотя бы вашу туфельку?

Мария едва не завыла за столом.

Ну… ну кто не смотрел мультик про поросенка Фунтика?

Пинчер-старший: Хозяйка… Хозя-я-яйка-а! Я знаю, это не в ваших правилах, но, в порядке исключения, вы могли бы подать мне руку?

Добер-младший: Или хотя бы ручку… вот этой сумочки…

Ей-ей, интонации у шута были один в один, как у знаменитых сыщиков. Может, рассказать ему эту сказку?

— Мама?

— Солнышко, напомни, чтобы я тебе рассказала сказку про поросенка Фунтика, — кивнула Мария. А что? Ее даже править не придется! Циркачи — они всегда циркачи, а про воздушный шар… ладно! Заменим на дракона. Многоликий есть? Сойдет!

— Напомню, — мордяха у Анны была довольная. Кажется, она поняла, что маму позвали не просто так, поняла, что мама выигрывает с разгромным счетом, и приободрилась. Это же всегда приятно, когда наши — бьют не наших! — Это тот, который ноги на стол?

— Нет. Это тот, который очень вежливый и воспитанный. Маленький поросенок, но очень большой обманщик.

— Хочу!!! — Анна едва не подскочила на месте. Мамины сказки ей нравились.

А что тут делать-то?

Средние века на дворе, книгопечатание пока в зародыше, да и стоят книжечки, как корова, не укупишь. И не все еще грамотны. Вот и остается рукодельничать, да языками трепать.

Сплетня, возведенная в ранг высокого искусства.

Сказки, песни, истории — Мария по дороге принялась рассказывать дамам «Дикую Розу». Кто ж ее не помнит из девяностых-то годов? И ведь как слушали! Со священным восторгом и трепетом!

— А мне можно будет послушать?

Мария посмотрела на Колючку, который нарисовался рядом. И ведь не сотрешь.

— Пожалуйста.

— Дражайшая супруга, я и не подозревал в вас талант сказительницы, — громогласно заметил Иоанн. — Что ж, рассказывайте тогда для всех?

Мария вздохнула.

Для всех? Вот в этой столовой? Акустика тут, конечно, хорошая, но горло все же болеть будет… и ведь не отвяжется. На морде написано, что жену надо довести. Вот НАДО!

Чешется у него!

Помыть, что ли? Скинуть в колодец, и пусть порадуется… если пролезет?

Ну и ладно! Поступим с вами цинично!

— Я не посмею оскорбить ваш слух рассказами о свинье, ваше величество. Поэтому позвольте поведать вам иную сказку. Совсем небольшую.

Крохотную такую.

Что Мария любила в той жизни, это басни Михалкова. Вроде и недлинные, и почитать перед сном можно, и дергаться потом не будешь, чтобы главу дочитать, и смысл есть. Мало кто знал, что Сергей Михалков — это не только «Дядя Степа», это еще и множество забавных и ядовитых басен.

Что там у нас?

«Кот Тимофей»? «Медвежий зарок»? *

*- чистая правда. И басни замечательные. Прим. авт.

Самая подходящая, и даже с намеком на Эрсонов. «Большая кость»!

Мягкий голос разливался по столовой, завораживал, морочил…

— Одна из первых мер предосторожности:

Соразмерять желанье и возможности.

Выразительные глаза Марии остановились на Диане, а потом и на Виталисе Эрсоне. И как-то все поняли, кто и о чем. Кроме Дианы, конечно, та так и хлопала глазами.

Ты сам это посеял. Сам будешь и расхлебывать последствия.

Иоанн сдвинул брови.

— Мне не понравилась ваша сказка, ваше величество.

— Мне очень жаль, ваше величество.

Сожаления в голосе Марии не чувствовалось. Вот ни капельки. Не нравится? Других сказок у меня для вас нет.

— Возможно, вам и не стоило ее рассказывать.

Мария пожала плечами.

— Сказка ложь, да в ней намек. Добрым молодцАм урок. А мне позвольте откланяться, ваше величество. С вашего позволения.

Анна чинно вышла из-за стола, и отправилась вслед за матерью.

