Твое… величество! (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Анна, было, зашипела, но Мария чуть сильнее сжала ее ладонь.

Не время ругаться! Надо немножко подождать, совсем чуть-чуть… так что Мария царственно опустилась на свое место, посадила рядом дочку, оглядела столовые приборы.

Средневековье тут было достаточно продвинутое. То есть и вилки, и ложки, и прочие поварешки тут были. И никто не считал вилы «дьявольским орудием». Классически. Нож справа, ложка справа, вилка слева. Салфетки тоже есть, из белой ткани, несколько бокалов стоит…

Мария поморщилась.

Еще алкоголя ей не хватало!

С недавних пор она его вообще не переносила, ни в каком виде! Воняло ей, неприятно, и вообще… гадость!*

*- змеи, если что, тоже пьяных не любят. Прим. авт.

Пришлось подозвать слугу.

— Холодной колодезной воды.

— Да, ваше величество.

Рыжая девица подалась к Иоанну, что-то сказала, тот рассмеялся, благосклонно поглядывая на свою пассию, и с интересом на Марию.

Ах ты… юный натуралист! Посмотреть решил? Что жена сделает?

Мария милейшим образом улыбнулась, и положила себе на тарелку какое-то мясо.

— Мама?

Анна явно спрашивала про Диану. Мария погладила ее по руке.

— Детка, твой папа завел себе собачку. Немного невоспитанную, но ты же не будешь сердиться на несчастное животное?

Анна хихикнула.

— Мама, ты права.

Мария подметила, как заинтересованно слушают придворные. Диана явно обо всем узнает. Ну… не все ж ей доводить Марию было? Мы еще за тот инсульт не разочлись.

Ладно-ладно, то, что Мария благодарна за новую жизнь, еще не значит, что Диане не повыдергивают все рыжие волосенки. Впрочем, можно и обрить. Непринципиально.

— Кушай, зайка. Нас еще ждут великие дела.

Анна фыркнула, и принялась кушать.

Мария дождалась, пока ей принесут воду, потом попробовала мясо. Свежее, вкусное, приготовлено как-то, вроде на углях…. И соус ничего себе. Узнать рецепт?

Потом видно будет. А пока как учили.

Отрезать кусочек мяса, обмакнуть в соус, и в рот. А вот овощи не хочется. Еще мяса. И воды…

Мария откровенно наслаждалась трапезой, и даже не замечала мужа. А Иоанн смотрел.

Ему действительно было интересно, что сделает жена. Раньше, видя, как откровенно льнет к нему Диана, она страдала. У нее становилось такое лицо… слезливо-плаксивое. А сейчас смотрит… да она вообще на них не смотрит!

Диана тем временем старалась, как могла.

Совершенно случайно (ага-ага, верим!) капнула себе соусом на грудь, подцепила капельку пальцем, слизнула… Иоанна это подзадорило.

Ну и старалась Дианочка, очень старалась.

Иоанн перехватил ее руку, поцеловал тонкий пальчик, Диана покраснела.

Мария?

Вообще безразлично. Мясо ее занимало намного больше, и в тарелку она смотрела с интересом. А на Иоанна — безразлично, как на постороннего человека. Мало ли, кто тут бегает? Иоанн нарочно провел рукой по обнаженному плечу Дианы.

— Моя эрра…

Мария подняла голову и посмотрела на них. Удачный момент получился. Только вот…

Лицо у женщины было абсолютно равнодушным. Анна что-то сказала, Мария повернулась к ней и улыбнулась. Ответила, мать и дочь засмеялись, как две подружки.

— Ваше величество! — окликнул Иоанн.

Мария откровенно разозлилась. Вот еще!

Орать через весь стол! Она тут в трубы иерихонские нанялась? А отвечать надо… но голос не подвел. Не сорвался на писк или шипение, а вместо этого разнесся над столом мягкой и звучной волной. Эры и эрры покосились на королеву, и Мария со странным чувством заметила среди них того эрра, который подходил к ней в саду.

Странно.

Но приятно, когда не все вокруг твои враги. Или все?

— Мой король?

Диану аж перекосило! А вот так тебя, паразитку! И даже улыбнуться краешком губ, чтобы получилось достаточно интимно.

— Как прошло ваше путешествие?

— Великолепно. Эрр Торган сделал все, чтобы обеспечить мне удобство и безопасность.

— Да, эрр Леонидас хороший слуга.

Мария промолчала. Только отпила глоток воды.

— А я, ваше величество? Я хороший слуга?

Вывернулось из-под стола что-то такое, яркое и раскрашенное во все цвета, запрыгало, звеня колокольчиками. Мария пригляделась.

Шут?

Карлик?

Да, похоже, и возраст у него уже не юный. Лицо он раскрасил во все цвета радуги, а вот шею не озаботился. Она и выдает. Шея, руки…

— Хороший. Уйди, Колючка, — отмахнулся его величество.

— Гонит король? — карлик демонстративно заломил руки. — Пойду к королеве! О, моя королева!

Проскакал через половину зала, и упал на колени перед Марией.

— Умоляю о милости!

— Умоляйте, — согласилась Мария. — Что будем делать для большей успешности?

— А что вы хотите, моя королева?

— В зависимости от размера милости. Битье головой об пол будет? Слезы, крики, стоны? Попытка рвать на себе или на мне волосы и одежду? Попытка поцеловать мне руку или ногу?

Колючка даже опешил на секунду. Но нашелся быстро.

— Если я смогу поцеловать прекрасной королеве ногу — зачем мне еще другие милости? А как далеко я могу зайти? Или лучше спросить как высоко?

— Зависит от его величества. Но я думаю, он разрешит. И вы сможете поцеловать даже его ногу, — Мария откровенно развлекалась.

Она понимала, что задача шута — развлекать общество, и понимала, что такая пикировка не слишком достойна королевы. Но лучше посмеется она, чем над ней. Ясно же, шут — это вроде палочки, чтобы в нее потыкать.

Сначала приглашение на обед, потом эта рыжая шлюха, теперь шут. По нарастающей идем?

Но что-то в глазах шута было такое… словно он не только от короля, но и сам по себе приглядывается, о чем-то думает… попробовать пообщаться?

— Ваше величество, ну какое удовольствие целовать волосатые мужские ноги? — удивился шут. — То ли дело дамы…

Мария от души улыбнулась.

— Как вас зовут, эрр Колючка?

— Зачем прекрасной королеве мое имя?

— Как, неужели мою ногу будет целовать незнакомец? О, это ужасно!

Анна фыркнула.

Она понимала, что мама шутит, и это было… да здорово это было! Мама, которая шутит, смеется, мама, которая улыбается так, что на щеках появились задорные ямочки, и она наслаждается этим спором.

— Раньше прекрасную королеву не интересовало мое имя?

— Эрр Колючка, раньше вас не интересовали мои ноги?

— Справедливо. Тогда начнем с рук?

— И проследуем выше — или ниже?

Придворные сидели молча.

Многие из них попадали на язык к шуту, многие об этом горько сожалели. Убить бы поганца, да король не одобрит.

— Зависит от вашего слова, прекрасная королева.

— Зависит от вашего слова, эрр…?

— Эрр Демьен.

Мария царственно протянула ему руку, к которой тут же и припал шут.

— Рене Демьен.

И удостоился второй руки. Причем проделано все было так, что не заревнуешь. Ясно же, что и королева и шут наслаждаются спором.

— Ваше величество, а что я должен сказать, чтобы поцеловать вашу ножку?

— Нет, эрр Демьен, вы неправильно ставите вопрос. Что вы должны сказать королю, чтобы поцеловать мою ножку?

— Король разрешит. У него теперь новые ножки для поцелуев.

Мария захохотала. Причем в голос и звонко. Но… что поделать?

Вспомнилось старое, сакральное, Айболитовское: я пришью ему новые ножки, будет он у тебя осьминожка.*

*- в оригинале не так, но от детей слышала, было. Прим. авт.

— Ваше величество?

Шут откровенно растерялся. Мария состроила заговорщическое лицо.

— Все четыре ноги?

Растерянность стала еще виднее. Даже под краской.

— Посади свинью за стол, она и ноги на стол, — намекнула Мария. — Или сись… то есть бюст!

Впервые за несколько лет Колючка выглядел настолько озадаченным. Правда, по рядам придворных пошел тихий-тихий, словно шелест ветра в лесу, смешок. Дианочку второй раз засунули под плинтус. Тем более, что ее объемный бюст и правда покоился на столе, хорошо хоть, не в тарелке.