А как хотелось развернуться, да и показать всем язык! А вот вам!

Съели, ГАДЫ!!!

Гады печально переглядывались, и чего-то не понимали. Вот как это так? А?

Эрк пришел домой довольный и счастливый. До вечера он еще успел порадоваться за себя, успел пообедать и поужинать, успел отправиться гулять с друзьями и вернуться домой, там ему плохо и стало. И ему, и Рому. Рому, правда, ближе к утру, он был крупнее, яд на него подействовал медленнее. А может, съел меньше, кто уж теперь узнает?

Но к утру не стало Эрка. К обеду Рома.

А Бертран…

Бертран был ночью занят по уши.

Бертран понимал, что ему надо бежать. Быстро и далеко. Но также он понимал, и что ему не убежать так просто.

Самое главное, надо сделать так чтобы все поверили в его смерть. То есть…

— Мама, я пойду рыбку половлю.

— Рыбку?

— Да, мне Ром обещал лодку дать. Может, и наловлю чего?

— Ну, иди, сынок. Ты у меня что-то бледненький?

— Желудок крутит. Боюсь, не съел ли я чего?

— Может, дома останешься?

— Неохота, мам. Чего сидеть-то попусту? А так, с удочкой, с лодочки, может, и поймаю чего? Я уж и червей накопал.

— Ну, иди.

— Можно мне с тобой?

В другой ситуации Бертран бы взял с собой брата, но сейчас Тиму пришлось отказать.

— Извини. Лодка маленькая.

— Я бы на берегу посидел.

— А я потом к тебе греби? Если течением снесет? Не хочу…

Отделаться от брата удалось, и Бертран отправился якобы на рыбалку.

Первое, что он сделал, обежал дома своих приятелей. Возле дома Гридасов было шумно и суетно. Эрку было плохо.

Ром?

Надо полагать, ему тоже… будет. Птицы подохли, так что…

Бертран не хотел оказаться на месте птиц. А потому…

Лодку Рома отвязать и отпустить. Удочку в ней бросить.

Когда лодку найдут, подумают, что Бертрану просто стало плохо, он перевалился через борт и утонул. Ирга — река капризная и вредная, не слишком широкая, но глубокая и с водоворотами. Так что тело в ней не найдут. А и найдут кого другого… его уже через десять дней не опознаешь, утопленник там — и все. Склизкий, раздутый и рыбами объеденный.

А вот самому Бертрану надо бежать. Но не просто так, нет! Мальчишке жутко хотелось мести! Ну хоть какой!

А что он может сделать?

Эммм… идея у Бертрана была. Только такая, что его аж всего перекашивало от одной мысли. Но чего не сделаешь, чтобы напакостить врагу?

Тейн… доступ в библиотеку он ему дал! Но Бертрану он был не особенно нужен. Чтобы мальчишка и не придумал, как туда пролезть?

Давно уж!

И окно он знал подходящее, и вентиляционную отдушину. Пока еще протискивался, но через год уже вряд ли пролезет, вырастет… не будет его тут через год.

Если вообще он живой будет.

Страшно…

И уходить в неизвестность страшно, и оставаться — смерть.

Надо уходить. Но не с пустыми руками. Так что — библиотека!

С ужина Мария ушла спокойно, но вот дойти до комнаты не смогла. Виталис Эрсон попался ей по дороге.

— Ваше величество! Умоляю о милости!

— Какой именно? — уточнила Мария.

— Вы не могли бы мне уделить пару минут для разговора?

— Слушаю, — холодно сказала женщина.

Придворные сплетни она уже послушала, и отлично понимала, в чем интрига. Ха, тоже еще, антреганты нашлись! Смеяться надо начинать после слова: нашлись! Бараны! Болваны!!!

Тоже новость в мировой истории! Нашли подходящую бабу и показали королю. А баба согласна на все, но после замужества! Дальнейшее — даже смешно. Баба будет продвигать интересы своей семьи ночью, а Виталис Эрсон — днем. Канцлером станет, кое-какие денежные потоки в свой карман направит.